Вы здесь
Жизнь без войны. Глава 8
(Предыдущие главы: глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7)
8. Итальянский рефрен
При нынешнем засилии американских стандартов в массовой культуре кажется, что это – аксиома. Но так было не всегда. Юности моего поколения повезло больше. Она проходила под звуки и образы, куда более мелодичные и богатые, чем попса, одолевшая и подавившая все еще в 70-е. Но конец 50-х и шестидесятые имели совсем иную тональность. В ней господствовали итальянские и французские ноты. И в кино, и в популярной музыке.
Как мелодия, юность вспоминается голосами Клаудио Виллы, Доменико Модуньо, Джанни Моранди, Мины Мадзини, Сальваторе Адамо. Ну и, конечно же, Робертино Лоретти, чей ангельский дискант стал гулять по всей Европе после того, как четырнадцатилетний мальчик на открытии 17-х Летних Олимпийскийх игр в Риме в 1960 исполнил «О соле мио». Юный соловей с его баритональным тенором и классическим репертуаром был щедро растиражирован в «оттаявшей» Совковии. И не было, наверное, тогда в ней жителя, который бы не знал, не слышал исполнителя «Джамайки». «Чья майка, чья майка» - дурачились его школьные почитатели.
Ну и, конечно, те годы были обильно пропитаны итальянским кино с его «неореализмом», который идеологически был оценен в Москве как левое, «пролетарское» направление, и получил зеленый свет. «Похитители велосипедов» Витторио де Сико, «Рим в 11 часов» Джузеппе де Сантиса, «Рим – открытый город» Роберто Росселини...все это пришло на смену пацанческому кайфу от «героических» китайских и албанских лент типа «Великий воин Скандербег». А вместе с этой волной прошли и другие, более утонченные маэстро типа Федерико Феллини с его «Сладкой жизнью» и «Ночами Кабирии» и Микеланжело Антониони с «трилогией отчуждения» и «Красной пустыней». Правда, второго в СССР поначалу принимали довольно настороженно: в 60-е из «трилогии» прошло только «Затмнение» с Моникой Витти. Но к концу 70-х отношение изменилось: он стал гостем московских фестивалей и вышел его шедевр «Профессия репортер» с совсем еще молодым Джеком Николсоном.
В целом, пожалуй, ни один из западных кинематографов (кроме, разве что, французского) не был представлен столь обильно, а звезды его не сияли так ярко, как итальянский. Остается лишь предположить, что это было не случайно. Что кремлевские охранители нравов узрели в Италии одну из самых перспективных арен «классовой борьбы», а в творчестве ее художников искали и находили признаки бунтарства и революционности. Недаром из братских партий Итальянская, как следует из «Московского процесса» Владимира Буковского, была едва ли не самой опекаемой и щедро финансируемой Кремлем.
В 70-е итальянский рефрен не только не ослаб, а даже усилился. Вспомним такие имена, как Адриано Челентано и Франко Неро, Витторио Гассман и Лино Вентура, Софи Лорен и Марчелло Мастрояни. Это время «Амаркорда» Феллини и «Казановы» Антониони, «Последнего танго в Париже» Бернардо Берталуччи и «Запаха женщины» Дино Ризи, «Необычного дня» Этторе Скола и «Декамерона» Пьера Пазолини, «Признания комиссара полиции прокурору республики» Дамиано Дамиани и «Сиятельных трупов» Франческо Рози. Это был период жутких откровений о всесилии итальянской мафии, дерзко восставшей против закона и подмявшей под себя коррумпированную государственную власть, названный «свинцовыми временами». Такую продукцию Москва также приветствовала, так как она лучше всякой пропаганды показывала «изнанку» буржуазной действительности. Эхом этого тренда уже в 80-е стали телесериалы, самым знаменитым из которых стал долгоиграющий «Спрут» Даминиани с Микеле Плачидо в роли комиссара Каттани. Столько зрителей у «голубых ящиков» собирали у нас разве что только «Семнадцать мгновений весны».
Нынче итальянское кино незаметно. Обвинять в этом кинематографистов, тем более – бизнес, конечно, можно, но несправедливо. Потому что основной причиной кризиса стал общий тренд катастрофического падения окупаемости затрат из-за масового закрытия кинотеатров. В Италии их число за 80-е уменьшилось вдвое. А те, что еще функционировали, дышали еле-еле. Причина тому простая и очевидная – конкуренция телевизора, а затем еще более разрушительная – Интернета. Соответственно, кумирам и заправилам «итальянской изюминки» ничего иного не осталось, как начать встраиваться в современные схемы выживания и благополучия. То есть – отказываться от национальной визитки и эмигрировать в «международное пространство» по свистку, кто деньги даст. Процесс этот начался еще в конце 60-х, но к началу 80-х уже принял масштаб массовой миграции.
В первую очередь поэтому-итальянское киноочарование ушло в прошое. И соверешенно неактуально не только для нынешних молодых, но и для людей, достаточно взрослых. Практически, это выражается в том, что если в годы молодости моего поколения любая итальянская лента означала заведомый успех, то сегодня, даже копаясь в интернете, достаточно трудно натолкнуться на итальянский шедевр. А сарафанное радио чрезвычайно редко что-либо рекомендует.
Что касается звуков, то тут тоже никакой связи с молодыми временами моего поколения уже не обнаруживается. Круг почитателей «ла музика итальяна» сузился до количества тех, кто в принципе отрицает право называть музыкой то, что обходится с одной-двумя нотами. И предлагает назвать адекватным термином – «шум». Или – в зависимости от громкости – «штамповочным цехом».
А современная Италия за последние 20-30 лет мало чего предложила, что обогатило бы и украсило ряд ее музыкальных шедевров, тянущийся еще с пушкинских времен. И умудрившихся сохранить общность тона вплоть до 70—80-х годов века прошедшего. Пристроиться к этому, тем более – переплюнуть, архисложно. Попробуйте, придумайте музыку, которую можно поставить в один ряд с «Санта Лючия». После наших балалаек и частушек трудно поверить, что эта чудная мелодия – продукт народного творчества, впервые переведенная с неаполитанского на итальянский и опубликованная Теодором Каттрау еще в 1849 году. То есть ей – почти два века! Или посоперничать с такими более поздними шедеврами, как «Коме прима», «Анима е куоре» или «Аве Мария»! На это способны только гении. Но откуда им взяться, если миллионерами становятся необремененный творческими мучениями молодняк, сочинивший под две ноты рэп с речетативом о том, «как бы мне влюбиться, чтоб не ошибиться»? А их папы и мамы уже сами успели пройти через подобную стадию «утряски-усушки». И не способны заразить дитять более богатыми звуками.
Как один из фанатов исконнно итальянских струн, даже в старости продолжаю следить за итальянской музыкой, радусь каждому созвучию. Увы, это случается теперь достаточно редко. Но зато... Зато ты можешь обнаружить такие драгоценные звуки, которые способны сторицей окупить застой и унести в заоблачные выси. Пример тому – «Ваканце романе» (Римские каникулы) в исполнении Матье Базар, с которой она стартовала на фестивале в Сен-Ремо в 1983-м. А какие слова написал для нее Джанкарло Гольци! Этот шедевр Карло Маррале - ярчайшее свидетельство того, что эта страна самые лучшие песни свои еще не спела.
Так сложилось, что итальянский рефрен, сопровождая по жизни как один из самых близких, мелодичных аниме и куоре, роковым образом вошел и в семейную жизнь. Дочь в Италии закончила магистратуру и начала аспирантуру, а затем и замуж вышла за итальянца. И внуки мои говорят и по-русски, и на одном из самых музыкальных языков. Ну и знакомство с этой страной и культурой вышло за рамки обычного туризма и обрело детали и подробности, в которых только и раскрываются глубины и причуды иных миров.