Жизнь без войны. Глава 7

(Предыдущие главы: глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6)

7.Вставайте, кубинцы!

«Вставайте, кубинцы. Вам будет счастье родины наградой. Народа любимцы, вы солнечной Республики сыны. Нам рабства не надо. Мы гневом и решимостью полны. Пусть прогремит наш тверже шаг. И словно горящий алый стяг революционный пылает пожар».- эти строки искрометно взлетают без малейших усилий в памяти, когда впоминаешь детство. А ведь это, скорей всего, четвертый-пятый классы школы. Слова гимна барбудос тогда с восторгом распевали даже пацаны. А у тех, кто уже испытывал первые сексуальные позывы, идеалами женской красоты стали черноволосые грудастые кубинки в военных рубашках и с автоматами в загорелых руках.

Но культ Кубы экзотическим цветком распустился в Стране советов лишь после того, как 1 января 1959 отряды Фиделя вошли в Гавану. Хотя на Западе его имя стало известным еще в 1953 – когда он с командой отчаянных храбрецов напал на казарму Монкады в Сантьяго-де-Куба и был в пух и прах разгромлен,  угодив за решетку.  Потом, после амнистии, было 28 месяцев партизанской войны. Но все это мало волновало тогдашних кремлевских наблюдателей, поскольку плохо вписывалось в марксистскую схему «классовой борьбы» с пролетариатом во главе. Кубинские же бунтовщики, в основном состоявшие из университетской молодежи, по взглядам были обычными  националистами, не желающими, чтобы их страна не походила на большой бордель для американцев. По своим методам они больше напоминали анархистов и левых эсеров, нежели большевиков. Недаром  в организационном плане предпочитали  размытую форму «Движения 26 июля» (в честь штурма Монкадо), которое было реорганизовано в Единую партию социалистической революции лишь в 1965.

Биографы Фиделя Кастро отмечают, что хотя марксистские книжки он почитывал еще будучи студентом, в 50-е его истинными кумирами были Боливар и Хосе Марти. То есть революционеры традицинной латиноамериканской закваски. И что Кастро 50-х годов – это был интеллектуал с южным темпераментом, но, тем не менее, вполне договороспособный. И отказавшись от встречи с ним в апреле 1959 г., Д. Эйзенхауэр сам подтолкнул его в объятья Москвы. Именно в ответ последовала национализация американских сахарных заводов и банков и объявление блокады, а затем и военная высадка в бухте Кочинос на пляже Плая Хирон (апрель 1961).

Именно в этом контексте Фидель объявил себя «строителем социализма». А неопределенность Кремля сменилась приступом страстной любви. Посетивший Кубу в феврале 1960 А.Микоян сообщил  Хрущеву, что парень «наш». А вскоре, во время американского вояжа в США, и сам Никита лично познакомился с «команданто» в одном из отелей нью-йоркского Гарлема. И пришел в такой восторг, что Куба получила и оружие, и советников, и в конце – концов ракеты с ядерными боеголовками, которые поставили мир на самую грань «конца света».

Начало 60-х и стало, как выяснилось потом, высшим аккордом другой популярной песни «Куба-любовь моя». Митинги протеста против «америкосов» в поддержку «острова зари багровой» проходили по всей страны – даже наш «Окуров» не миновали. А портреты бородача Кастро не сходили со страниц журналов и художественных выставок. Массовая влюбленность в Кубу подогревалась еще и тем, что возбуждала эстететически и экзотически: прекрасная природа, красивые люди, темпераментная музыка. Гуантанамера!...

Кубинская героическая драма развертывалась на общем солнечном фоне афро-азиатского пафоса антиколониальных восстаний, полыхнувших в начале 60-х. Это было время, когда советские люди еще не прониклись фобиями к «цветным» и воспринимали их как диковинные растения. Когда слово «солидарность» еще не девальвировало до состояния официозного штампа. И Кубинская революция 1953-59 годов воспринималась как первая, самая симпатичная птичка из огромной окуймены, прозванной Третьим миром.

Но, как и всякая пылкая любовь, вскоре она не то, чтобы прошла, но сникла. Подобно тому, как это бывает у любовников после свадьбы, когда начинаются будни. Да и Карибский кризис напугал советского обывателя даже при той скудной информации, которая просочилась через железный занавес.

К тому же общество, с конца 60-х все более разъедаемое коррозией «потребительских настроений», стало утрачивать интерес и симпатии к бесчисленному кругу «друзей», которых надо подкармливать. И все более  характерными становились куплеты, типа: «Ладушки, ладушки. Куба ест оладушки. Мы глазами хлопаем, аржанину лопаем».

Ну, а для маргиналов революционная романтика капитализировалась в образе Че Гевары и вместе с ним эмигрировала с Кубы. И уже не ее знамя, песни и даже борода Фиделя олицетворяли бесшабашное благородство кубинцев, а значки и маечки с потретами неуемного бунтаря.

С другой стороны, после того, как спровадили Хрущева, менее вспыльчивый Брежнев с его когортой стареньких «товарищей» предпочли соблюдать «интернациональный долг» не в стратегии наступления, а в тактике выполнения обязательств. Проще говоря-откупного. На Кубу были отправлены тысячи специалистов разного профиля – от военных до инженеров, врачей и ихтиологов. Щедрым потоком туда потекли в обмен на сахар и лимоны все, о чем просила Гавана – от зерна до нефти, тракторов и пушек. На долю внешней торговли  СССР приходилось тогда до 70%. Кубинцы шутили на сей счет – все получаем из Москвы – разве что кроме снегоочистителей. Вплоть до конца «перестройки» экономическая помощь оказывалась в привычных размерах . И лишь в 1989 Горбачев заявил о ее сокращении. И даже поднял вопрос о долгах. Впрочем, в 2014 Путин их все же списал (речь идет о 35 млрд. долларов).

При этом нулевые годы путинской дипломатии были весьма пассивными. Разговоры о коррекции курса и возвращении на остров начались лишь в текущем десятилетии. В экономической области Россия ограничивалась в основном выдачей кредитов, которые только увеличивали «расходную часть» сотрудничества.

Более тридцати лет кубинская армия полностью обеспечивалась советским оружием. Правда, уже в 1990 Раулю Кастро во время его визита в Москву было сказано, что СССР не намерен больше защищать Кубу. Тем не менее, последние военспецы покинули остров лишь в 1993-м.

И апологеты, и критики «советско-кубинской» дружбы сходятся в том, что на фоне огромной географии советской экспансии в мире, Куба – явление особого значения. Нигде, пожалуй, градус военно-стратегического присутствия и экономического влияния не был столь высок. Причем, и в плане обоюдной выгоды. Остров, расположенный менее, чем в двухстах километров от Америки, позволял в упор следить за ее аэродромами и швартовать ядерные субмарины в бухтах, где они пропадали с экранов радаров и эхолотов. Тем самым, для советской военщины Куба и после кризиса 62-го года была бесценной базой и ножом под «самым брюхом главного Противника».

В сравнении с африканскими «бермудами» далеко не столь паразитическим было и торговое сотрудничество. Кубинский сахар  покрывал до трети союзного потребления, а импорт цитрусовых в конце 80-х достиг 47% от общего. При этом поставки даже таких деликатесов как ром и сигары, шли по низким ценам. Помню, в студенческой юности роскошнейшие кубинские сигары – «Ромео и Джульетта», «Монтекристо»», «Ла Корона», «Кабанос» и др. поштучно продавались в киосках «Союзпечати». При этом самаые дорогие из них- «Ромео и Джульетта», которые на Западе по карману разве что миллионерам, шли по 5 рублей. А прочие – в районе рубля и даже (сигариллы) – по 20 копеек шутка. Но и такие цены для бюджетов советских людей были неподъемными. Поэтому покупали их в основном для понта. А сигарокурение так и не прижилось у нас, хотя завоз исчислялся миллионами штук.

Как не прижился и Habana club , бутылка которого (0,7 литра) стоила, если память не изменяет, 8,6 рубля. То есть , эквивалентно почти трем поллитровкам водки. Естественно, при таком унижении отчественного продукта охотников полакомиться тяжелым желтым продуктом находилось немного. И он уныло торчал на магазинных полках вплоть до горбачевской агрессии против «святая святых». Примечательно, что в Союз он завозился в цистернах и по бутылкам разливался уже на месте.

Но не только дешевым сахаром и деликатесами расплачивалась Куба за дружбу. Она направляла в СССР около трех четвертей своего экспорта  никелекобальтового концентрата. Производимые из него никель и кобальт не только питали сталелитейный сектор и оборонку, но и были одной из самых прибыльных статей советского экспорта. Эта была позиция, по которой Империя доминировала в мире. И ведь, что немаловажно , это стратегическое сырье закупалось не за доллары, а за «деревянные».

По совокупности получалось, что, строя элекростанции и предприятия на Кубе, Москва тогда работала и на себя. В частности, реконструируя старые и строя новые сахарные заводы. В том же ряду началось во второй половине 80 х и строительство нового завода по производству никель-кобальтового концентрата в Лас Камариокас. Аналитики отмечают, что разрыв с Кубой произошел как раз в тот момент, когда были запущены и находились в разных стадиях завершения многочисленные объекты, которые могли бы усилить  процесс  колонизации кубинской экономики.

Уход из Кубы в 90-е обрушил ее экономику до состояния, близкого к коллапсу. Но свято место не бывает пусто. Особенно, когда оно – отнюдь не пустыня, а уже добротно возделанное поле. На место России пришли другие – Китай, Венесуэла, Канада....Кубинский кобальт потек в Венесуэлу к Чавесу. Китайцы вклинились в нефтеразведку, начатую еще россиянами, в аграрный сектор, в фармацевтику и др. Путин начал с того, что в 2001 закрыл станцию электронной разведки в Лурдесе, а китайцы еще в 1999 подписали соглашение о создании на острове центра радиоперехвата в Бехукале, который способен, в частности, совершать и кибератаки. Канадская компания «Шеритт» ведет работы на арендуемых нефтегазовых участках, а компания «Инмет майнинг корп.» добывает медь и цинк.

Сегодня «Газром» и «Зарубежнефть» пытаются вклиниться в освоение ресурсов на шельфе. Но открутить ситуацию назад уже не так-то просто. Особенно, если учесть, что сами кубинцы кое в чем обставили Россию. В частности, в сфере медицины и фармокологии. Сегодня кубинские врачи считаются одними из лучшихв мире, в то время как российская медицина смердит, а производство лекарств по сравнению с началом  90-х сократилось в 17 раз.

Похоже, что пойдя на списание безнадежного долга, Путин надеется восстановить хотя бы военное присутствие близ ненавистных «пиндосов». Особенно это стало актуально со смертью Чавеса, после которой ставка на Венесуэлу стала сомнительной. Поэтому идет поиск путей хотя бы для восстановления материально-технической базы для ВМФ и возобновлении разведки с территории острова.

В этой ситуации недружелюбные жесты Трампа в адрес Кубы после обамовской «оттепели», демонстрируемые по нарастающей, объективно вроде бы благоприятствуют возвращению России. Но вернуть прежнее расположение едва ли возможно. Как минимум, этого не позволит Китай. Да и отказ от социализма и спонсорства в конце 80-х сильно подорвал доверие и репутацию Москвы на острове. Кстати, китайский опыт в условиях начатых реформ и идеологически, и практически куда более привлекателен, чем российский. С ужасами «лихих девяностых» и нынешним чудовищным социальным расслоением и коррупцией.

Как говорит Познер, вот такие нынче времена.

Владимир Скрипов