Вы здесь
Самоизоляция создает невыносимые условия для инвестирования. Ситуация все ближе и ближе идет к тупику
Отношения между Россией и Западом продолжают ухудшаться. На повестке дня в США принятие поправок, которые позволят ввести против России очередные санкции. Они должны ударить, прежде всего, по крупным международным инфраструктурным проектам России. Правда, на носу саммит G20, где должна состояться личная встреча президента США Дональда Трампа и президента России Владимира Путина. Возможно, она сможет повлиять на законопроект в сторону его смягчения. А пока своим мнением поделился известный аналитик нефтегазовой отрасли Михаил Крутихин.
— Сенат США одобрил новые санкции против России, а Минфин США уже ввел санкции против новых лиц и организаций. Каков их смысл?
— Подчеркну, это не санкции, а поправки к закону о санкциях против Ирана. Но они касаются России. Если будет принят такой закон, а для этого требуется еще одобрение со стороны Палаты представителей и президента США, то это еще не означает, что санкции будут автоматически введены. Этот закон обрисовывает инструментарий, которым сможет пользоваться исполнительная власть. Но при этом этот закон делает очень затрудненным отказ от санкций, которые президент будет вводить. Чтобы понизить накал санкций или от чего-то в них отказаться, нужно будет снова обращаться к законодателям. Хотя на сегодня принятие этих поправок затормозилось, все-таки, я полагаю, они все равно в итоге будут приняты. И если с их помощью будут вводиться новые санкции, то они коснутся очень важных для экономики России отраслей: это и железные дороги, и судостроение, и самое главное — нефтегазовая отрасль. То есть для российской экономики они станут тяжким грузом.
— Что значит «принятие поправок затормозилось»? Они могут быть пересмотрены?
— Это значит, что сейчас идет торг между демократами и республиканцами в законодательном собрании США. Это вполне закономерно. Но не надо ожидать смягчения позиции по поводу России, поскольку наше государство сейчас выступает объединяющим фактором для демократов и республиканцев.
— С чем связан новый виток введения санкций, почему именно сейчас?
— Если прежние санкции вводились в связи с нарушением Россией международных договоров, то новый виток связан с тем, что якобы российские хакеры оказали весомое воздействие на результат президентских выборов. Это пока не доказано, но в любом случае для Америки это чувствительная вещь. И на этой почве и были сформулированы поправки.
— Поправки еще должен одобрить Дональд Трамп. На ваш взгляд, может ли его что-то заставить смягчить их или в чем-то пересмотреть? Или он заложник американского истеблишмента? И тогда нужно окончательно перестать думать о Трампе как о благосклонно относящемся к России политике?
— У меня нет никаких сомнений, что Трамп согласится с этими поправками, когда они будут приняты обеими палатами парламента. А вот будет ли он вводить или не вводить какие-то санкции, согласно этой поправке, — это уже другое дело. Еще раз подчеркну, что речь сейчас идет только о поправках, но не об автоматическом введении санкций. Но при этом мы видим, что Минфин США уже ввел санкции против конкретных лиц и организаций, не дожидаясь никакого законопроекта. Поэтому предсказать, какие именно санкции мы увидим в связи с принятием этих поправок, сложно. Но, конечно, радужные ожидания наших горе-экспертов по внешней политике насчет «большого друга России» Трампа — это полная ерунда.
— А вот российский дипломат Сергей Орджоникидзе считает иначе. По поводу новых возможных санкций он заявил: «По-моему, уже все санкции, которые только можно выдумать, уже выдумали и объявили, но ничего, живем и не умираем». Как его понимать?
— Не надо верить словам чиновников. У них просто работа такая — заниматься самоуспокоением и успокаивать своих начальников. Например, новые возможные санкции затруднят доступ к кредитам. Если их и будут выдавать, то только на короткие сроки. Что это означает для нефтегазовых проектов? У них срок окупаемости может быть 15–20 лет и более. Поэтому для них короткие сроки инвестирования — это приговор. Они не смогут работать, если только сама компания не будет их финансировать. Далее, если будут наложены ограничения на специфические проекты, такие как нефтепроводы, газопроводы и прочие инфраструктурные проекты, то это тоже может очень серьезно подорвать планы российских компаний, включая государственные.
— Месяц назад на Петербургском международном экономическом форуме Владимир Путин заявил: «Чтобы создать для их (взаимовыгодных проектов) реализации предсказуемые, привлекательные условия, мы последовательно улучшаем инвестиционный климат в России, проводим сбалансированную, ответственную макроэкономическую политику». Как вы прокомментируете это в свете принимаемых поправок?
— Давайте немного отмотаем назад. Что послужило поводом для ввода санкций? От того же министра иностранных дел мы слышим, что все это «русофобия», мол, мы такие хорошие, а нас почему-то не любят и хотят за что-то наказать. Но простите, санкции вводились за совершенно конкретные поступки России, она нарушила подписанные ей международные договоры. В частности, это и Будапештский меморандум, и соглашение о формировании Российской Федерации, где содержались обязательства уважать суверенитет других стран, ранее входивших в Советский Союз. Все эти обязательства, подписанные Россией, были перечеркнуты, когда Россия аннексировала Крым, а затем, чего уж греха таить, ввела свои войска под видом шахтеров и трактористов на Донбасс. Поэтому санкции были введены конкретно за это, а не потому, что мы чем-то кому-то не нравимся на Западе.
Теперь насчет инвестиционного климата. Проводя свою внешнюю политику, которая означает самоизоляцию от внешнего мира, российское руководство создало невыносимые условия для иностранных инвестиций в России. В том числе оно добилось введения санкций. Но даже если бы не было санкций, утверждать, что российское руководство стремится к улучшению инвестиционного климата, абсолютно нельзя. Вот, например, в нефтегазовой отрасли в 2008 году были введены законы, которые серьезно ограничили участие иностранцев. Во-первых, запретили им быть прямыми участниками разработок на континентальном шельфе. Во-вторых, ограничили размер месторождений, которые могут разрабатывать иностранные компании. Если они откроют большие месторождения нефти или газа, они должны будут передать их российской государственной компании. То есть было сделано все, чтобы в самую крупную отрасль России прямые инвестиции от крупных иностранных компаний не поступали.
— Если первое лицо государства произносит, согласно вашей оценке, вещи, далекие от реальности, как тогда вообще каков смысл в подобных мероприятиях, с точки зрения привлечения инвестиций?
— Санкт-Петербургский форум — это вообще очень странная вещь. Мы всегда нашим клиентам по консалтинговому бизнесу говорим, что в нем обязательно нужно участвовать. Стоит подготовить документы, типа меморандумов о намерении и взаимопонимании, рамочных соглашений и дорожных карт и вставить туда красивые цифры возможных инвестиций. Это создаст хорошее впечатление у российского руководства и даст хоть какие-то шансы в будущем работать в России. На самом деле, если мы посмотрим на список документов, которые на этом форуме подписываются каждый год, то там, может быть, один-два контракта, а все остальное — ни к чему не обязывающие меморандумы о намерениях. То есть это в основном показуха.
— Хорошо, вернемся к теме санкций. Отдельным пунктом прописано намерение США «противодействовать строительству газопровода «Северный поток-2». Чем это может обернуться для нашей газовой отрасли и отношений с Германией?
— Конечно, этот проект выгоден Германии, потому что за чужой счет она получает еще один газопровод в дополнение ко всем, которые уже находятся на ее территории. Новый источник газа ей не помешает. Но России выгодно как раз обратное — если этот проект будет отменен. Во-первых, мощность всех газопроводов, которые идут сейчас в Европу, а это примерно 255 млрд кубометров в год, составляют примерно вдвое больше, чем Россия реально сейчас туда поставляет. То есть существует избыток газопроводов. И весь смысл строительства «Северного потока-2», так же как и «Южного», — это наказать Украину. Это политическая задача, поставленная российским руководством. Кому-то это, конечно, выгодно. Прежде всего приятелям президента России, которые получают контракты на строительство ненужных газопроводов. Но «Газпрому» такая лишняя труба за миллиарды долларов абсолютно не нужна. Так что если этот проект будет свернут, то российским налогоплательщикам, которым принадлежит половина «Газпрома», будет только хорошо.
— В одной из своих колонок вы пишете, что новые санкции в том числе введут ограничения на инвестирование в российскую экономику и проекты. Они могут затронуть даже «Турецкий поток», вплоть до того что он может остановиться и прекратиться. Но буквально на днях российские СМИ сообщили, что началась укладка глубоководной части газопровода «Турецкий поток». Как ваше предположение сочетается с происходящим?
— Еще до получения всех разрешений от европейской комиссии, российская сторона потратила 17 млрд долларов на этот проект. Сейчас закладывается подводная часть «Турецкого потока», хотя турецкая сторона объявила: «Извините, вы еще не получили согласованный отчет об экологическом воздействии этого проекта. Мало того, не согласовали точку вывода этого проекта на турецкую территорию. А вы уже строите его в море». Это напоминает ситуацию, как в свое время строили на территории России огромные газопроводы, не понимая, куда они пойдут, поскольку Европа еще не сказала своего «да». Так что это просто какие-то отчаянные действия, не имеющие никакого оправдания без получения нужных разрешений. В выигрыше остаются только те самые подрядчики, которые получают заказ на строительство этих объектов.
— Санкции идут с Запада, но могут ли они отразиться на взаимоотношениях с восточными партнерами России, прежде всего с Китаем, на который наше руководство возлагает столько надежд в экономике и внешней политике? Пожертвует ли Китай отношениями с Западом в пользу России?
— Опыт показывает, что китайские, индийские и японские банки, когда к ним с российской стороны стали обращаться за кредитами, стали отвечать отказом, потому что они не хотят портить свои отношения с американскими партнерами. Таким образом, даже восточные страны, которые не приняли участие в санкциях, все равно по экономическим соображениям солидарны с Западом в вопросе антироссийских санкций. Фактически Россия своим поведением во внешней политике противопоставила себя не только Европе и США, но и всему миру.
— Недавно также и Евросоюз снова продлил свои санкции на полгода. «ЕС продлит экономические санкции против России, за то что она в недостаточной степени выполнила минское соглашение», — сообщил председатель Евросовета Дональд Туск в конце июня. В свое время, когда вводились европейские санкции, ответом на них стали антисанкции под лозунгом импортозамещения. Как вам кажется, это импортозамещение удалось?
— Смысл в этих антисанкциях был таков: «Вырву себе глаз — пусть у тещи будет зять кривой». Давайте-ка мы запретим ввоз продовольственных товаров, чтобы у нас не было никаких итальянских сыров, польских яблок и болгарской брынзы, рассудили российские чиновники. Мы вполне сможем заменить их нашей продукцией, полагали они. Но насчет того, оправдал ли себя такой подход, нужно спрашивать с российского правительства, а не с западных стран.
Со своей стороны я могу добавить, что в том же российском нефтегазовом оборудовании 60% создается при помощи импорта технологий, оборудования и частей к этому оборудованию. И пока никакого движения к замене этого оборудования российскими аналогами не заметно, потому что многие вещи мы в России не производим. Например, то же самое оборудование по добыче нефти и газа на дне моря, подводные добычные комплексы, производятся только четырьмя компаниями. Все они должны следовать американским санкциям.
— Что может противопоставить правительство России в связи с ограничением инвестиций в нефтегазовую отрасль России? Понятно, что это и этот вопрос больше к правительству России. Но, возможно, у вас тоже есть соображения на этот счет?
— Это будет все то же «вырву себе глаз…». Мы уже видим, что снова продлен запрет на импортные сыры, фрукты и прочую сельхозпродукцию. То есть снова наказывают российского потребителя. А в интернете некоторые по поводу ужесточения антисанкций еще и шутят: «Давайте в ответ на санкции Воронеж разбомбим». Чем еще может ответить российское правительство? Можем еще вспомнить «закон Димы Яковлева», смысл которого заключался в ограничении усыновлении американцами российских сирот. Это против кого были направлены санкции? Против граждан США или против собственных граждан? При этом, самое прискорбное, некоторые из российских сирот уже умерли без квалифицированной медицинской помощи. Одним словом, мы видим, что российские чиновники практически безоружны перед западными санкциями.
— Как новые санкции отразятся на внутриполитическом климате России? Есть мнение, что новые санкции надолго заморозят попытки руководства РФ выстроить отношения с США. А значит, и не будет никакого смысла поддерживать некую видимость либеральности и демократичности в стране.
— В России внутренняя политика определяется телевидением. Что там скажут, тому и будет верить 86% путинского электората. И в этом смысле я не думаю, что продолжение закручивания гаек будет как-то связано с санкциями. То, что будут закручивать гайки, — это и без санкций совершенно понятно.
— Экономист Владислав Иноземцев в своей статье, посвященной санкциям, пишет: «Результатом новой законодательной инициативы становится восстановление самых суровых реалий холодной войны…» В связи с тем, что это уже не просто указы президента, а целый закон. А вы склонны видеть здесь некую новую «холодную войну»?
— Да, я бы тоже назвал это новой формой холодной войны. Сам ее дух появился уже давно, где-то в середине нулевых, в период мюнхенской речи Путина, но ее резкий скачок можно наблюдать с 2014 года, когда был аннексирован Крым. Это гибридная война, в ходе которой Россия противопоставила себя всему остальному миру.
— Но все-таки холодная война предполагает противостояние идеологий, их непримиримость, практически отсутствие экономических отношений, «железный занавес», наконец.
— Непримиримость позиции сегодня выражается в истерии российских СМИ по поводу того, что наши главные враги — это американцы и украинцы. Раздувание этой ненависти под крики о русофобии и есть некое подобие идеологии, рассчитанной на неадекватную аудиторию. Хотя, конечно, набор таких установок нельзя назвать идеологией, каковой был, например, коммунизм и другие политические доктрины прошлого века.
— Мы все понимаем, что пока Путин у власти — на Донбассе будет тлеть конфликт, Россия Крым не вернет, продолжит участвовать в сирийском конфликте, будет использовать свою нефтегазовую отрасль как инструмент давления во внешней политике, и так далее. Даже если Путин уйдет, то только в 2024 году, взамен себя он может оставить на десятилетия другого маленького «путина». То есть противоречие перерастает в антагонизм?
— 18 лет правления Владимира Владимировича — это направление на самоизоляцию страны от цивилизованного мира. Если это будет продолжаться, то ничем хорошим для страны это не кончится. И что важно подчеркнуть, тем чиновникам и депутатам, кто поддерживает этот курс, тоже ничего хорошего ждать не приходится. У всех у них есть активы за границей, как говорится, «золотые парашюты». Они все давным-давно подготовились к эвакуации в случае неприятностей здесь. У нас вообще странная ситуация сложилась: патриоты у нас с виллами и банковскими счетами за границей, а «русофобы» сидят в России и отстаивают российские интересы. Выльется ли все это все в антагонизм, я не знаю, я гадать не буду. Но ситуация все равно все ближе и ближе идет к тупику.
Если санкции будут ужесточаться в связи с внешнеполитическими авантюрами России, то у нее есть все шансы превратиться в аналог Северной Кореи. Я надеюсь, что это вряд ли получится, потому что мы все же ближе к Европе и сознание у наших граждан не полностью восточное. Но так или иначе руководство страны уже сделало много шагов в сторону северокорейского варианта существования государства.
— Как вы считаете, не дают ли США своими санкциями России шанса на новую экономику? Ведь все равно углеводородной эре в ближайшие десятилетия должен прийти конец. Так может, Россия окажется в пионерах новой экономики, которая раньше других стран откажется от «нефтегазовой» иглы и начнет активно заполнять собой другие отрасли?
— Недавно одна группа экспертов подготовила доклад «Прогноз развития энергетики мира и России до 2040 года». Эту группу возглавляла Татьяна Митрова, заведующая отделом нефтегазового комплекса Института энергетических исследований (ИНЭИ) РАН. У меня есть основания считать выводы данного исследования объективными. В том числе там есть глава, посвященная России. Я спросил авторов доклада: если вдруг в России с продажей нефти и газа будет сложно, то что в нашей стране можно развить до такого состояния, чтобы конкурировать с мировыми аналогами, что сможет заменить нефть и газ и обеспечивать благосостояние? Они мне честно сказали: мы смотрели по всем направлениям и не нашли ни одной технологии и отрасли, которая позволит России стать передовой страной.
— Напомню, что во время «прямой линии» Путин заявил, что «санкции заставили РФ включить мозги и активизировать все свои таланты». Это не так?
— Мозги, вероятно, включили. Но, судя по моим наблюдениям, смысл этого включения в том, чтобы найти убежище за границей на тот случай, когда в России совсем плохо станет.