Уступать сейчас во времени или требованиях – это провоцировать власть на жесткие ответные меры

Напечатанная 20 января в The New York Times статья Бориса Акунина «Let’s Not Rush to Win in Russia» («Давайте не спешить побеждать в России») дышит спокойствием и уверенностью. Читать ее приятно, как приятно слушать всякого человека, уверенного в торжестве правого дела.

Уверенность Акунина в неизбежной победе основывается на том, что время работает исключительно на демократию, а посему «хорошо бы, чтобы путинский режим рухнул не слишком быстро. Пусть посопротивляется еще хотя бы годик». Это время позволит «росткам пока еще совсем зеленого гражданского общества подрасти и окрепнуть», а «гражданское общество научится самоорганизации, нарастит мышцы».

Надо сказать, что различные варианты идеологии примирения – от частичного до тотального – вовсю обсуждаются сегодня всеми комментаторами происходящих событий. Диапазон примирения невероятно велик – от готовности согласовывать протестные митинги с властями (хотя по закону требуется всего лишь уведомление) до согласия терпеть любого незаконно избранного президента, если он пообещает выполнить хоть какие-то требования протестующих. На этом фоне готовность Акунина потерпеть Путина еще годик даже не выглядит слишком зловещей.

Не знаю, связаны ли тайным смыслом Б. Акунин и Бакунин, но известный анархист и панславист в позапрошлом веке писал, что «примирение с действительностью во всех отношениях и во всех сферах жизни есть великая задача нашего времени». Полагаю, что многие и сегодня считают также.

Я далек от мысли записывать Бориса Акунина в тайные сторонники нынешней власти, но всякое торможение протестов, с моей точки зрения, очень на руку властям. Идея о том, что эту власть можно победить вразвалочку, не спеша и наслаждаясь процессом – это из области беллетристики. История и практический опыт бархатных революций свидетельствуют об обратном. К победе приводят только нарастающий общественный напор, эскалация требований и действий, непримиримость в отстаивании позиций. При ином раскладе результатом общественных протестов становятся, в лучшем случае, декоративные изменения, замена вывесок или одиозных фигур во власти; в худшем – жесткое подавление протестов и искоренение оппозиции.

Акунин исходит из предположения, что ростки гражданского общества будут безмятежно расти, а власть будет смотреть на это с умилением или хотя бы равнодушно. А я скажу вам, что пока эти ростки не превратились в буйную поросль, власть постарается посыпать их гербицидом, а то и выжечь напалмом. Нельзя недооценивать противника, приписывая ему недостаток инициативы. Это к полезным делам они не приспособлены, на добро ленивы, к бедам равнодушны. Что касается спасения своей власти, то тут они инициативны, изобретательны и энергичны. Тут им нет равных!

Они уже отошли от первого шока, вызванного внезапными и необъяснимыми для них декабрьскими митингами. Они уже подключили к разложению общественных протестов системную оппозицию, своих эмиссаров – от гламурных журналистов до разжалованных министров, и спецслужбы, сливающие в прессу компромат на лидеров оппозиции. Они уже опомнились и, боюсь, решились на многое, пока оппозиция не спеша готовит февральский митинг.

Какой там годик! Власть будет делать решительный шаг вперед, как только оппозиция нерешительно отступит на полшага назад. Там, где оппозиция будет готова к обсуждениям, власть останется непреклонной, а уступит только там, где оппозиция проявит твердость и будет стоять на своем. У власти психология уличной шпаны, которая отступает, поджав хвост, только когда сталкивается с силой или готовностью ее применить. Уступать сейчас во времени или требованиях – это провоцировать власть на жесткие ответные меры. Кто в своей жизни сталкивался с мелкой уголовной шпаной и репрессивным аппаратом государства, тот это понимает.

К сожалению, опыт российской жизни показывает, что власть ради достижения своих целей не остановится и перед кровопролитием. Кто сомневается, вспомните о взрывах в 1999 году жилых домов в Москве и Волгодонске, которые стали поводом для начала войны в Чечне и прихода к власти Путина.

Зловеще прозвучали на встрече с заявителями митинга 4-го февраля слова вице-мэра Горбенко о невозможности обеспечить безопасность на 6-километровом маршруте шествия демонстрантов. Прозвучали как угроза, как готовое на будущее оправдание: «А мы же предупреждали!».

Нет, Григорий Шалвович, нет у нас годика на раскачку. Если, разумеется, мы хотим что-то изменить в лучшую сторону. Если же мы настроимся на философский лад и остановится на мысли, что когда-нибудь общество все равно самоорганизуется, режим личной власти одного человека станет невозможен и добро победит зло, то тогда у нас, действительно, в запасе вечность. Тогда можно не спешить.

Александр Подрабинек