Общественно-политический журнал

 

ДнепроГЭС

В истории строительства этого первенца советской индустрии, как в капле воды, отражена история страны под названием СССР.

Сегодня Днепрогэс как объект энергетики не воспринимается всерьез. Чего стоит его мощность 650 МВт по сравнению, например, с мощностью 18200 МВт китайской ГЭС под названием «Три ущелья», которая, правда, еще только строится. Да что там современный Китай, даже построенная в США в 1936 году ГЭС под названием «Дамба Гувера» имеет мощность 2074 МВт, причем поглазеть на это индустриальное чудо высотой 221 метр каждый год приезжают около миллиона человек. А вот поехать полюбоваться на памятник первым советским пятилеткам Днепрогэс почти никого не тянет. Видимо, время его прошло безвозвратно.

С проектом строительства Днепрогэса связано множество мифов и легенд. Утверждается, например, что первый проект Днепрогэса, подготовленный инженером Генрихом Графтио, в 1905 году оказался на столе императора Николая &;&;, но царь недооценил перспективы гидроэнергетики. Казалось бы, что тут особенного? На то он и царь, чтобы тормозить научно-технический прогресс. Это еще что, вот в 1913 году епископ Самарский и Ставропольский Симеон докладывал графу Орлову-Давыдову: «На ваших потомственных исконных владениях прожектеры Самарского технического общества совместно с богоотступником инженером Кржижановским проектируют постройку плотины и большой электрической станции. Явите милость своим прибытием сохранить Божий мир в жигулевских владениях и разрушить крамолу в зачатии».

Почему епископ считал строительство самарской дамбы крамолой? Потому что при этом были бы затоплены церкви и кладбища, что на протяжении всей истории человечества считалось кощунством. Царь отказался от строительства Днепрогэса по той же причине, хотя проект инженера Генриха Графтио предусматривал сооружение трех последовательных плотин и затопление сравнительно небольшой территории.

Но пришли другие времена — в 1920 году тот самый Глеб Кржижановский, которого епископ Симеон назвал богоотступником, возглавил комиссию по разработке государственного плана электрификации России (ГОЭЛРО). Этот план, рассчитанный на 10 — 15 лет, предусматривал строительство тридцати районных электростанций общей мощностью 1,75 млн. КВт, в том числе десяти ГЭС. Насколько можно судить, строительство в Запорожье такого грандиозного сооружения, как Днепрогэс, план не предусматривал. Когда же родилась идея строить плотину высотой 62 метра, под которую понадобилось затопить не только церкви и кладбища, но даже поселки и поля? Сейчас авторы панегириков, посвященных Днепрогэсу, захлебываясь от восторга, рассказывают о том, что вопрос о строительстве Днепрогэса решался на специально созванном зимой 1927 года заседании политбюро ВКП (б). Судя по их рассказам, спорили на этом заседании об одном — самим строить Днепрогэс или привлечь к этому делу иностранные фирмы. Дискуссия длилась несколько часов, пока, наконец, Сталин проникновенно не обратился к строителям: «Какое ваше мнение, товарищи?» После недолгих размышлений начальник строительства Шатурской ГРЭС Александр Винтер ответил: «Нужно строить своими силами». Вождь внимательно посмотрел в глаза Винтеру и подвел итог обсуждения: «Хорошо, будем строить сами».

В знак могущества и нерушимости

Легенда, конечно, красивая, но не совсем понятно, о чем так долго спорили. Может быть, речь шла о заключении договора с турецкими строителями? Или об использовании импортных турбин и привлечении консультантов из-за рубежа? А в итоге решили, стало быть, обойтись своими силами? Но почему же тогда на плотине Днепрогэса были установлены американские турбины, а шеф-консультант Днепростроя полковник Хью Купер был даже награжден орденом Трудового Красного Знамени? И кстати, почему ссылки даются на мнение какого-то Винтера, не имеющего ни малейшего представления о гидротехнических характеристиках реки Днепр, а не на автора проекта Генриха Графтио? Кстати, замечательный инженер Графтио известен также тем, что именно он разработал проект электрификации крымской железной дороги.

На самом деле речь на заседании политбюро шла о другом: строить три плотины или одну, затапливая огромную территорию, на которой живут около 50 тысяч человек. Генрих Графтио отстаивал свой проект, но Сталин отдал предпочтение другому, предусматривающему возведение грандиозного Днепрогэса. Автором этого проекта был ученик Графтио — Иван Александров. Он был назначен главным инженером Днепростроя. Возглавил строительство Александр Винтер.

Почему же Сталину пришелся по душе именно Днепрогэс? Может быть, одна огромная плотина выдавала больше электроэнергии, чем три маленьких? Как раз наоборот: проект Графтио обещал электроэнергии на треть больше. Кроме того, его осуществление было на треть дешевле и проще. И кстати, судоходство по Днепру три плотины обеспечивали бы ничуть не хуже, чем одна. Видимо, вождь руководствовался вовсе не экономическими соображениями.

Не намеревался ли он построить символ могущества и нерушимости Страны Советов? В пользу этого предположения свидетельствует то, что Сталин очень внимательно относился к тому, как будет выглядеть Днепрогэс снаружи. Сейчас в буклетах, посвященных истории Днепрогэса, можно прочитать о том, что это сооружение представляет собой замечательный шедевр архитектуры и что его архитектором был основоположник советского конструктивизма Виктор Веснин. Однако по художественным критериям конструктивизма длинный симметричный фасад Днепрогэса, облицованный к тому же рустованным камнем, никак не может считаться шедевром. Любопытно, что в ходе обсуждения проектов Хью Купер заявил о том, что он «лучше ляжет живым в гроб, чем увидит эту станцию выстроенной по проекту группы Веснина». Не исключено, что это заявление и побудило конкурсную комиссию под председательством Авеля Енукидзе выбрать проект Веснина, в который по ходу дела были внесены коррективы в виде того же рустованного камня. К этому камню, как известно, очень благоволил Сталин, приказав облицевать им чуть ли не пол-Москвы.

Бетон месили ногами

8 марта 1927 года первые строители прибыли в город Запорожье, а через неделю на правобережной скале Любви (сейчас там расположен машинный зал ГЭС) затрепетало красное полотнище с надписью «Днепрострой начат!» И здесь надо отдать должное Александру Винтеру — первым делом он занялся бытовыми вопросами. На правом берегу была построена общественная столовая, рассчитанная на восемь тысяч обедов в день. Оборудование для столовой закупили в Германии. К 1928 году построили пять поселков для строителей на правом берегу Днепра и один на левом. Всего было построено 658 домов, общежитий и бараков, амбулатория, фильтрационная и пожарная станции, зимний и летний театры, школа, детсад и многое другое.

В проспектах, посвященных очередному юбилею Днепрогэса, непременно отмечается, что особое внимание Винтер уделял озеленению рабочих поселков. «Главное, — говорил он, — чтобы, проходя по улице, человек отдыхал, чтобы его не мучили пыль и солнце».

В проспектах обязательно упоминается и о том, что к строительству Днепрогэса не привлекались заключенные. Иными словами, любой строитель мог при желании уволиться и отправиться домой? Нет, не мог. Фактически строители находились на положении заключенных. Правда, поначалу у них хотя бы были сносные жилищно-бытовые условия. Но если в ноябре 1927 года на строительстве работали 13 тысяч человек, то в октябре 1931 года уже 43 тысячи, а в 1932 году 63 тысячи строителей. И это без учета членов их семей. В итоге условия жизни рабочих Днепростроя стали ужасающими.

Что касается условий труда строителей, то о том, насколько они были тяжелыми, даже спорить не приходится. Сейчас в потерны — огромные бетонные тоннели в чреве Днепрогэса — ежесекундно просачивается всего лишь стакан воды, что свидетельствует об очень высоком качестве бетона. Еще бы ему не быть высоким, ведь строители Днепростроя круглый год месили его ногами. Американские консультанты даже заключали пари — как долго выдержат люди такую каторжную работу. Известно, что при строительстве «Дамбы Гувера», где широко применялись экскаваторы и бетономешалки, погибли 96 рабочих. Сколько строителей Днепростроя преждевременно ушли из жизни, никто не считал.

16 апреля 1932 года был произведен пробный пуск первой турбины. Американский консультант Томпсон так рассказывал об этом событии: «Когда монтаж машин Днепрогэса был закончен и Винтер взял рубильник, чтобы своей рукой включить первый ток, я сказал ему: «Мистер Винтер, суп готов!»

Кстати, насчет супа — на приобретение турбин фирмы «Ньюпорт Хьюз» пошли деньги, вырученные от продажи за рубеж не только художественных ценностей Эрмитажа, но и зерна, в том числе семенного фонда. Вследствие этого вскоре после строительства Днепрогэса в Украине и Поволжье разразился массовый голод. Вот такой ценой на полтора года позже намеченного срока и был построен этот индустриальный гигант, который стал визитной карточкой социализма. Между прочим, нигде и никогда не указывалась колоссальная стоимость этого объекта — в нынешних ценах около $200 миллиардов. На эти деньги в то время можно было построить добрую сотню тепловых электростанций, каждая из которых по мощности равнялась бы Днепрогэсу.

Днепрогэс 1934

Кто и как взрывал ДнепроГЭС

В 1941 году при отступлении Красной армии Днепрогэс пришлось взорвать. В буклетах утверждается, что при взрыве погибли исключительно гитлеровцы. Гражданское население, жившее ниже по течению Днепра, видимо, было заранее оповещено о скором подрыве 60-метровой плотины.
 

Цитата:
Немцы, впоследствии также подтвердили разрушение машинного зала работниками станции. В мемуарах Шпеера, который с сентября 1930 года был руководителем военного строительства Рейха, а с февраля 1942-го – имперским министром вооружения, сообщается: «…Посетил я и взорванную русскими электростанцию в Запорожье. В ней, после того, как крупная строительная часть сумела заделать брешь в плотине, были установлены немецкие турбины. При своем отступлении русские вывели из строя оборудование очень простым и примечательным образом: переключением распределителя смазки при полном режиме работы турбин. Лишенные смазки, машины раскалились и буквально пожрали сами себя, превратившись в груду непригодного металлолома. Весьма эффективное средство разрушения и всего — простым поворотом рукоятки одним человеком!».

Но турбины не были главной целью уничтожения. Следовало взорвать саму плотину. Немецкие войска были еще на правом берегу Днепра, в районе Никополя и Кривого Рога. О планируемом взрыве Днепровской дамбы никто не был предупрежден ни на самой дамбе, по которой в том времени двигались военные транспорты и войска, которые отходили на левый берег Днепра, ни населения и учреждения города Запорожье - километров 10-12 от гидроэлектростанции вниз по течению Днепра. Так же не были предупреждены военные части, расположенные вниз от Запорожья в днепровских плавнях, хотя телефонное соединение в то время на Левобережье функционировало нормально.

Изучение имеющихся документов 157-го полка войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности, охранявшего и оборонявшего Днепрогэс до последней минуты, позволяет с точностью до часов установить время подрыва плотины: 20.00-20.30 18 августа 1941 года.

Военные транспорты и люди, которые в то время двигались по дамбе, естественно, погибли. В результате взрыва моста и плотины на острове Хортица остался отрезанным полк пехоты, который переправлялся в это время на восточный берег.

В теле плотины образовалась большая брешь, пошел активный сброс воды. В результате возникла обширная зона затопления в нижнем течении Днепра. Гигантская волна смыла несколько вражеских переправ, потопила много фашистских подразделений, укрывшихся в плавнях. Но вырвавшаяся на свободу вода не разделяла людей на «своих» и «чужих».

Почти тридцатиметровая лавина воды пронеслась Днепровской поймой, заливая все на своем пути. Всю нижнюю часть Запорожья с огромными запасами разных товаров, военных материалов и десятками тысяч тонн пищевых продуктов и другого имущества за какой-то час было снесено. Десятки судов, вместе с судовыми командами, погибли в том ужасном потоке. Сила образовавшейся при подрыве плотины ДнепроГЭСа волны была такова, что монитор "Волочаевка" был выброшен на берег и затем мог использоваться в качестве оборонительного сооружения лишь на суше.

В плавневой зоне острова Хортицы и Днепровских плавнях на десятки километров к Никополю и дальше стояли на позициях военные части. Взрыв плотины резко поднял уровень воды в нижнем течении Днепра, где в это время началась переправа отходивших под Николаевом войск 2-го кавалерийского корпуса, 18-й и 9-й армий. Эти войска были «отрезаны» при переправе, частью пополнили число группировки войск, попавших в окружение и плен, а частью сумели переправиться в неимоверно тяжелых условиях, бросив артиллерию и военное снаряжение.

Рассказывали, что погибло в плавнях тогда приблизительно 20000 красноармейцев - сколько именно никто и не думал считать. Кроме войск, погибло в плавнях десятки тысяч голов скота и много людей, которые на тот момент были там на работе.

Цитата:
«…18-го августа….когда я добиралась до пристани, то видела, что вся Дубовая Роща и прибрежные дома были залиты днепровской водой, потому что в ночь под 17-е наши взорвали плотину (перемычку) ДнепроГЭСа, и вода хлынула сильным валом и снесла все на своем пути. А в плавнях ниже города оставалось много скота и людей. В городе стояла зловещая тишина и опустение, с часу на час ждали немцев - народ по случаю устроил грабеж мельниц и магазинов. Власть опомнилась и через пару дней в городе был восстановлен порядок» .
Марк Трояновский: «Неожиданно 17-го утром в районе Днепрогэса появились немцы. Почти все работники политуправления были брошены на помощь в части, охраняющие подступы к плотине. Разрывы мин и снарядов. У въезда на плотину установлен броневик и полковые пушки. Через плотину отправляют пополнение, причем без винтовок...

Вскоре мы были свидетелями, как это пополнение побежало обратно. Выстрелами его начали гнать в бой снова. А еще через час всем без винтовок разрешено было уйти. Такая неразбериха расслабляла и стойкие части. Мы немного поснимали все эти безобразия у плотины. Сняли вспыхнувший на том берегу громадный пожар у военного завода.

Все под обстрелом, никто точно не знает где что. Пока мы решали, куда ехать, улицы города начали подвергаться интенсивному обстрелу. Мины и артиллерия. Неприятель рядом, на том берегу. Было жутко смотреть, как метались женщины, не зная как быть. Они живут на том берегу, работая на этом. Утром, как ни в чем не бывало, пошли на работу. Все было нормально, ходили трамваи. А теперь на той стороне градом сыплются снаряды. Пылают большие жилые дома. Люди в отчаянии.

Ночь провели у машин на улице. Раздалось несколько больших взрывов. Не знали, что это. Думали разрывы тяжелых снарядов. Ночью часов в 12 узнаем жуткую новость - плотина Днепрогэса и ж.д. мост взорваны. Взорваны без особой нужды, преждевременно, когда на том берегу остались наши части. Говорят, что сейчас ищут виновников. А сделали это как будто работники НКВД, спаниковали»

Действительно, паника имела место. Но был ли подрыв Днепрогэса самоуправным?
К сожалению, командующий Южным фронтом Тюленев И.В. об этом факте в своих воспоминаниях указал очень скупо: «Мы находились в Запорожье, когда вдруг земля качнулась под ногами — взрыв огромной силы потряс воздух. Двенадцатитонный заряд тола уничтожил Днепрогэс, гордость советского народа»

Леонид Сосницкий утверждает, что приказ на разрушение Днепрогэса отдал командующий Юго-Западным направлением Буденный С.М. «Еще днем 18 августа в Запорожье видели Семена Буденного (все известные исторические источники об этом молчат), и вероятно, это он принял решение подрывать Днепрогэс.

Турбины с женскими именами

Решение о восстановлении Днепрогэса было принято в начале 1944 года. Для начала предстояло расчистить завалы, масса которых составляла четверть миллиона тонн раздробленного бетона. Инструменты в основном были все те же — кирка и лопата. Но уже 7 июля 1944 года в разрушенную плотину был уложен первый кубометр бетона. Его опять месили ногами, причем на стройке преимущественно работали женщины. Рабочий день продолжался 12 — 15 часов. Выходных не было. За смену бригада из 15 девчат укладывала до двухсот кубометров бетона. Бывший бригадир бетонщиц Полина Павловна Шило вспоминала:

Цитата:

Мы как бетонщицы получали в день по 1 кг хлеба. Это больше, чем получали, скажем, подсобные рабочие, но работа же очень тяжелая была. А еще карточки нам выдавали, которые мы отоваривали сухим пайком. Ни сахара, ни мяса, конечно, не было. На работу еще привозили горячее — какую-то баланду. Вот и все питание. Зарплату еще получали, копейки какие-то. Но купить на них ничего мы не могли. В магазине ничего не было, а на базаре дорого

Очередной датой рождения Днепрогэса стало 3 марта 1947 года, когда был пущен первый гидроагрегат станции мощностью 72 МВт. Но Днепрогэс был, конечно, не последним циклопическим сооружением, воздвигнутым на реках Украины. После смерти Сталина его планы с маниакальным упорством стал осуществлять Хрущев, стремясь даже переплюнуть вождя по количеству затопленных населенных пунктов и по площади рукотворных морей. В 1955 — 1960 годах было создано Кременчугское море. На этот проект затратили около $500 млрд., а мощность Кременчугской ГЭС оказалась всего 650 МВт. Одновременно строилась Днепродзержинская ГЭС. Ее мощность была и того меньше — 350 МВт, а стоимость примерно $250 млрд. Что касается Киевского моря, то тут соотношение стоимости и полученной на выходе энергии вообще не имеет аналогов в мире: $400 млрд. за 350 МВт.

О старике-Днепрогэсе вспомнили лишь в конце 80-х, когда его турбины начали разваливаться. Был, как и полагается, подготовлен проект, предполагавший полную замену оборудования — турбин, генераторов, металлоконструкций, плотинных кранов. В итоге мощность Днепрогэса должна была возрасти с 650 до 800 МВт. Однако пока проект согласовывали, СССР прекратил свое существование. Пришлось отложить модернизацию ГЭС до лучших времен. Таковые наступили лишь в 1997 году, да и то лишь отчасти. От прежних масштабов модернизации пришлось отказаться, ограничившись более экономичным вариантом: заменили только турбины, трансформаторы остались старые, генераторы тоже. Интересно, что на этот раз закупили французские турбины, причем позаимствовали у французских инженеров, осуществлявших монтаж, обычай называть агрегаты женскими именами. Так что сейчас на Днепрогэсе работают «Надежда», «Людмила», «Виктория» и реконструированная турбина «Валентина».

Комментарии

vitorbitа (не проверено) on 24 июня, 2016 - 13:26

В Украине построено несколько ГЭС, затоплены миллионы гектаров плодородной земли. Для чего?