Такая неустойчивая ситуация может продержаться и год, и два, пока неожиданный кризис не положит ей конец.

Приветствую Вас и сообщаю с сожалением, что моя лекция «Либерализм и национальный вопрос» «пропала» где-то в недрах нашей колонии. Если ее не найдут — перепишу.

 На первый взгляд может показаться, что мы мыслим на удивление одинаково с путинскими стратегами. Если мои адвокаты покажут Вам черновики — Вы удивитесь.

 Как мы помним на примерах ряда моих статей по модернизации, вопросы логистики, несомненно, играют в моем случае первостепенное значение. Однако даже в условиях отсутствия оперативного доступа к СМИ основное мое отличие от оппонентов состоит в том, что я, домыслив эту модель, статью переписал заново, а они остались «со старой версией».

 Впрочем, сейчас хотел написать Вам о другой, хотя и близкой, теме.

 Путин в своих статьях и выступлениях озвучивает большое количество разнообразных мыслей по поводу развития страны и государства.

 Многие из них неприемлемы, поскольку специалистам давно известен результат их реализации (например, управление в «ручном режиме», «властная вертикаль» и т.д.). Некоторые являются адекватными, а иногда даже полезными.

 Более того, теоретически либеральная оппозиция могла бы согласиться реализовать многое из того, что он проговорил.

 В чем же проблема?

 Почему Путин позволяет забалтывать собственные предложения?

 Почему у него очевидно не получается сделать то, о чем он пишет?

 К глубокому сожалению для нашей нынешней политической элиты, государственное управление — это наука со своими законами, а не говорильня придворных политологов.

 Выдумать новую модель управления страной, которая не была бы известна науке, но одновременно являлась бы работающей, — непосильная задача и для гораздо более сильной команды, чем имеется в распоряжении нынешнего премьера.

 Таким образом, все, что они придумывают в области государственного строительства, либо не работоспособно, либо давно известно.

 Известно и то, что эклектический набор приемов государственного управления из различных систем вместе не только не создает новую систему, но просто нефункционален. Даже если его назвать «суверенной демократией».

 Поэтому любое пристойное путинское начинание — как, например, укрепление правового государства (заметим, что Путин сознательно все 12 лет старался использовать термин «диктатура закона», а не «правовое государство»), борьба с коррупцией или разработка и проведение адекватной национальной политики — либо не работает, либо требует для своей реализации изменения основ режима.

 Таким образом, он что-то декларирует, начинает делать, а затем упирается в проблему возникновения реальной политической конкуренции. К чему оказывается совершенно не готов.

 В результате Путин пугается и выхолащивает даже свои собственные инициативы.

 Я сейчас не рассматриваю многочисленные случаи, когда эти самые инициативы торпедируются бюрократическим окружением, поскольку входят в противоречие с интересами того самого окружения.

 Чего можно ожидать в результате всего этого после выборов?

 Судя по всему, Путин уже пришел к выводу, что основной его опорой могут быть силовые структуры, а также отдельные национальные республики. Именно этим вызваны радикальные повышения оплаты в полиции и других аналогичных ведомствах, именно поэтому осуществляются осознанно малоконтролируемые федеральные трансферты.

 Видимо, подобная политика продолжится, хотя она отнюдь не гарантирует готовность даже этих людей грудью встать на защиту режима, которым недовольно общество. Вдобавок возникающий многократный разрыв в оплате труда госслужащих (включая силовиков) и остальных бюджетников (в том числе работников несырьевых государственных предприятий, учителей, коммунальных служащих и т.д.) породит серьезное недовольство в этих слоях общества, настроенных на постоянное повышение уровня своего благосостояния.

 Со своей стороны, Владимиру Путину может даже казаться, что он предпринимает попытки наладить отношения со средним классом (чья растущая численность становится серьезным электоральным фактором из года в год, из месяца в месяц).

 Однако наш будущий президент не желает обижать свое силовое окружение, или, пользуясь его же терминологией, «не сдает своих», какими бы неэффективными они ни были. Еще важнее — он боится реальной политической конкуренции. В результате его шаги будут лишь попыткой запутать людей.

 Грамотность этих людей, недооцениваемая властью, сделает такой привычный Путину сценарий неэффективным. А он станет удивляться, почему «рассерженные горожане» его не понимают и не принимают.

 В общем, к осени 2012 года, самое позднее — к весне 2013 года, власть перейдет к привычному механизму заливания пожаров деньгами и точечных репрессий против оппозиции.

 Такая неустойчивая ситуация может продержаться и год, и два, пока неожиданный кризис не положит ей конец.

 Говоря о тактике «новой оппозиции», полагаю требование перевыборов парламента через год-полтора после 4 декабря 2011 г. — верным. Полноценный и честно избранный парламент стране нужен, и он обязательно должен быть легитимным.

 Изменения, предложенные к избирательному законодательству, могут быть обычной хитростью, направленной на то, чтобы превратить 30% «ЕР» в парламентское большинство.

 Отдельным вопросом стоит непонимание властью сути отношений федерального центра и регионов и связанная с этим непониманием попытка выхолостить вновь рожденную идею введения прямых губернаторских выборов путем оставления так называемого «президентского фильтра».

 Такого допускать нельзя, поскольку такие уловки будут восприняты обществом с еще большим раздражением, а значит, подорвут возможность конструктивного диалога внутри общества.

 Когда мы говорим о возможности союза либералов с националистами — важно понимать, что такое «национализм». Если в данном случае мы говорим о шовинистах или тем более о нацистах, отстаивающих идею этнического превосходства, то здесь никакой союз невозможен для любого нормального человека.

 В 1945 году по этому вопросу наши деды высказались вполне определенно.

 Если же националисты — это те, кто отстаивает идею права наций на самоопределение, равенство прав наций в рамках единого государства (в том числе — право русского народа на самоуправление и культурную самобытность), то я не вижу ничего дурного в союзе с такими людьми.

 Замечу: именно так понимается национализм европейской политической наукой, именно такой национализм уже шел рука об руку с либерализмом в период распада колониальных империй и во времена «бархатных революций» в Восточной Европе в конце 80-х — начале 90-х гг. прошлого столетия.

 Для либерала важно одно — права человека являются первичными, неотчуждаемыми и не подлежащими замене каким-либо суррогатом.

 Выборы президента в марте — это борьба символов, а не реальные выборы народом своего гаранта Конституции.

 Важно — добиваться проведения честных выборов.

 Важно — добиться проведения второго тура.

 Важно — показать, куда мы хотим идти, поскольку главное будет после выборов.

 Для меня Григорий Явлинский был бы хорошим символом. Остальные кандидаты должны продемонстрировать за оставшееся время, символами какого пути они являются. И Прохоров, и Миронов, и Зюганов.

С глубоким уважением,
Михаил Ходорковский