Причины протестов 2011 года никуда не делись, но пришло новое бесстрашное поколение

В воскресенье в десятках российских городов - от Владивостока до Калининграда - прошли протестные акции, в которых приняли участие десятки тысяч людей. В ряде городов полиция применила силу против митингующих, а общее число задержанных по-прежнему неизвестно - в одной только Москве, по оценке правозащитников, в автозаки попали более тысячи человек.

Эксперты о том, почему призыв Навального получил столь массовую поддержку, как протест будет развиваться дальше и чем на него ответит власть.

Григорий Голосов, политолог

Навальный обратился к молодой аудитории через то медиа, которое они понимают и принимают, и они об этом узнали. До него этого просто-напросто никто не мог сделать. [Были] доклады, которые готовил покойный Борис Ефимович [Немцов], [Владимир] Милов и прочие политики. Но они в основном обращались к старшему поколению, использовали традиционные средства - раздавали доклады на улицах. Все это, в общем, не работало: именно потому, что молодежь не воспринимает эти буклеты. Сейчас все пошло по-другому как раз потому, что было найдено эффективное медиа.

Но я бы не преувеличивал этот эффект - там состав [участников] был сборный, как всегда.

Принципиально нового, за исключением присутствия молодежи, ничего не было. И это довольно печальное обстоятельство, потому что в том, чем закончились протесты 2011-12 годов, сыграло большую роль то, как они начинались. А начинались они более-менее так же - как стихийный протест, вызванный этическим возмущением действиями власти.

Власть сделала все, чтобы предотвратить политические движения такого рода. То, что в этих условиях удалось что-то организовать - это колоссальное достижение. Но власти уже знакомы с подобной ситуацией, знают, как с ней справляться: замыливать, точечными репрессиями выбивать организаторов и активистов. Это наиболее вероятный способ в сложившейся ситуации, после протеста 2011-12 годов он отлично сработал. Они могут рассудить, что сейчас подтянулся новый актив, нужно его пресечь так же, как было сделано с предыдущим.

Владимир Путин не уступает политическому давлению, это для него важная, принципиальная позиция. Я не говорю, что политическая судьба Дмитрия Медведева будет радужной, но что по итогам этого протеста он не лишится поста - это более-менее очевидно. Если Дмитрий Анатольевич совершит какие-то серьезные ошибки, могут и снять. И при этом припомнят, что и здесь [из-за него] были проблемы. Но без других обстоятельств, только по этой причине - нет.

Вячеслав Данилов, исполнительный директор Центра политического анализа

Причины протеста, которые были в 2011 году, в 2007 году, никуда не делись. И сейчас это те же причины: радиальное недовольство истеблишментом и социально-экономическим положением.

Навальный оказался важной точкой протеста как триггер, но он не тот, за кого этим массы пойдут на баррикады. Они могут пойти на баррикады, устроить Майдан, но не за Навального, а против истеблишмента.

По моим наблюдениям, ситуация не очень хорошая для власти: крайне небольшое количество девушек и женщин [в толпе] показывает, что толпа обозлена. Женщинам приказали сидеть дома и сушить сухари, а сами протестующие вполне могли бы зажечь шины и пошвырять их где-нибудь в районе Манежки.

Ну да, пришла толпа детей, которые впервые в жизни узнали слово "коррупция" или "импичмент". Но эта молодежь, новая майданная пехота, воспринимает месседж, который приходит от другой, более активной и злой группы, которая и составляла ядро протеста. Это 25-45 летние мужики, отцы семейств, которые чувствуют, что они отчуждены от реального принятия решений. С ними не советуются, а они прекрасно понимают, что именно они делают нашу страну богатой.

Интересный феномен этих белых злых мужчин. Это жупел из американской политики еще 70-х годов. У нас этот тип - мелкий буржуа, почти лавочник - появился в конце 2010 года. И было видно, что эта прослойка людей крайне раздражена, и ее ничего не устраивает. Злой белый мужик был организатором протеста во Владивостоке, Калининграде, Архангельске, он был ядром тех, кто выходил в 2011 году, а интеллигенция и креативный класс к нему прилипи.

И их протест не купировался ни демотивацией после 2012 года, ни медведевской оттепелью после митингов 2007 года. Я думаю, мы видим только начало большой протестной волны. Уголовными делами такие вопросы не решаются. Чтобы эту волну остановить, нужна какая-то идея победы над протестом. Я пока ее не вижу - кроме одной очевидной идеи: дать протесту захлебнуться в самом себе, выждать 3-4 митинга, которые не дадут никакого результата. Как Дмитрий Анатольевич вчера писал: "Как вы провели день?" "На лыжах хорошо покатался". Репрессивная реакция не была бы самым лучшим выходом.

Сэм Грин, директор Института России при Лондонском королевском колледже

Я думаю, многие считали, что раз все знают, что в России есть коррупция, такое движение никогда не получит широкой поддержки. А Навальный и его сторонники доказали, что это возможно. Что злит людей и выводит их на улицы - осознание, что власти все равно, что они думают, что премьер-министр просто-напросто игнорирует обычных людей.

Две вещи новые [по сравнению с предыдущей волной протестов]: во-первых, эта протестная акция не была спровоцирована, как, например, Болотная, Марш мира или марш памяти Немцова. Тогда первый шаг всегда делала власть. В данном случае протест развивался "снизу". Второе отличие от прежних протестов - все крупные митинги были санкционированы.

Если власть решит продолжить давить на протестующих, на организаторов, на фонд Навального, если начнется что-то похожее на Болотный процесс, то да, протест может продолжиться - это будет провоцировать людей на новые митинги, чтобы заступиться за товарищей.

В случае Болотного дела протестное движение остановилось еще до суда. Протест погас из-за двух вещей: чувства, что все потеряно и Путин снова президент, и жестокость 6 мая. Но дальше начался долгий судебный процесс, и он помог построить инфраструктуру солидарности и поддержки. Уличный протест прекратился, зато укрепились связи внутри сообщества. Сообщество вчера и явило себя. И теперь, если кто-нибудь судят, множество людей чувствует солидарность с подсудимым, пусть даже они незнакомы - но они члены одного сообщества. Они будут писать об этом в "Твиттер", постить фотографии и разговаривать с друзьями.

Дмитрий Гудков, оппозиционер, независимый депутат Госдумы шестого созыва

В основном это действительно были люди, которых я раньше не видел на акциях протеста, новое поколение, тинейджерский бунт. Откуда они взялись? Из интернета.

Это те люди, которых власть не охватывает своим зомбоящиком и не может охватить, потому что Русский мир, мироточащие иконы, сумасшествие в Госдуме - это не та повестка, которая привлекает молодых. Для них борьба с девяностыми ничего не значит - они не знают, что такое девяностые. Для них даже риторика про "деды воевали" не работает, потому что для них это даже не деды - это далеко, как для нас Первая мировая война. Никаких поводов для гордости [за страну у них] нету, они видят, что социальные лифты не работают, никакого будущего власть не предлагает.

Плюс - они были шокированы ситуацией с Медведевым. Мне кажется, для этой аудитории он был модным президентом в модных кроссовках, разбирающимся в гаджетах, с европейской манерой речи. И тут он оказался таким же, как они все. Появилась сильная эмоция, и она вывела людей на акции. Сделать такой контент, который вызовет эмоцию, удалось впервые, поэтому этот фильм и посмотрело много миллионов человек. Этот фильм меня шокировал, меня! Политика - она вообще не про контент, а больше про эмоцию. И Болотный протест был про эмоцию - как же так, они обманули нас, выборы фальсифицировали, Путин возвращается.

Но Болотный протест был широким санкционированным протестом после медведевской оттепели. А вчера это был скорее бунт непуганых тинейджеров, смелых молодых людей. И когда многие политические активисты уже отчаялись, неожиданно вышло много людей, которые не испугались, не было ощущения страха толпы перед ОМОНом. Наоборот, было смятение полицейских, которые не знали, что делать с этими бесстрашными молодыми людьми. Это уже не пенсионеры, интеллигенция и женщины, это молодые ребята, горячие головы.

Но если не произойдет объединения этой энергетики с массами, это может закончиться маргинализацией протеста. Власть включит механизм репрессий, и половина перестанет ходить [на митинги]. Сейчас надо думать, как сделать так, чтобы десятки тысяч разочаровавшихся вернулись и начали участвовать в жизни страны.

Нужно учиться и набирать навыки общения с властью