Общественно-политический журнал

 

Недемократический либерализм разлагает не только демократию, но и либеральные ценности

Международный уголовный суд в Гааге – яркий пример нарастающей на наших глазах тенденции: подъема недемократического либерализма.  Это учреждение создано для защиты прав человека, но в то же время оно пытается распространить свои полномочия на тех, кто его не выбирал – ни прямо, ни косвенно. Таким образом, Гаагский суд нарушает основной принцип демократии: правление с согласия управляемых. Именно поэтому президент США Дональд Трамп, не долго думая, запретил прокурорам из Гааги въезд в свою страну и заявил, что американцев может судить только американский суд.

В Декларации независимости говорится о "неотчуждаемых правах людей", но полномочия правительств, учреждаемых для  обеспечения этих прав, оговариваются "согласием управляемых". То есть эти права нельзя навязывать тем, кто не желает ими пользоваться. Их соблюдение является обязательным в силу демократически принятой конституции. Эти ценности не свалились с небес и не были изобретены Джоном Локком.

Появление либеральных учреждений, отдаляющихся от принципа гражданского суверенитета, дополняет утверждение в национальных государствах международных антидемократических институтов, подобных Гаагскому уголовному суду. И те и другие представляют, в своих странах и за их пределами, повестку дня высшего сословия глобалистов, свободно перемещающихся по миру, источник силы которых далеко не всегда связан с гражданством того или иного национального государства.

В последние годы политологи с тревогой замечают, что либеральные демократии стали отдаляться от двух своих основных составляющих - и от либерализма, и от демократии. На Западе уже признано существование нелиберальных демократий (примером которых могут служить некоторые государства Восточной Европы), а в последнее время начались разговоры о либеральных, но недемократических режимах. В своей книге "Народы против демократии" Яша Мунк отмечает следующие, присущие современному миру, тенденции: расширение функций судов и бюрократических учреждений, Центральных банков и международных институций, а также усиление влияния различных лоббистов.

К этому можно добавить утверждение "сущностной" концепции демократии, принижающей роль народного волеизъявления;  возникновение общественных организаций, служащих усилению влияния капитала на политические процессы; иммиграционную политику, стирающую национальные границы, и различие между гражданами и жителями; укрепление академической  и журналистской элиты, презирающей "массы". Этот список с легкостью можно продолжить.

В Израиле, например, отчетливо можно увидеть, как чиновники укрепляют свою силу за счет народных избранников. Оправдание этому можно найти в явлении, которое профессор Йоси Шайн называет "языком коррупции". Речь идет об общественной дискуссии, участники которой пытаются доказать, что чиновники спасают нас от необузданной алчности наших же избранников. Таким образом, наши права защищают не те, кому мы отдали свои голоса, а совсем другие люди. Это своего рода просвещенная судебная деспотия.

Есть причина, по которой отцы-основатели американской демократии испытывали отвращение к просвещенной деспотии во всех ее проявлениях, и не соблазнились возможностью силой утвердить либерализм, защитившись от народной воли с помощью всесильных услуг. Они не считали просвещенность панацеей от деспотии. Они осознавали, что для защиты от деспотии необходима сила: только в случае, если власть зависит от согласия граждан, и может быть сменена в результате выборов, ее произволу можно успешно противостоять. Рано или поздно все просвещенные диктаторы, защищенные от возможности переизбрания, перестают быть просвещенными и остаются просто диктаторами.

Международный уголовный суд в Гааге еще далек от того, чтобы быть деспотией – не потому, что он этого не хочет, а потому, что пока это не в его силах. И он уже страдает от коррупции, которая подстерегает любую либеральную, но не демократическую систему: международный суд изъясняется высоким языком, рассуждая о высших ценностях, но на самом деле он собирается их разрушить. Он служит политическим инструментом, опирающимся на двойные стандарты, требующим избирательного подчинения универсальным, по его словам, ценностям. К одним странам международный суд предъявляет высокие требования в области прав человека, с другими же не желает связываться или отступает, получив решительный отпор.

Поэтому неслучайно недемократический либерализм разлагает не только демократию, но и либеральные ценности, на которые она опирается. Эта участь постигла и Международный уголовный суд в Гааге, равно как и Европейский союз, отделяющий Израиль – во имя универсальных ценностей, разумеется – от всего остального мира.

Гади Тауб