Способность Украины вести асимметричную воздушную кампанию дает ценные уроки для специалистов по оборонному планированию США

Концепция применения ВВС США (US Air Force) многие годы базируется на принципе завоевания превосходства в воздухе (air supremacy). Поэтому любой военный конфликт начинается с операции по подавлению средств противовоздушной обороны (ПВО) противника - Suppression of Enemy Air Defenses (SEAD). И это не эпитет, а термин, имеющий конкретное наполнение, требующий соответствующей подготовки и определяющий основу военно-воздушной мощи США.

Однако ход боевых действий в небе Украины, возможно, сильно повлияет на доминирующее положение данной концепции. По мнению ведущих специалистов ВВС США, таких как генерал-лейтенант Сэмюэл Хиноте, занимающий должность заместителя начальника штаба по будущему ВВС (Deputy Chief of Staff for Air Force Futures), полковник Максимилиан Бремер, начальник отдела специальных программ мобильного воздушного командования США (Special Programs Division Chief, Air Mobility Command) – речь сегодня идет об отрицании решающей роли «воздуха» в боевых действиях и об «опасных иллюзиях» концепции решающего превосходства в небе.

Буквально так называлась программная статья Максимилиана Бремера (в соавторстве с экспертом Атлантического Совета Келли Грико, Kelly Grieco - Atlantic Council), опубликованная несколько дней назад Атлантическим Советом: Air denial: The dangerous illusion of decisive air superiority.

Неожиданность того, что увидели авиационные эксперты в Украине столь велика, что Центр стратегии и безопасности имени Брента Скоукрофта при Атлантическом совете (Scowcroft Center for Strategy and Security) решил посвятить проблеме целую серию встреч экспертов, первая из которых состоялась 6 сентября под названием: «Воздушная мощь после Украины: будущее воздушной войны» (Airpower after Ukraine: The future of air warfare).

Рапорт о том, чего не было

Уже через десять дней войны, 5 марта, - российское командование победно отрапортовало об уничтожении ВВС Украины и подавлении её ПВО. Однако на самом деле этого не произошло. Скрытое перебазирование украинской боевой авиации за несколько часов до российского вторжения, ее последующие перемещения и точечное боевое применение эксперты склонны считать одной из самых успешных операций текущей войны и даже последних десятилетий.

Украинские средства ПВО также подавить не удалось. Если над полем боя успешно применялись FIM-92 Stinger американского производства и британские Starstreak, то на средних высотах и дальностях хорошо работали и работают советские БУК-М1 (принят на вооружение в 1983 году, по открытым данным Украина имела 72 комплекса) и С-300ПС/ПТ (соответственно – 1982 и до 250 установок).

В результате российские ВВС понесли тяжелый потери – по открытым украинским источникам на начало июля сбито 220 самолетов и 188 вертолетов. Косвенным подтверждением этих потерь стала резкая смена тактики: на втором этапе войны российская авиация практически перестала заниматься непосредственной огневой поддержкой на поле боя и вообще предпочитает не летать над территорией Украины. Часто самолеты используются просто как пусковой комплекс: бомбардировщики взлетают с глубоко расположенных авиабаз, набирают высоту над Каспийским морем или в районе Курска, откуда и осуществляют пуски ракет.

Неспособность российской авиации провести классическую операцию SEAD удивила американских экспертов. «Учитывая, что русские показали себя неспособными проводить сложные воздушные операции, заманчиво сделать вывод, что воздушная война на Украине преподнесла мало уроков Соединенным Штатам и другим западным военно-воздушным силам, - считают полковник Максимилиан Бремер и эксперт Келли Грико. - Они, несомненно, справились бы лучше, чем русские, в такой войне, как в Украине. Это утешительный вывод для западных оборонных аналитиков: если неудача России в основном вызвана ею самой, то воздушная война в Украине не бросает вызов существующей доктрине и дорогостоящим приоритетам модернизации. Но такая утешительная уверенность неуместна».

Авторы дискуссии в Атлантическом cовете вводят два понятия: «голубое небо» и «воздушное побережье» (blue skies, air littoral), чтобы охарактеризовать, с одной стороны, воздушное пространство на средних и больших высотах, где господствуют высокотехнологичные самолёты, и низкие высоты, необходимые для непосредственной огневой поддержки на поле боя, где действуют штурмовики, а теперь и дроны.

«Отчаявшись избежать опасностей на средних высотах, российские военные самолеты прибегли к полетам на малых высотах. Хотя эта тактика позволяет самолетам уклоняться от радиолокационного обнаружения и поражения высокотехнологичными ракетами «земля-воздух», она отправляет их прямо в гущу внутреннего слоя противовоздушной обороны Украины — «воздушного побережья». Летящие на малой высоте самолеты и вертолеты являются легкой добычей для украинской зенитной артиллерии и тысяч переносных систем, в том числе Stinger. Сообщается, что Украина даже использовала противотанковые ракеты, чтобы сбивать низколетящие ударные вертолеты», - пишут эксперты.

«Это даёт представление о будущих войнах, где преимущество сместится в сторону дешевой массы и стороны откажутся от небольшого количества дорогих, изысканных пилотируемых самолетов. Воздушная война в Украине является предвестником грядущих воздушных войн, когда противники США будут все чаще использовать оборону по вертикали, комплексно применяя кибератаки, электромагнитные помехи, средств ПВО, беспилотные летательные аппараты и ракеты - с возрастающей степенью от больших высот к меньшим. Даже если высокотехнологичным истребителям и бомбардировщикам удастся завоевать превосходство в «голубом небе», воздушное пространство под ними остается спорным. «Воздушное побережье», то есть пространство между сухопутными войсками и высокотехнологичным истребителями и бомбардировщиками, представляет собой более сложную и важную задачу в борьбе за контроль над воздухом», - считают аналитики.

Первым предвестником такой войны стала вторая карабахская война между Арменией и Азербайджаном (2020). Считается, что своей победой Азербайджан обязан массированному, неожиданному и умному применению дронов. Однако там стороны не обладали столь развитыми возможностями классической военной авиации и ПВО, как в Украине: им не от чего было отказываться.

Зато это произошло в украинском небе: «Украина успешно практикует «стратегию отказа» в воздушном пространстве, основанную на подходе «обороны по вертикали», который применяет многоуровневые и перекрывающиеся системы и объединяет их воздействие по всей области, от «голубого неба» до «воздушного побережья». В результате Киеву удалось лишить российские пилотируемые самолеты свободы передвижения над большей частью Украины, одновременно эксплуатируя свои собственные, все больше - беспилотные средства в воздушном пространстве», - считают эксперты.

Этот сдвиг давно заметили и аналитики в Украине: историк, авиационный инженер Марк Солонин ещё в середине июля заметил: дорогостоящие высокотехнологичные пилотируемые самолёты уступают своё место беспилотным летающим средствам поражения, к которым эксперт относит, и дроны, и управляемые ракеты.

«Охота России за украинскими мобильными системами противоракетной обороны класса «земля-воздух» оказалась сложной задачей: её самолеты стали не столько охотниками, сколько объектами охоты, - считает Максимилиан Бремер. - Поэтому российские пилоты и опасаются входить в воздушное пространство Украины для нанесения ударов с близкого расстояния. До тех пор, пока Украина сохраняет активную и достоверную угрозу российским военным самолетам — действующую систему противовоздушной обороны, — ее сил достаточно, чтобы лишить Россию возможности беспрепятственно использовать «голубое небо» над большей частью Украины».

Ситуация, видимо, давно известна российским летчикам: на ушедшей неделе социальные сети распространили сообщение украинского расчёта БУК-М1 о том, что пилот одного из российских самолётов катапультировался еще до пуска зенитной ракеты: сразу по получении индикации о подсветке его самолёта радаром наведения... Самолёт был потерян без единого выстрела.

Концепция взаимного «отказа»

Сегодня, когда война в Украине переходит в свою следующую фазу – украинского контрнаступления – стороны меняются ролями. Теперь уже перед Украиной должна встать нелегкая задача подавить систему ПВО противника и завоевать превосходство в воздухе – хотя бы локальное. Американская военная доктрина не мыслит наступления без превосходства в воздухе, однако Украина - как и за четыре месяца до этого Россия – похоже, выбирает другой путь.

Даже российские ВВС, обладающие значительной численностью, не пошли на дальнейшие потери ради новых попыток завоевания превосходства. Украинские ВВС располагают значительно меньшим числом самолётов, поэтому Украине предстоит вести своё наступление без классической массированной поддержки с воздуха.

«Россия прочитала свою страницу из украинского учебника, - говорит полковник Бремер. - И развернула больше батарей ПВО С-400 и беспилотных летательных аппаратов, чтобы помешать украинским пилотам регулярно летать над территорией Донбасса. Результатом является состояние взаимного отказа в воздухе: ни российская, ни украинская пилотируемая авиация не могут последовательно или эффективно действовать вблизи линии фронта». Именно этот взаимный отказ от «воздуха» и является, по мнению авиационных экспертов, самой яркой отличительной чертой нынешней войны.

Беспилотные летательные аппараты заменили пилотируемые везде, где могли. И дело не только в их на порядок более низкой стоимости. Дэвид Росс, ветеран ВВС США, бывший пилот F-15 рассказывал 17 июля о курсе подготовки современного боевого лётчика: «Курс обучения пилота F-15 занимает шесть месяцев. После этого уже в авиационной части – месяц на то, чтобы «ввестись». После этого пилот сможет выполнять простейшие полёты в качестве ведомого, и потребуется еще год-полтора, чтобы он стал способен увидеть большую картинку в её целом. Самолёт нельзя рассматривать, как кран, тупо поднимающий и бросающий бомбу: такой «артиллерийский снаряд» окажется очень дорогим».

«Неожиданные потери пилотируемых самолетов быстро проредили ряды обученных и опытных пилотов в России, - говорит полковник Максимилиан Бремер. - Большие потери украинских беспилотников более устойчивы — их операторы остаются живы, чтобы сражаться и на следующий день, получив опыт военного времени, готовый к немедленному применению. Дэвид Голдфейн, бывший начальник штаба ВВС США, признал, что на подготовку пилота-истребителя уходит в среднем… от 6 до 10 миллионов долларов. Россия, возможно, не придерживается таких же строгих стандартов, но растущее число погибших по-прежнему ограничивает регенерацию сил. В результате борьба переместилась еще дальше на «воздушное побережье», где у России не хватает вооруженных разведывательных беспилотников, и в настоящее время нет возможностей для собственного массового производства этих систем в больших количествах».

Тем не менее российская ПВО не стоит на месте. Против турецких беспилотников Bayraktar TB2 стали успешно применяться средства радиоэлектронной борьбы. Впрочем, «усиление помех и предполагаемое отсутствие живучести не сделали беспилотники устаревшими, - пишет Бремер. - Украина адаптировали свою тактику. В то время как Киеву пришлось сократить использование TB2, он обратился к беспилотникам-камикадзе для нанесения ударов по российским наземным целям».

Генерал-лейтенант в отставке Вера Линн Джеймисон, бывший заместитель начальника штаба ВВС США по разведке, наблюдению и кибероперациям (Deputy Chief of Staff, Intelligence, Surveillance, Reconnaissance, and Cyber Effects Operations, US Air Force) особенно отметила роль воздушной разведки Украины: «На тактическом уровне Украина использует разведданные гораздо эффективнее, чем Россия. Украинцы смогли свести на нет превосходство в численности и огневой мощи русских, потому что смогли указать, где действовать - во многом благодаря интеллекту. Чего стоит одна кампания по уничтожению штабов и старших офицеров! Умелая разведка стала реальным преимуществом Украины».

Черты новой войны

Итак, «Украина отказала России, а Россия отказала Украине в эффективном использовании пилотируемой авиации», - пишет Бремер.

«Обычно мы думаем о превосходстве как о двойственности: мы собираемся использовать воздушное пространство сами и отказывать в его использовании другим, - рассуждает генерал Сэмюэл Хиноте. – Но [ситуация в Украине] приводит нас к очень интересному вопросу: какова вероятность того, что взаимное лишение права на воздушное пространство окажется нам выгодным в оперативном и стратегическом плане?»

Таким образом, речь идет о совершенно иной природе доминирования в современном конфликте. Взаимное высокотехнологичное сдерживание приводит к взаимному отказу от действий в определённой сфере: благодаря эффективности противосистем, «противник никогда не доходит до той точки, когда он готов успешно действовать, когда готов начать что-то, чего мы не хотели бы. Это идея взаимного отрицания. Наши военные должны быть в состоянии убедительно показать России или Китаю, что мы способны отрицать то, что им было бы необходимо для достижения успеха. Так, Украина явно отрицала превосходство России в воздухе, и это позволило ей остаться в строю. Мы называем это системой блокирования зоны доступа», - считает Сэмюэл Хиноте, который до своей нынешней должности отвечал в ВВС США за интеграцию боевых действий, и был заместителем начальника штаба по стратегическому планированию (Air Force Warfighting Integration Capability, Deputy Chief of Staff for Strategic Plans and Requirements).

По иронии судьбы, считает Хиноте, «Россия была одним из пионеров» в области воздушного сдерживания. «Её ракетные системы «земля-воздух» очень хороши. И их же сейчас использует Украина, создавая эффект взаимного отрицания. Даже дюжина ракет дешевле, чем конкретная авиационная платформа, являющаяся целью. Мы пытаемся изменить рентабельность инвестиций как для наших противников, так и для нас самих. И мы рассматриваем это как ключевую новаторскую область, в которую мы только входим и должны стать лидерами», - заключает Сэмюэл Хиноте.

Мэтью Крониг, исполняющий обязанности директора Центра стратегии и безопасности Скоукрофта (Acting Director, Scowcroft Center for Strategy and Security) делает вывод: «Продолжающаяся война в Украине совершенно ясно показывает, что будущее войны быстро меняется. Способность Украины вести асимметричную воздушную кампанию против численно и качественно превосходящего противника дает ценные уроки для специалистов по оборонному планированию США и союзников, показывая новые технологии ведения войны, бросая вызов существующим доктринам оперативных концепций».

Но есть и определенные негативные последствия, вызванные «отказом от неба». «Откровенно говоря, Россия была не готова к войне, - добавляет генерал в отставке Филип Бридлав, не только бывший командующий силами США в Европе и главнокомандующий силами НАТО в Европе, но и боевой летчик F-16 с тремя с половиной тысячами лётных часов. – Мы переоценивали военную мощь России, как и недооценили стойкость украинцев. Украина на самом деле оказалась единственной страной, которая подготовилась к своей войне, и это осталось незамеченным Россией, чьи стратегические цели в итоге не были достигнуты». Вынужденная отказаться от относительно современных способов ведения войны, испытывая нехватку современного высокоточного оружия, но при этом не имея политической воли изменить свои намерения, Россия пошла по экстенсивному пути, обратившись к тактике, испытанной в прошлом столетии: численное превосходство, массированные площадные обстрелы, вызывающие разрушение в основном гражданской, а не военной инфраструктуры. Авиационная атака в целом оказалась отбитой».

«Мы увидели войну в воздухе, которая в определенной степени удалась украинской стороне, - продолжает Филип Бридлав, - и которая с треском провалена российской стороной. Это изменило характер всего того, что мы имеем перед собой на фронте. К сожалению, одним из эффектов взаимного «отрицания воздуха» стало скатывание на земле к медленной и ужасной войне на истощение в стиле Первой мировой. Сегодня это траншейная артиллерийская война, неизбирательное использование огневой мощи (потому что у России закончились возможности нанесения высокоточных наземных ударов), а мы в США не давали таких технических возможностей Украине до самого последнего момента», - говорит Филип Бридлав - возможно, как лётчик, слегка сожалея о несостоявшихся быстрых и мощных ответных авиаударах.

Тем не менее Максимилиан Бремер приходит к мнению: «Соединенным Штатам и другим западным странам необходимо подготовиться к будущему уже сейчас. Стратегия «отказа от воздуха» может быть более разумным и экономичным выбором при попытке сохранить status quo как на восточном фланге НАТО, так и, например, в Тайваньском проливе. Да, пилоты-истребители по-прежнему будоражат воображение. Их мистическое обаяние очень сильно, но воздушные бои с их участием являются теперь исключением из правил. Будущее воздушной войны - это её отрицание», - делает эксперт свой парадоксальный вывод.

Евгений Комаров