Про торговлю заложниками

Кирилл Вышинский на свободе. Украинские политзэки и военнопленные по-прежнему находятся в местах заключения на территории России и "народных республик". Похоже, кое-кто или многие из них скоро выйдут на волю, в рамках закулисных договоренностей между Москвой, Киевом, Парижем и Берлином, одним из результатов которых стало решение Киевского апелляционного суда о Вышинском. Не исключено также, что прямо сейчас, когда вы читаете эти строки, российская сторона начинает не торопясь исполнять свою часть соглашения (сообщается, что на данный момент Олег Сенцов доставлен в московский следственный изолятор - ЭР). Однако важно зафиксировать момент: Вышинский выпущен из-под стражи, его украинские, как бы сказать, братья пока не выпущены.

Комментировать происходящее можно по-разному.

С точки зрения политической, что склоняет к мыслям печальным. О том, как изменчивый мир прогибается под Владимира Владимировича, чему свидетельством и возвращение российской делегации права голоса в ПАСЕ, и вполне радушный прием, оказанный Путину в Брегансоне, и трамповские речи насчет того, что пора бы снова преобразовать G7 в G8, пригласив туда президента России. В той же манере действуют и украинские власти. В июле пресс-секретарь Владимира Зеленского сообщил, что на Банковой готовы обменять "предателя" Вышинского на "террориста" Сенцова, но еще раньше кремлевский пресс-секретарь высказался в том духе, что для нормализации отношений Москвы и Киева полезно было бы просто освободить главреда РИА "Новости Украина", безо всяких условий – и вот он откинулся из СИЗО. Известно же, что Путин не поддается давлению, потому сегодня его уважаемые партнеры, отложив кнут, одаривают пряниками. В надежде, что и Путин подобреет, узнав, что в Вашингтоне, Страсбурге, Париже, Берлине, Риме и даже в Киеве политики первого ряда удовлетворяют самые смелые его фантазии.

Это плохо по той причине, что укрепляет российского национального лидера в сознании собственной правоты и безнаказанности. Получается, что все ему позволено, все сходит с рук, любые войны и государственный терроризм с массовым захватом заложников для последующего обмена. А разного рода санкции и выдворения из престижных клубов – это явления временные, которые не должны Москву ни пугать, ни огорчать. Нужно лишь подождать, имитируя безразличие, пока клиенты дозреют, пока у них там сменится власть и накопится усталость от противостояния с его великой региональной державой – и тут они сами приползут со своими предложениями и схемами взаимовыгодных обменов. Это скверно, поскольку возбуждает в нём опасные настроения и мечты о новых свершениях и захватнических войнах, которые ему тоже простят. Наконец, исторический опыт показывает, что такая методика умиротворения агрессора может обернуться катастрофой для миротворцев.

Но есть у этой истории и человеческое, как в старину говорили, измерение. Во-первых, Кирилл Вышинский на свободе, и это хорошо, как бы ни относиться к нему и в особенности к агентству, украинский филиал которого он возглавлял. Во-вторых, после освобождения он становится участником сделки, по итогам которой на волю, по всей видимости, выйдут семьдесят человек – с той стороны и с другой, и с третьей, то есть сидящие "на подвалах" в упомянутых уже "народных республиках". А это настолько хорошо, что прямо не верится. В-третьих, игра в треугольнике "Россия – Украина – Запад" предстоит ещё долгая, а политзэков и военнопленных вызволять надо как можно скорей. И если для достижения этой цели Киевский апелляционный суд должен вынести довольно редкий в мировой практике вердикт, в соответствии с которым обвиняемый в измене может до приговора гулять на воле, то и ладно.

А в-четвертых и в-главных, тысячи и тысячи людей, наблюдающих в каждодневном прямом эфире течение удивительной гибридной войны между Россией и Украиной, сегодня лишний раз убеждаются в том, кто там жертва, а кто палач. Кто люди и кто нелюди. Кто ради спасения своих граждан согласен умерить и личные, и государственные амбиции, лишь бы освободить заложников из террористического плена, а кому плевать и на украинцев, и на русских.

Потому про Олега Сенцова и Владимира Балуха, Станислава Клыха и Александра Кольченко, Павла Гриба и Николая Карпюка, про крымскотатарских узников, про военных моряков в соседней стране вспоминают каждый день, а в России про Вышинского наши пропагандисты почему-то очень громко заговорили только после задержания Ивана Голунова. Мол, где же ваша журналистская солидарность, господа либералы, когда киевская хунта незаконно гнобит в тюрьме вольнолюбивого главного редактора?.. Поорали и опять почти забыли. А про взятого в плен позапрошлым летом в ЛНР и приговоренного к 10 годам российского спецназовца Виктора Агеева, кажется, никто у нас, кроме его несчастной мамы и репортеров "Новой газеты", не помнит. И ничего мы не знаем о судьбах бойцов Ерофеева и Александрова, вернувшихся из плена одновременно с Надеждой Савченко: живы ли они, и если живы, то куда подевались? Вероятно, незачем нам это знать.

Про Вышинского, к счастью, знаем гораздо больше, и он, вне сомнений, ещё поделится с общественностью своими чрезвычайно ценными мыслями о свободе слова на Украине и прочих важных вещах. Но одновременно очень хотелось бы увидеть и услышать тех, кто сегодня томится в российских тюрьмах, а завтра, как мы надеемся, вслед за главредом окажется дома и обнимет родных. Начало вроде положено, и ежели Владимир Владимирович не передумает, в очередной раз нарушая международные соглашения, то сразу осчастливит многих.

Самих узников, их отцов и матерей, жен и детей, а также людей, совершенно с ними не знакомых, но бесконечно им сочувствующих. Нас вообще легко осчастливить, и это, конечно, учитывают в Кремле, время от времени отпуская заложников, чтобы порадоваться вместе с нами перед тем, как захватить следующих. И торговать ими, не без оснований предполагая, что разговорами про Крым и Донбасс никто Путину докучать не будет, покуда у врагов есть эта гораздо более серьезная тема для тягостных политических дискуссий, это неотменимое обязательство, этот моральный долг: освобождение политзэков и военнопленных.

Илья Мильштейн