Общественно-политический журнал

 

ФСИН - неотъемлемая часть системы для точечного гражданского террора

О судьбе Ильдара Дадина, первого российского осужденного по статье о неоднократном нарушении правил проведения протестных акций, его родственники не знают вот уже больше месяца. Руководство ГУФСИН до сих пор не дает четкой информации, где он находится, и в какую колонию его направили после этапирования из карельской ИК-7, сотрудников которой активист обвинил в пытках.

От алтайских правозащитников жена Дадина Анастасия Зотова узнала, что ее супруга везут или уже привезли в одну из местных колоний. Однако руководство ГУФСИН на все ее вопросы пока отвечает лишь общими формулировками.

 Анастасия, что вам сказал сотрудник ГУФСИН, с которым вы общались на днях?

 Есть такой сотрудник из руководства ФСИН, его зовут Валерий Максименко. Это тот самый человек, который раньше сказал, что Ильдар – это имитатор, потом позвонил и сказал, что «ой, нет, мы начали вторую проверку по заявлению Ильдара, потому что первая прошла как-то некорректно». Потом обещал, что Ильдар приедет до Нового года. Теперь звонит и говорит, что в течение ближайших двух дней. Стоит отметить, что это не сам он такой великодушный, добрый и поэтому звонит. Обычно происходит так: ему звонит кто-то из правозащитников и говорит, ну, елы-палы, где Дадин, тут родственники с ума сходят, волнуются?! После этого Максименко звонит мне и говорит, что все, мол, хорошо, Ильдара кормят, он едет, он жив-здоров. Такие разговоры происходят регулярно, ничего конкретного, Ильдар находится в пути, в поезде.

- До разговора, который состоялся на днях, когда вы общались с Максименко и что он тогда говорил?

- 20 декабря. Он тоже говорил, что с Ильдаром все хорошо. Я спросила, до Нового года Ильдар доедет, он сказал, да, доедет.

- А вы не просили устроить телефонный разговор с мужем?

- Просили связаться по телефону хотя бы с мамой, но никакой реакции на это не было. Когда мы спрашивали у Максименко, где сейчас Ильдар, он мог сказать, что и сам не знает. «Где-то везут». Куда везут, они говорят, что не могут сообщить, потому что это секретная информация. Мотивируя это тем, что вдруг по дороге его отобьют. В общем, какой-то сумасшедший бред. Ильдару осталось сидеть полгода, и по закону они могут его катать на поезде из Москвы во Владивосток и обратно все эти полгода. Это законно.

- Вы верите Максименко?

- Конечно, нет. Он сказал, что мой муж имитатор и все наврал по поводу того, что его били. А мы уже абсолютно точно знаем, что Ильдар не наврал, у нас уже больше 20 или даже 30 свидетельств от разных людей, которые сидели в разное время, которые сидят в Карелии сейчас, в разных колониях. Есть люди, которых, например, этапировали оттуда в Липецк, они тоже рассказывают про Карелию примерно то же самое. То, как бьют, где бьют, какие сотрудники. С применением каких средств бьют – красный резиновый молоток или зеленый резиновый молоток. Тут, конечно, большую роль сыграл Ильдар, потому что он всем раздал мой телефон, и люди начали сообщать. Это не просто разговоры людей, ах, меня избили. Это еще и телесные повреждения. И, кроме того, мы нашли свидетелей, которые слышали, как били Ильдара. Таким образом, у нас есть огромное количество подтверждений слов Ильдара от разных людей, которые рассказывают одно и то же с применением конкретных деталей, которые выдумать просто невозможно.

- Насколько я знаю, есть версия, что Ильдара привезли на Алтай…

- Вчера появилась информация, что он с конца декабря находится в колонии в Алтайском крае. Это противоречит тому, что сказал Максименко. Сразу же и я начала звонить в эти колонии, и ОНК местные его искали, но в тот момент, 26 декабря, они его там не нашли. Вполне возможно, что он уже или прибыл или направляется в эту колонию, других ниточек у нас нет. Вопрос в том, приехал ли он туда 30 декабря или до сих пор туда едет.

- Анастасия, вы не говорили с Ильдаром о том, не сожалеет ли он о своих акциях?

- Это очень сложный вопрос. Я разговаривала с ним об этом, когда он был еще в Москве. И он сказал, что не важно, посадят, не посадят, я бы все сделал, чтобы остаться человеком. Но это было до того, как его пытали. Потом он рассказывал про пытки. И он рассказывал такие страшные вещи, что я теперь не знаю, как он ко всему этому относится. Я даже передать не могу, что он рассказывал, потому что это очень страшно. Когда ты готов сделать все, что угодно, чтобы тебя не пытали.

- Чем все же закончилась история с жалобами на пытки?

- История очень странная. Сначала Максименко говорит, все мы проверили, никаких пыток не обнаружено, все зэки наврали. Потом он звонит мне и говорит, ой, первая проверка была проведена некорректно, мы проводим вторую проверку. И тут едут адвокаты в эту колонию и выясняют, что заключенных продолжают бить. Несмотря на скандалы, несмотря на приезд Москальковой. Там следственный отдел тоже какие-то проверки проводит. Но проводит так: адвокат приезжает, идет к «следачке», берет ее за руку и ведет к заключенным, чтобы она их опрашивала. Сама она не придет, нужно взять ее за руку, чтобы она пришла. Точно так же и с судмедэкспертами. К человеку, у которого ребра переломаны и все на свете, судмедэкспертов адвокат вел тоже чуть ли не за ручку. То есть, какие-то проверки идут, но крайне медленно, при этом заключенные подвергаются постоянным угрозам, их заставляют от всех жалоб отказаться под угрозами, «мы вас сделаем инвалидами, мы вас вообще убьем». И нам остается уповать только на силу духа заключенных, которые пожаловались, что их не сломают и не заставят отказаться от этих показаний.

- Инициатором перевода вашего мужа в другую колонию была Татьяна Москалькова. Она сейчас как-то помогает в ваших поисках?

- Я была в ее аппарате несколько раз, и она говорила, что она, в принципе, знает, куда везут Ильдара, но она не имеет права это озвучивать. Намекала на то, что она следит за его историей, что ей докладывают, что с ним все хорошо.
 Вчера уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова сообщила журналистам, что Ильдар Дадин прибудет к новому месту отбывания наказания 9-10 января и в порядке исключения, по прибытии, ему дадут возможность по телефону связаться с кем-то из родственников. Обычно их извещают о новом месте отбывания наказания письменно.