Участник аукциона по продаже ЮКОСа готов рассказать правду о "Байкалфинансгрупп"

Максим Дударев – бывший чиновник и член "Единой России" – отбывает наказание в исправительной колонии №2 Тульской области по статье "мошенничество в особо крупном размере". Его биография примечательна тем, что Дударев участвовал в аукционе по продаже активов ЮКОСа. Cамый ценный актив ЮКОСа приобрела никому не известная фирма "Байкалфинансгрупп", которую вскоре купила государственная "Роснефть". 

 20 октября суд рассмотрит ходатайство Дударева об условно-досрочном освобождении (УДО). Жестокие, по словам Дударева, условия содержания в колонии, отсутствие поддержки бывших коллег вынудили его рассказать некоторые подробности того, как проходил легендарный аукцион.

Биография тридцатилетнего Дударева любопытна по нескольким причинам. Во-первых, из очень успешного и перспективного политика он превратился в заключенного. Во-вторых, участвовал в самом скандальном аукционе последнего десятилетия – по продаже основного актива ЮКОСа - "Юганскнефтегаза".

В партию "Единая Россия " Дударев вступил сразу после ее создания и вскоре стал помощником председателя ее Высшего совета Бориса Грызлова. Одновременно с партийной деятельностью он работал в центральном аппарате Росимущества. В 23 года он возглавил аппарат Тульской областной думы, в 25 лет – местное управление Росимущества.

В декабре 2004 года Максим Дударев участвовал в аукционе по продаже ЮКОСа (доли 76,79% в компании "Юганскнефтегаз" – основного добывающего актива ЮКОСа). Аукцион выиграла загадочная компания "Байкалфинансгрупп". Она была зарегистрирована за две недели до аукциона, а вскоре после него куплена государственной "Роснефтью".

Весной 2007 года прокуратура Тульской области возбудила против Дударева уголовное дело по статье "мошенничество в особо крупном размере". По версии следствия, Дударев обещал подряды на реконструкцию здания 20-го апелляционного арбитражного суда в Туле двум предпринимателям, деньги у них якобы взял, а подрядов не дал. Сам Дударев считает свое осуждение политически мотивированным. По его словам, причина его уголовного преследования в том, что он "в должности начальника управления Росимущества по Тульской области сделал несколько замечаний сотрудникам ФСБ, которые хамским образом забирали имущество на одном из предприятий оборонного комплекса "ОАО Штапм"".

В октябре 2007 года Дударева арестовали. Летом 2009  года Замоскворецкий суд Москвы приговорил его к семи годам колонии общего режима. В конце сентября 2011 года Максим Дударев подал ходатайство об УДО. Его и рассмотрят 20 октября.

– Когда вы поняли, что хотите рассказать об аукционе по продаже активов "Юганскнефтегаза"?

– Это накипело давно. В последнее время сама система ополчилась на меня. Как бывший чиновник я ожидал поддержки от системы, на которую работал. Но происходит обратное. Мне кажется, что от меня пытаются избавиться физически или пытаются сделать так, чтобы я свел счеты с жизнью. В колонии я работал, получал поощрения, проходил все социальные лифты, предусмотренные ФСИН. В законном порядке подал ходатайство об УДО. А меня лишили возможности работать, влепили выговор, пытаются посадить в ШИЗО, местный отдел оперативной работы натравливает на меня блатных. Тысяч на 800 рублей я сделал ремонт в колонии. Один раз задержал очередной перевод денег на ремонт, и меня закрыли в ШИЗО на 31 день.  Я пытаюсь освободиться, хожу в библиотеку, делаю ремонты, работаю на благо колонии – действую, как бывший чиновник. Я готов и хочу работать. Но в связи с тем, что работать мне не дают, моя характеристика может быть отрицательной.

– А жаловаться вы пытались?

– Мою жалобу в прокуратуру порвали при мне.

– Вы были помощником Бориса Грызлова. Он пытался вам помочь?

– В мае 2007 года он написал письмо на имя генпрокурора Чайки  с просьбой взять мое дело под личный контроль. Господин Гринь, на тот момент первый заместитель Чайки, запрашивал дело. Но это ни к чему не привело. Дело на месяц забрали в Генпрокуратуру, посмотрели и отправили обратно. Выяснилось, что представительные органы власти не имеют никакого влияния на силовые ведомства.

– Больше из "Единой России" вам никто не помогал?

– Да что вы...

– Как вы стали помощником Грызлова?

– Я работал в "Единой России" с момента ее создания. У меня билет партийный был один из самых первых – кажется, № 648. Потом после осуждения меня, естественно, из нее исключили. Помощником Грызлова я был вплоть до 2006 года, на внештатной основе. Мне было поручено находить его тульские корни, чтобы он мог баллотироваться от Тульской области. Я выяснил все его тульские корни до самого начала 17 века.

– Вы участвовали в аукционе по продаже активов ЮКОСа в декабре 2004 года?

– Да. Это была чистой воды фикция.

– Почему? Что вас насторожило?

– Насторожил приказной характер этого аукциона. Думаю, если я назову фамилию крупного вице-премьера, который тогда им не был, моя жизнь превратится в полный кошмар… Проводил его Сечин. Целью аукциона было передать имущество ЮКОСа "Байкалфинансгрупп". Всех сгоняли стадным образом и формировали аукцион. Было ясно, как подпишет комиссия, таким и будет итоговый протокол аукциона, тому и отойдет соответствующее имущество.

– Когда вы столкнулись с нарушениями на том аукционе, вы играли по тем правилам игры?

– Я винтик в системе. Я не могу играть по своим правилам.

– Какие указания давали лично вам?

– Из тех, кто участвовал в том аукционе, сижу я один. Никого за собой я не потянул, хотя мог бы, причем целую армию. Но остальные до сих пор работают в системе Росимущества. Не очень хотелось бы всех подставлять: говорить конкретно, что делали Петров и Сидоров – фактически поставить под удар их карьеру. Нормальные люди, думаю, на такие вещи никогда не пойдут.

Поэтому я укажу вам реперные точки.

Выглядит подобный аукцион примерно так. Из администрации президента скидывают конкретные задачи и цели: кто должен выиграть. Человек, который проводит аукцион, приезжает к определенному чиновнику, который будет в итоге председателем аукционной комиссии, и описывает ему приблизительную картину. Подбирается четыре-пять организаций – скачущих лошадок, которые никогда не дойдут до цели. Они будут поднимать таблички или нажимать на кнопки, но никогда не выиграют. Выиграет одна организация, которая заранее обговорена с администрацией.

Составляется протокол о том, как и кто будет голосовать. Каждый знает, сколько раз поднять флажок, сколько раз можно повысить цену. На всякий случай в аукционе участвует еще одна организация: тихо и спокойно, на случай, если в аукционе вдруг появится лишняя организация, чье участие не оговорено с администрацией. Тогда запасная организация, которая сидит в тени, максимально поднимает цену. Грубо говоря, лот стоит миллион долларов, а организация поднимает табличку на миллиард. Максимум, что она теряет – первоначальный платеж. После аукциона эта организация просто исчезает. Лот фактически не продан. Будет второй аукцион.

Делается публикация в газете. Например, в "Таежном вестнике" тиражом 1001 экземпляр печатают информацию об аукционе по продаже крупнейшей нефтяной компании. Несколько экземпляров посылают в регистрирующие органы. Остальной тираж уничтожают.

– Такая же схема была реализована в 2004 году, когда ЮКОС достался "Байкалфинансгрупп"?

– Да.

– Кто был бенефициаром?

– Не хотел бы на эту тему говорить. Я просто боюсь за свою жизнь. Я прошу публичности. Я просто хочу выйти. Я просидел большую часть срока. Обращаться к этому государству уже бессмысленно, и я обращаюсь к СМИ…

– Вы следили за делом ЮКОСа? Ваше отношение к его фигурантам изменилось, после того как вы сами пострадали от системы?

– Я полностью их поддерживаю. В свое время я просидел с одним из подельников Ходорковского в Бутырке. Удивительно беззаконие в отношение них творилось. Чиновников и ребят-юкосовцев бросали к ворам в законе, чтобы нас потихоньку душить. Ребята горя испытали немало. Таких, как Ходорковский и Лебедев, не трогали. Но со всеми остальными обращались жестоко.

– Вы пожалели, что участвовали в аукционе?

– Конечно, да. Но в этой стране непонятно, о чем жалеть. Я уже пожалел о том, что работал госслужащим. Когда долго сидишь, понимаешь: лучше бы я был бизнесменом в какой-нибудь стране третьего мира, чем работал на это государство.

– Когда вы окажетесь на свободе, чем вы займетесь? При каких обстоятельствах вы готовы рассказать историю об аукционе по ЮКОСу с именами-паролями-явками?

– Только, когда выйду. Надеюсь, вы понимаете, почему. А чем хотел бы заниматься? Конечно, бизнесом. Хотя в этой стране я это делать боюсь.

Источник