«Темные времена»: Черчилль в майской капле 1940-го

Май 1940. Позорное поражение Франции. Дюнкерк...

Правительственный призис в Англии. «Миротворец» Чемберлен подает в отставку. Премьером косерваторы выдвигают Черчилля. Только потому, что он единственный, кого поддерживает оппозиция. Да и  желающих не густо: единственная реально сильная фигура – лорд Галифакс кокетничает...

Вот отрезочек исторической дистанции, на которой разворачивается драма фильма Джо Райта «Темные времена». С бесподобным Гэри Олдманом в роли блистательного политика, на которого внешне совершенно не похож. И потребовались килограммы грима и гениальность гримера, чтобы его хоть как-то привнести.

На фоне того, что уже снято о Черчилле, «удивить» зрителя и критиков, тем более так, чтоб выдвинули на «Оскара», весьма непросто. И тем не менее, Райт и Ко «удивили» - сделали, пожалуй, лучшую картину о нем. Просто потому, что выбрали именно каплю, в которой наиболее емко и ярко отразилась огромная, с бурской войны еще тянущаяся публичная биография этого великого политика. Его, пожалуй, самый трудный и одновременно -звездный час. Час тяжелейшего испытания на прочность и талант.

Интрига сюжета состоит в том, что партией, которая его выдвинула, продолжают рулить два человека – Чемберлен и Галифакс, которые по-прежнему тянут Британию в фарватер политики уступок Гитлеру, затевая через посредничество Италии переговоры с ним. Используя свое влияние, а также явное отсутствие симпатий и доверия к новому премьеру короля Георга VI-го, они оказывают сильнейшее давление не только на парламент, но и военное командование, чья армия, будучи  почти в полном составе брошенной на помощь Франции, оказалась на грани уничтожения. Положение ее настолько критическое и для Лондона – катастрофическое, что призывы «миротворцев» и впрямь кажутся единственным выходом. Наступает момент, когда их подерживают и генералы, которые не могут предложить ничего утешительного и решительного под Дюнкерком. И сама идея спасения армии путем мобилизации всех плавсредств – от линкоров до катеров и шхун, приходит лишь Черчиллю, который буквально криками подгоняет командующего флотом быстро исполнить его приказ. Кстати, само решение взять одновременно и портфель военного министра говорит о той абсолютной отвественности, которую добровольно взвалил на себя этот политик.

Вот на этом фоне и рисуются самые драматические, воистину античные сцены фильма. Благо, для этого и фактура имеется роскошная. Великие люди отличаются тем, что вокруг них и сюжетные ходы возникают знаковые и живописные. Вот и одна из самых ярких зарисовок – вынужденная поездка на лондонской подземке, позволившая ему по совету короля прямо в электричке «обратиться к народу» - отнюдь не выдумка: во всяком случае, эпизод этот описан в знамнитых мемуарах. Именно пронзительный крик маленькой девочки «Никогда» в ответ на вопрос Черчилля, как отнеслись бы простые британцы к тому, если он начал переговооры с немцами, стал камертоном того пафоса, с которым он произнес в тот день свою знамению речь перед своим кабинетом. Ну, ту самую, где говорилось: Мы будем драться на море и на суше...Мы никогда не сдадимся!». И если случится самое худшее – враг сумеет захватить часть острова, то борьбу будут продолжать флот и силы Империи, разбросанные по всему миру.

Критики фильма, уже успевшего стать событием мирового кинематографа, часто упрекают авторов за формальный историзм и отсутствие авторской изюминки, особого взгляда, ракурса. Мол, все слишком правильно и христоматийно, даже речи – почти целиком. Не согласен. Да, фильм получился картинным, патетическим. Но это его не умаляет, это – право жанра, рассчитанного на высокие чувства. Важно, как это сделано. А сделано мастерски. К тому же и «человечинки»  в нем хватает. Например, замечательно выстроена линия непростых отношений с королем, завершившаяся тем, что он сам пришел к Черчиллю домой, чтоб высказать свою поддержку. И король сидит рядышком с домашним, едва одетым и немного растерянным хозяином, также сняв с себя «одежду» казенного языка и церемоний. Просто два человека, нашедших взаимопонимание.

Прекрасны и операторские решения. Особенно в изображении войны. Она здесь присутствует безо всяких батальных сцен ярко и прочно, благодаря трем видам сверху – в виде лица мальчика из колонны французских беженцев, поднятого к самолету, на котором Черчилл летит на встречу с француским коллегой Рейно; в виде каскада бомб, летящих во тьму и превращающих в оранжевую смерть отряд англичан, брошенных из-под Кале для того, чтобы ценой своих жизней хоть на несколько дней сдержать наступление немцев на Дюнкерк. И, наконец, сам Черчилл, глядящий снизу на бомбардировщики, улетающие на помощь эвакуируемой армии.

Владимир Скрипов