Признание Надера спецпрокурору Мюллеру

Спецпрокурор США Роберт Мюллер утверждает, что обладает доказательствами попыток команды Дональда Трампа наладить канал связи с Кремлем. Об этом 8 марта сообщила TheWashingtonPost.

Речь идет о секретной встрече основателя американской частной военной компании Blackwater Эрика Принса и главы Российского фонда прямых инвестиций Кирилла Дмитриева, которая прошла на Сейшельских островах за неделю до инаугурации Трампа. По мнению Мюллера, ее целью было налаживание контакта между приходящей к власти в Вашингтоне администрации и Москвой.

Еще летом прошлого года эта история стала предметом расследования комиссии конгресса. Сам Принс, представ перед ней,  организацию «канала связи» отрицал, а встречу квалифицировал как случайную. Однако, по сведениям газеты, версия базируется на показаниях партнера по бизнесу Принса – некоего Джорджа Надира, утверждающего, что он лично был ее организатором.

Естественно, возникает вопрос, что это за персоны такие – Принс и Дмитриев? И прежде всего, насколько они приближены к первым лицам США и России, чтоб быть уполномоченными на столь деликатные поручения.

Любитель приключений

Начнем с Эрика Принса. Ему 48 лет. Вырос в богатой семье: его отец раскрутил бизнес по производству автомобильных кузовов (Prince Machine Corporation), оставив сыну бизнес, который был продан за 1,3 млрд. долларов. Однако, с юности наследник такого состояния демонстрировал совсем иные интересы. Сразу после колледжа он окунулся в политику: стажировался в Белом Доме при Джордже Буше, затем работал с сенатором из Калифорнии-бывшим спичрайтером Рейгана Деном Рохрабахером. Потом неожиданно поступил в школу офицеров, стал «морским котиком». В составе 8-го отряда участвовал в военных миссиях на Гаити, Ближнем Востоке и Балканах. Службу бросил в 1995 в связи с кончиной отца, чтоб перенять семейный бизнес.

Однако, с ним он возился недолго и вскоре продал. Вырученные деньги он инвестировал в весьма необычный бизнес – в частную военную компанию. Началась она со школы для подготовки специальных операций Blackwater Worldwide. Для этой цели Принс предварительно купил 6 000 акров земли в районе Великого Глубокого болота Северной Каролины. Впоследствии такое решение он мотивировал тем, что не мог спокойно наблюдать за тем, что творилось в Руанде. Как бы то ни было, но он весьма удачно попал в струю. Дело в том, что в середине 90-х Министерство обороны США по инициативе Дика Чейни развернуло компанию по сокращению военных расходов. По его плану вся армейская логистика и функции, не имеющие отношения к непосредственному ведению боевых действий, должны были быть переданы частным фирмам. В том числе – тренировочные базы. Так что его центр подготовки, оснащенный самым современным оборудованием, был востребован. И стал зарабатывать на правительственных заказах. Их объем с 1997 по 2010 составил около 2 миллиарда доллара США. Кроме того, со временем появились и иностранные заказчки. В частности, в лице Объединенных арабских эмиратов, которые попросили прислать наемников для обеспечения внутренней безопасности. А в прошлом году Принс  получил предложение от правительства Китая для организации охраны Шелкового пути. На базе Blackwater шла подготовка полицейских штатов Вирджиния и Северная Каролина, около тысячи ее выпускников охраняли посольства США по всему миру. Около 10 тыс. выпускников центра в разных формах приняли участие и в войне в Ираке, где потери составили около 780 чел.

О его личных контактах с Трампом известно немного. Принс поддержал Трампа на выборах, пожертовав 250 тыс. долларов, много раз посещал офисы его команды. Ходят даже слухи, что в 2017 Принс перебросил свои войска из ОАЭ для того, чтобы создать личную гвардию Трампа.

Эталон успеха

Теперь о Кирилле Дмитриеве. Он 1975-го года рождения, и своим 43-м годам сделал блистательную карьеру. Начал он ее на Западе, закончив с отличием Стэнфордский университет и Гарвардскую школу бизнеса, и стартовав в одной из самых могущественных и престижных колыбелей бизнеса – в знаменитом инвестиционном банке GoldmanSachs (Нью-Йорк), а также в консалтинговой компании McKinsey & Company в Лос-Анджелесе, Москве и Праге. С таким багажом в начале нулевых он вернулся на родину, где тут же занял высокие позиции в финансовом мире по линии инвестирования: сначала в фонде DeltaPrivateEquity(2002-2007 ), затем – в качестве президента IconPrivateEquity с объёмом более 1 млрд долларов при председателе Госдумы (2007—2011) и, наконец, возглавил в 2011-м Российский фонд прямых инвестиций. Уже к своему тридцатилетию он становится председателем Российской ассоциации прямого и венчурного инвестирования.

Трудно перечислить регалии, которые навесила на него столь бурная деятельность. Дмитриев входит в советы директоров крупнейших российских компаний, таких, как «Ростелеком», «Газпромбанк», «Мать и Дитя», «Российские железные дороги», Транснефть, Алроса, вице-президент Российского союза промышленников и предпринимателей, член Попечительского совета МГУ и Мариинского театра. К своему тридцатипятилетию Дмитриев попадает в список Молодых глобальных лидеров ВЭФ в Давосе, а через год становится первым россиянином в рейтинге «100 самых влиятельных профессионалов индустрии прямых инвестиций за последнее десятилетие» журнала PrivateEquityInternational.

К этому времени финансист замечен на самом олимпе власти. Путин назначает его одним из пяти членов Делового Совета БРИКС, а также одним из трех членов делового консультативного совета АТЭС.

Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ) относится к числу самых крупнейших и влиятельных. За шесть лет своего существования его инвестиции превысили триллион рублей, только в 2017-м – более 250 млрд. В этом статусе он не единожды лично встречался и с Медведевым, и с Путиным. Дмитриев стал первой скрипкой в поддержке Кремля на восточном направлении. РФПИ носится с проектами инвестиций на Дальнем Востоке, в Китае, Японии и Корее. На его средства построен большой завод пиломатериалов в Амурске для экспорта их в КНР, реконструирован владивостокский аэропорт, строится мост через Амур, развивается Наталкинское золоторудное месторождение, созданы российско-японский фонд с капиталом в 1 млрд долларов, а также российско-корейский.

Резюме

Могли ли два этих человека быть уполномоченными в организации «канала связи» между Путиным и Трампом? По идее – почему бы нет. С другой стороны, вопрос риторический. Ибо сам этот факт стал инцидентом, проблемой в контексте двух линий отношений – американского истеблишмента к Трампу, в частности, и российско-американских отношений в целом. Именно потому, что они накалены, он квалифицируется как ЧП и привлек к себе столько внимания. В противном случае, на попытку установить неофициальный контакт между президентами никто бы не обратил внимания. Подумаешь, что в этом такого.

Владимир Скрипов