Вы здесь
Любовь поневоле
О венесуэльском чуде-юде пробы Николаса Мадуро сказано и написано более, чем достаточно. В том числе на «Эхо России». Поэтому не стану повторяться со статистикой беспрецедентного экономического краха богатейшей от Бога страны, с рассказом о ведущую роль ее правителей в наркотрафике, исчерпывающе изложенном с анализом расстановки противоборствующих внутренних сил.
Подчеркну лишь, что помимо мотивов содержательного порядка для размежевания на сторонников Мадуро и его соперника Хуана Гуайдо, есть аргумент и юридический – тот самый, за который любит цепляться Владимир Путин. А он отнюдь не блещет чистотой. Напомню, что на декабрьских парламентских выборах 2015 в Национальной ассамблее (НА) в большинстве оказалась оппозиция, которая инициировала импичмент президенту. Но Мадура мобилизовал Верховный суд, который лишил мандатов трех депутатов, разрушив квалифицированнное большинство. В июне 2017 в пику НА Мадура из своих сторонников сформировал учредительное собрание – Национальную Конституционную ассамблею (НКС) – якобы в для принятия новой Конституции. Ее она до сих пор не приняла, зато уже в августе того же года присвоила себе полномочия парламента. И от своего имени даже лишила поста спикера НА Гуайдо. И это притом, что по официальным данным в выборах НКС приняло участие рекордно малый процент избирателей (41%), а по оценкам экспертов – и того намного меньше.
Таким образом, в стране де факто существуют два парламанта, которые – по вкусу – признают те или иные страны: НА – более 40 государств, включая США, ЕС и крупнейшие страны Латинской Америки; НКС – Россия, не трудно догадаться в какой компании (Куба, Китай и... Сальвадор).
В мае прошлого года прошли внеочередные президентские выборы, на которых Мадура взял около 68% голосов. Следуя прежней логике, Запад и большинство латиноамериканцев их также не признали, причем 14 государств отозвали из Каракаса даже своих послов. А Вашингтон наложил очередные санкции. Зато Путин поздравил Мадуру с победой в составе той же команды. Примечательно, что присягу Мадуро принес не в НА, а в Верховном суде. И тогда – в ответ НА объявила президентом Гуайдо.
Запах нефти
Там, где такой сильный запах нефти, в политических мотивах его не может не чувствоваться. И все главные игроки на венесуэльской сцене слишком много вложили и рискуют потерять, чтобы его игнорировать. До того, как были введены санкции, США была в экспорте венесуэльской нефти фигурой намбер уан, оттягивая на себя из примерно 1,2 млн. баррелей в день половину. И эта половина теперь превратилась в главную экономическую удавку для Мадуры после того, как поставки были Вашингтоном блокированы. Кроме того, блокада губительна еще и тем, что венесуеэльская нефть сверхтяжелая и в чистом виде для употребления непригодная. Для кондиции ей требуются добавки, которые предоставляли в основном те же США, а переработка осуществлялась на американских НПЗ, расположенных на берегу Мексиканского залива, чего также теперь лишился Каракас. К этому приложилась заморозка всех венесуэльских активов на территории США и блокировка внешних займов.
За Америкой, вторым по объему покупателем нефти следовал Китай, но он получает ее в счет погашения кредитов. Из тех, кто покупал за деньги, крупнейших покупателем была Индия,но с началом заварушки она сама ограничила импорт.
России для собственного потребления венесуэльская нефть не нужна – своей хватает. Но, как и Китай, она ее получает в счет платежей за кредиты и инвестиции, общая сумма которых за период с 2011 разными наблюдателями оценивает от 17 до 25 млрд. долларов. И которые позволили России тихой сапой вклиниться в нефтянку Венесуэлы, пожалуй, как никто другой. Еще в 2012 году было создано СП нефтяной госкомпании PDVSA c Газпромбанком (40%), которое занимается разведкой и добычей нефти. А поздней появились еще два СП с «Роснефтью» – Petromiranda и Perforsen, которые работают в этом же направлении, в частности, в разработке крупнейшего месторождения «Хунин-6» с запасами свыше 50 млрд. баррелей. Не удивительно, что Сечин чувствует в Каракасе себя хозяином, и во время визита в неябре прошлого года мог позволить себе распектать Мадуру за то, что он с китайцами по долгам расплачивается шустрей, чем с с россиянами.
Впрочем, проникнование России не ограничивается нефтянкой: за годы «дружбы», начавшейся еще во времена Чавэса, контракты с Венесуэлой имеются у Интер РАО ЕЭС, у Уралмаша, АвтоВАЗа и КамАЗА,у поставщиков оружия и строителей. Зависимость создается и за счет такого чувствительного нерва, как еда: в 2018 подписан контракт на поставки в ближайшие три года по 600 тыс. тонн пшеницы в год. При этом Москва в данном сценарии отнюдь не пышет благотворительностью, а ведет себя цепко и хватко, минимизируя риски. Под займы практикуются залоги. Например, по одному из кредитов на 1,5 млрд. долларов под их гарантии взяты половина акций компании Citgo, владеющей сетью трубопроводов и тремя НПЗ, истинную стоимость которых эксперты оценивают в разы дороже.
При этом российская сторона настроена выбивать долги из Каракаса особнячком - вопреки практике Парижского клуба. Речь идет о некоем обете согласия стран–кредиторов коллективно разбираться с хроническими должниками из третьего мира, под которым, начиная с 1997 подписалось 22 государства и Россия – тоже. Считается, что это позволяет к взаимной выгоде сторон принимать оптимальные решения в этом сложном деле. Однако, в 2017 Москва реструктуриловала Весенесуэле свою часть долга, которая, кстати, по объему больше половины общей ее задолженности членам Клуба. А после встречи Мадуры с Путиным в декабре прошлого года, похоже, что пойдет на это еще раз.
Тем самым, Москва превратила бездарнейшего наследника Чаваса, умудрившегося довести богатейшую страну до экономического апокалипсиса, в абсолютно покорную шавку. И противопоставить себя не только «пиндосам», но и практически всем «латиносам». А это означает, что психологически созревает атмосфера, в которой Гуайдо или кто-то другой, кто придет на смену Мадуре, может легко отказаться от всех обязательств перед Москвой и встретит понимание в мире.
Инстинкт Николая Палкина
При всем притом Мадуре, демонстрирующему ставку на Россию, только кажется, будто Россия способна его спасти. В действительности, на это у нее нет ни ресурсов, ни возможностей, да и особого желания, по-видимому. Для сравнения две цифры: объем торговли с Венесуэлой в общем российском обороте меряется десятыми долями процента. А объем инвестиций Китая а нее – порядка 50 млрд. долларов, т.е как минимум вдвое больше. Спасти режим, наладив регулярное его кормление, тем более – военную защиту нереально на таком расстоянии и с точки зрения логистики. Кроме того, силовое вмешательство чревато конфликтом не только с Северной, но и Южной Америкой, что противоречило бы самой идее создать форпост влияния в этом регионе. Этого сделать не удалось даже в отношении малюсенькой Кубы. А здесь речь идет о стране, в 8 раз превышающей ее по площади и в три раза – по населению.
Не думаю, что Путин испытывает личные симпатии к Мадуре. Отчего же в который уже раз Кремль ставит на столь дохлую лошадку? Отчего поддерживает позорище вопреки своим же коммерческим интересам, рискует все или много потерять?
Рациональное объяснение этому вряд ли существует. Потому что оно в области эмоций и капризов человека, который свирепеет от каждого проявления стихийных выражений протестов против «законной власти». И по мотивации которого любой правитель, оказавшийся наверху в процессе неких юридических процедур, будь он хоть людоедом, может быть смещен только тем же процедурным путем. При этом обстоятельства, связанные с деспотической властью, которые превращают процедуры в фикции, в объекты манипулирования, в расчет не берутся. Хотя кто, как ни кремлевский правитель, прекрасно знает, какова ценность парламентаризма, судебной системы, выборов и т.п. в СИСТЕМЕ, где разделение властей давно загублено. И чем дольше это состояние, названное СТАБИЛЬНОСТЬ, сохраняется, тем больше возможность и вероятность только одного выхода – бунта, заговора, переворота и т.п. То есть – «незаконнного».
И они периодически происходят, получив общее название «оранжевые революции». Для кремлевского затворника каждая из них – красная тряпка, вызывающая инстинкт самосохранения. Потому что бьет по кредо и создает пример для подражания. Отсюда претензия на роль мирового жандарма, этакого Николая Палкина в 21 веке, который автоматически оказывается на стороне и спешит на защиту самых гнусных режимов – Асада в Сирии, Каддафи – в Ливии, Януковича – в Украине, Омар аль-Башира в Судане, Мадуру в Венесуэле...Список открыт для такого ряда имен.
Разница лишь в том, что у Николая Первого в середине 19 века в Европе и мире еще было много союзников в лицах монархов разной степени абсолютичности и готовых поддержать Порядок держиморд. А нынешние времена их практически не осталось, если не считать экзотических маргиналов вроде Кубы и Сев. Кореи. Поэтому создать «Интернационал Палкиных» с собою не из чего и не из кого. И каждый раз приходится идти «вопреки планеты всей».
И никакие уроки уже во благо не идут. Потому что себя не переделаешь. Особенно, когда от власти захлебываешься, и народ любит, и кнопка есть, которой можно попугать эту непонятливую планету. И так не хочется все это терять.