Вы здесь
Ходорковский должен возглавить делегацию гражданского общества на переговорах с властью
Восемь лет Прохоров молчал о судьбе Ходорковского, как вообще обо всем, что происходило в стране. На девятый год великий немой заговорил. Вернее замычал устами своих пиарщиков. Кто же, если не он, действительно?
"Ходорковский находится в заключении по закону. Он осужден судом. Нравится это нам или нет, закон надо соблюдать".
Спустя несколько недель:
"Став президентом, я помилую Ходорковского, если он, как полагается по закону, обратится ко мне с соответствующим прошением".
Спустя еще несколько дней:
"Мне уже который день фуа-гра в глотку не лезет, пока томятся в темницах узники режима Ходорковский, Лебедев, Удальцов".
Все слова Прохорова так же неуклюжи и фальшивы как его убогая жестикуляция ручкой и головкой, поставленная новым начальником избирательного штаба.
Где вообще нашли этого деревянного закомплексованного "не-жулика и не-вора", подряженного прикрывать своим "свежим лицом" голую задницу путинской клептократии?
Стремительная эволюция озвучиваемых им высказываний по поводу Ходорковского отражает растущие страх и растерянность всей правящей "элиты".
Миллиардер Михаил Ходорковский, так же как и остальные российские олигархи, вырос из кровосмесительного союза денег и власти в бурные годы первоначального накопления российского капитала.
Олигарх — это не просто очень богатый человек. Билл Гейтс — один из самых богатых людей в мире, но никто не называет его олигархом. Олигархия — бинарное отношение между бизнесом и властью. Олигархический капитализм в его русском исполнении — это такая его модель, в которой крупные бизнесмены могут функционировать и умножать свои состояния только благодаря административному ресурсу, то есть своим связям в коридорах власти, а бюрократия процветает и обогащается, обкладывая данью бизнесменов.
На каком-то этапе развития своего бизнеса Ходорковский первым из российских олигархов осознал, что стать эффективной компанией, принятой на равных элитой мирового бизнес-сообщества, "ЮКОС" сможет, только принципиально изменив наработанные им в джунглях российского бандитского капитализма модели поведения.
Он сделал свою компанию транспарентной, внедрил западную систему отчетности и корпоративного управления, стал тратить большие суммы на социальные и образовательные проекты.
Выход из тени сделал для него ненужной зависимость от бюрократии и власти.
Бывший олигарх превратился в современного бизнесмена, играющего по правилам отрытой экономики XXI века. За десять лет Ходорковский прошел путь, который у американских "баронов-грабителей" занял три поколения. Но именно в этой стремительности и таились для него серьезные опасности.
На встречу с Путиным в феврале 2003 года Ходорковский пришел убежденный в своей роли лидера в преобразовании системы российского бизнеса и власти. "Ваши бюрократы — взяточники и воры, господин президент", - сказал он и привел чисто конкретный пример, как некий господин Богданчиков (государственный чиновник) купил от имени государства у некоего господина Вавилова (бывшего государственного чиновника) принадлежавшую последнему нефтяную компанию за 600 миллионов долларов.
Все присутствующие в зале, включая, разумеется, председательствующего, прекрасно понимали, что господа Богданчиков и Вавилов эти несчастные 600 миллионов распилили.
Это не было тривиальной российской жалобой батюшке-царю на его нерадивых и плутоватых слуг, снова укравших какую-то нефтяную компанию.
Послание Михаила Ходорковского было гораздо серьезней: я хочу играть по новым правилам открытого, конкурентного, законопослушного, независимого от бюрократии бизнеса.
Многие мои коллеги готовы последовать моему примеру. Только так мы сможем вывести экономику из сложившейся при нашем участии системы бандитского капитализма, обрекающей страну на застой и маргинализацию. Но мы одни не можем разорвать эту порочную связь денег и власти. К этой операции должна быть готова и сама власть, и ее бюрократия. И в этом Ваша историческая ответственность, господин президент.
Президент не услышал или не захотел услышать этого смысла. Исторически Михаил Ходорковский был прав. То, что он предлагал, и то, что он делал, было направлено на выход страны из ловушки олигархического капитализма.
Выход, который совершенно не устраивал бюрократию и ее вооруженный отряд — силовые структуры. Именно поэтому они с таким сладостным остервенением набросились на свою жертву, почувствовав команду "фас". Путь Ходорковского, путь разделения бизнеса и власти лишал их в перспективе привычной сладкой роли — крышевания всей российской экономики от нефтяных компаний до мебельных магазинов и продуктовых ларьков.
Два собеседника, к сожалению, не поняли друг друга и на долгие годы оказались заложниками старой системы. Один — в тюрьме. Другой — в Кремле.
Более того, реакция президента была чрезвычайно эмоциональной, даже яростной, и все, что происходит с тех пор с Михаилом Борисовичем, — это долгое мстительное эхо того высочайшего гнева. Какое-то время эта длинная месть казалась неадекватной. Ну кто такие, в конце концов, мелкие жулики Вавилов и Богданчиков, чтобы за них так обиделся президент?
Сделка Путин — Абрамович по покупке "Сибнефти" в 2004 году, механизм которой окончательно обнажился публично в наши дни на процессе Березовского с Абрамовичем в лондонском Королевском суде, все поставила на свое место. Она стала мега-ремейком операции "Вавилов—Богданчиков" с заменой 600 миллионов на 13,7 миллиарда долларов.
Сам того не подозревая, Ходорковский ударил тогда в самое больное место власти, раскрыл самую сокровенную тайну режима. Питерская бригада, видимо, уже сразу же после овладения рычагами власти разработала схему обналичивания активов "правильных" олигархов и личного фантастического обогащения. Афера с "Северным сиянием" стала первой пробой пера.
И не за шестерку Богданчикова, а за себя и за свои с Ромой кровные 13,7 миллиарда добивает ногами опер Путин заключенного Ходорковского.
Семь лет назад я позволил себе предположить :
"Подполковник Путин дорого заплатит за свои делишки с Абрамовичем — любовию народной. Добрый наш, доверчивый русский народ, полюбивший приблатненного подполковника и за то, как он превратил весь Кавказ в грандиозный сортир, в котором он мочит террористов, и за его "беспощадную борьбу" с ограбившими Россию олигархами некоренной национальности, не поймет сделку своего любимца с Абрамовичем. В глазах своих прежних почитателей он станет таким же вором, как и сам Абрамович. А назначенный им наследник — воренком".
Это время пришло. "Вор не должен сидеть в Кремле" - сегодня самый популярный политический лозунг. Тем более, что совершенно обезумевший в своей алчности альфа-самец кроме своего общака с Абрамовичем создал аналогичные структуры с кучей тимченок, ковальчуков, ротенбергов, чемезовых, шеломовых и прочей шпаны из кооператива "Озеро".
Номенклатурная пуповина, связывавшая новорожденный российский капитализм с властью, не только осталась неперерезанной, но и выросла в огромную ненасытную кишку.
Абрамовичи, дерипаски, потанины, прохоровы, тимченки, чемезовы, ротенберги, ковальчуки никакие не капиталисты в классическом смысле этого слова и никогда ими не были. По своей ролевой макроэкономической функции, по характеру своей деятельности они назначенные высшим руководством страны государственные чиновники, контролирующие бюджетные потоки и перераспределяющие сырьевую ренту.
Эти фактические чиновники и виртуальные бизнесмены получили возможность совершенно легально отчуждать в возглавляемые ими и, как правило, хранящиеся за рубежом общаки огромную долю национального богатства.
Путь "собственников" к успеху в России лежит не через эффективное производство и успешную конкуренцию, а через близость или прямую принадлежность к "властной вертикали", через эксплуатацию своего административного ресурса — маленького или совсем не маленького куска государства — и через абсолютную лояльность правящей бригаде и ее пахану. Как любит повторять один из самых богатых людей России, "в любой момент я готов отдать все свое состояние по первому требованию Владимира Владимировича Путина".
В то же время они освобождены от ответственности частного собственника. Их "компании" никогда не разорятся, не обанкротятся, как бы высок ни был уровень личного потребления их владельцев и бенефициаров и как бы низок ни был уровень эффективности их управления.
Через приватизированное ими государство они поддерживаются государственным бюджетом либо гарантированными государством зарубежными кредитами. Так они продолжают приватизировать страну вновь и вновь.
Эта уродливая путиномика со своей континуальной приватизацией страшна даже не своей аморальностью, а прежде всего неэффективностью подобной феодально-бюрократической формы "собственности", ее абсолютной нерыночностью.
Путиномика и ее пахан окончательно дискредитировали себя. Они несовместимы с жизнью страны, которая нуждается в срочной амПутинации.
Замахнувшийся было на пожизненное правление г-н Ботокс движим уже не столько жаждой власти, сколько страхом ответственности за содеянное.
Путину и Ходорковскому пора вернуться к своему диалогу, так неудачно прерванному в феврале 2003 года. Но уже совершенно в другом качестве.
Ходорковский должен возглавить переговорную делегацию гражданского общества, уполномоченную обсуждать с властью процедурные вопросы амПутинации.
Во-первых, он первый поставил коренные вопросы нашего экономического и политического развития в своем диалоге с властью девять лет назад.
Во-вторых, он заплатил за это своим девятилетним мученичеством.
В третьих, за время заключения он написал ряд серьезных работ на тему государственного строительства. И еще в 2003 году говорил о необходимости изменения монархической, по сути, конституции.
Что касается его собеседника, то тот более чем кто-либо другой должен быть заинтересован в переговорном процессе. Неизбежность ухода Путина с политической сцены и из так полюбившегося ему большого "бизнеса" - медицинский факт.
Если он не уйдет добровольно до 4 марта, его уйдут даже на заранее сфабрикованных им под себя выборах.
Предметом переговоров станут практические обстоятельства этого ухода, которые не могут его не интересовать. Тем более, в контексте недавнего исторического опыта, представившего нам всем для размышления широкий спектр разнообразных сценариев ухода авторитарных лидеров.
В силу своего бесспорного морального превосходства гражданское общество имеет право и возможность ставить предварительные условия своих переговоров с властью.
Элементарная порядочность требует от нас поставить первым и абсолютным условием немедленное освобождение всех политических заключенных.