Рубль стал заложником тех мер, которые в последние полтора года вынашивали власти

Власти радуются, что полоток цен на нефть не работает, средняя цена Urals в сентябре превысила $83. Однако на курсе рубля это не сказывается: он, несмотря на все усилия властей, колеблется около 100 руб./ $.

«Текущий рост цен на углеводороды и снижение дисконта [к эталонному сорту North Sea Dated] не оказывали заметной поддержки рублю», – констатирует Центробанк в последнем обзоре, указывая причину – задержки в «получении и возврате валютной выручки на российский рынок».

Эксперты давно обращают внимание на эту проблему, которая приводит к тому, что при профиците торгового баланса и счета текущих операций в стране не хватает валюты. Завести валюту в Россию стало нетривиальной задачей, говорит инвестбанкир, профессор ВШЭ Евгений Коган.

Никакой мистики, объясняет он и перечисляет факторы, которые тянут рубль на дно: отток капитала, возросший импорт при сжавшемся экспорте, значительное удлинение логистики поставки и особенно оплаты этого экспорта и, самое главное, валютный дисбаланс. Переход на расчеты в рублях, которым так гордится российское руководство, на самом деле стал огромной проблемой: уже более 40% российского экспорта оплачивается в рублях. В импорте эта доля ниже – в результате в валюте превышение экспорта над импортом много меньше, чем сальдо торгового баланса. Например, ЦБ сообщал, что в некоторые месяцы в страну от экспорта поступало меньше юаней, чем требовалось импортерам для оплаты поставок.

Минфин надеется исправить ситуацию, введя обязательную репатриацию экспортной выручки, но Центробанк противится. Председатель ЦБ Эльвира Набиуллина объясняла, что в оставленной за границей валюте есть и плюсы: например, оплата необходимого импорта. Поэтому обязательная репатриация может разрушить таким трудом созданные новые схемы оплаты товаров.

Другие меры властей по поддержанию рубля пока не работают – за исключением разве что периодических требований крупным компаниям увеличить продажи. По данным ЦБ, они в сентябре нарастили продажи валюты до $9,2 млрд с $7,2 млрд в августе. Но это лишь 24% сентябрьского экспорта, что даже ниже, чем в августе (25%) и в июле (29%), подсчитал управляющий директор ГПБ Private Banking Егор Сусин. Рост курса доллара и ключевой ставки пока не сказались на импорте: $25,5 млрд в июле, $25,4 млрд в августе и $25,1 млрд в сентябре, по последним оценкам ЦБ. А увеличившийся экспорт ($38,2 млрд в сентябре, $36,4 в августе по сравнению с июльскими $31,5 млрд) лишь нивелировал влияние оттока капитала, но и только, заключает Сусин: «Все это немного стабилизировало курс, но очевидно, что основную скрипку в давлении на курс играет отток капитала. Основной источник оттока – это переезд валютных активов компаний на офшор и замещение валютного кредита рублевым внутри. Но в условиях того, что все потоки непрозрачны, очевидно, что есть и большой объем "серых" оттоков».

«Способности властей сподвигнуть экспортеров на новые повышения продаж валюты почти исчерпаны. Рубль стал заложником тех мер, которые в последние полтора года вынашивали наши власти: отказ от расчетов в "недружественных" валютах и переход на рубли», резюмирует ведущий аналитик ФГ «Финам» Александр Потавин.

Эксперты полагают, что рано или поздно часть возросшей экспортной выручки дойдет до внутреннего рынка. Просто это теперь происходит дольше и труднее. «В октябре-ноябре валютный рынок может прийти к балансу за счет дальнейшего роста поступлений валютной выручки, отсутствия крупных погашений валютных облигаций в рублях, а также торможения роста импорта из-за повышения ставки и охлаждения спроса», – пишет аналитик Промсвязьбанка Дмитрий Грицкевич. Он ожидает стабилизацию рубля на уровне 95–100 руб./$. По-настоящему эффект от роста цен на нефть мы увидим только в IV квартале, предупреждает Коган: «Именно поэтому и есть ожидания, что рубль все же может укрепиться до конца года».