Светлана Тихановская: «Мне не нужно бить себя в грудь: «Я президент». Люди знают, за кого голосовали»

Светлана Тихановская дала большое подробное интервью: о легитимном президентстве, женской революции, опасениях силовиков, "российском резерве", роли Запада и России, гордости за мирных протестующих и о том, что произошло в офисе Ермошиной.

- Я считаю себя избранным президентом народа, но не могу заявить о себе: «Я президент», потому что изначально мы пошли по законному пути. Белорусский народ не обманут, им не нужно ничего доказывать. Мне не нужно бить себя в грудь: «Я президент». Они уже знают, за кого голосовали. И теперь, в том числе в защиту своих голосов, они выходят почти каждый день. С юридической точки зрения, поскольку результаты голосования уже уничтожены, доказать это, вероятно, невозможно. Президент - это не тот, кто назвал себя президентом, ему нужно что-то показать международному сообществу.

Мы очень внимательно подходим к этому вопросу. Многие говорят мне: «Скажите, что вы президент». Из того, что я говорю, по большому счету ничего не изменится. Люди уже знают, чего хотят. И я с ними. Мы боремся за свои права, за право говорить, стоять, хлопать в ладоши, избирать президента, которого считаем необходимым.

Я долго колебалась, объявлять или не объявлять себя президентом, но, наверное, время еще не пришло. Если мы вдруг увидим, что ситуация такова, что без этого не обойтись, то, скорее всего, мы сделаем этот шаг. А пока к этому вопросу нужно подходить очень внимательно.

- Объединенного штаба по-прежнему нет, но цель остается прежней. И каждый со своей позиции делает все возможное, чтобы приблизиться к этой цели. Мария Колесникова является членом президиума Координационного совета, Вероника дает много интервью о ситуации в Беларуси и обращает внимание международного сообщества на ситуацию в Беларуси. Со своей стороны, я стараюсь. Цель остается - новые, честные, прозрачные выборы, и все идут к ней, как могут. Общаемся и координируем.

- (Долгая пауза перед ответом ) Пусть он слышит своих людей. Услышал и понял. Было бы очень достойно сейчас сделать правильный шаг. Он утверждал, что любит свою страну, свой народ, и было бы очень правильно не усугублять ситуацию, а удовлетворить потребности своего народа, прислушаться к желаниям народа и достойно выйти из этой ситуации.

- Может быть, или нет, не знаю, но я хочу высказать это мнение.

- Я убежден, что чекисты, стоящие в этой сцепке, колеблются. И они тоже напуганы. Во-первых, страшно не подчиниться приказу, когда он будет. Это все еще их работа. Конечно, это не оправдание, но это не имеет значения. С другой стороны, не все они одинаковы. Я понимаю, что тех, кто совершил этот геноцид 9, 10, 11 августа, нельзя оправдать. Но я думаю, что большинство из них - люди, люди с большой буквы, и они понимают, что так невозможно. У них есть обязанности. Клятва требует послушания, но они должны помнить, что присягали людям, а не одному человеку.

Я надеюсь, что в какой-то момент, если они осмелятся сделать этот выбор, они узнают, что люди их поддержат. Наши люди не жаждут мести, они хотят, чтобы полиция и ОМОН встали на сторону народа, и тогда мы все будем единой силой. Мы все белорусы. Также они возвращаются домой к детям, в семьи. Как они себя чувствуют после этого? Большой вопрос. Это зависит от каждого сотрудника.

Я знаю, что они боятся, что им придется платить деньги за обучение.

Если придет новый президент, я думаю, что государство поможет им выйти из тех условий, в которых они содержатся. Просто оставайся человеком. Если есть возможность не следовать этому приказу, просто прислушайтесь к своему сердцу. Я понимаю, что в каждом из них живет мужчина, и им иногда сложно выполнять эти приказы, стоять в этих сцепках, глядя в глаза мамам, женщинам, детям. Каждый должен сначала бороться с собой.

- Я горжусь всеми. Я горжусь каждым, кто там выходит. Мы часто говорили: «Вы невероятны». Это так. Помните, что пока мы вместе, мы сила. Поддерживать друг друга. Мы делаем все возможное, чтобы поддержать вас. Это моральная поддержка, также появилось много инициатив с материальной поддержкой. Этот год особенный, и нам просто нужно упорствовать. Мы боремся за свое светлое будущее, а не за конкретного человека. Мы боремся за будущее наших детей. Так что большое спасибо всем, кто выступает, кто защищает свои права. Низкий вам поклон. Я не могу быть с вами, но мои мысли и сердце с вами.

- Спасибо людям, которые поддержали меня в то время, когда я была вынуждена уехать. Я думала, что люди не поймут, скажут, что сбежала. Было много переживаний, я много приходила в себя после этого, но я чувствовала колоссальную поддержку народа, такую ​​же, как и на протяжении всей избирательной кампании. Меня поняли, люди писали мне, что они счастливы, что я в безопасности. Это дало мне силы еще раз не сдаваться. И сейчас, находясь в Литве, стараюсь делать все, что в моих силах.

Контакты уже на несколько ином уровне - с лидерами разных стран по поводу ситуации в Беларуси. Звонит много лидеров, мы встречаемся. Очень благодарна за поддержку. События в Беларуси сейчас обсуждаются во всем мире, и все видят, что протесты мирные, что это политический кризис внутри страны, люди выступают против нынешней власти, и происходящее не геополитично.

- У нас есть связь через адвоката. К сожалению, я не знаю, как продвигается уголовное дело, потому что у адвоката есть договор о неразглашении, но я знаю, как он себя чувствует физически и морально. В принципе неплохо. Он знает в отрывках, что, вероятно, происходит в стране. Он всем очень благодарен и в восторге от людей в Беларуси. В этом году у нас произошла революция самосознания, мы почувствовали себя единой нацией, народом. Один за всех и все за одного. Сергей тоже меня поддерживает.

- Он знает, что нас заставили уехать, очень переживает, в безопасности ли мы. Хочу сказать, что всем политзаключенным оказывается правовая помощь, а также всем тем, кто был задержан 9, 10, 11 августа. У нас есть много инициатив, которые помогают людям пережить это. Меня, конечно, беспокоит муж, но больше всего меня беспокоит ситуация с задержанными в первые дни после голосования и то, что у нас много пропавших без вести. Это какой-то сюрреализм, не понимаешь, где люди. Либо они специально спрятаны, либо люди находятся в таком состоянии, что их невозможно показать.

То, что по фактам избиения и смерти не возбуждено уголовных дел, тоже, мягко говоря, ненормально.

Мы немедленно возбуждаем административное дело за участие в митинге, а уголовного дела по фактам особо тяжких преступлений не возбуждено. Власть уже потеряла всякое доверие народа Беларуси. Сейчас это страшное преступление якобы отходит на второй план, его пытаются замять, но нам нужно постоянно об этом говорить. Теперь мое чувство тревоги никогда не проходит. Не могу связать это только с Сергеем, у меня сейчас постоянное напряжение.

- Не могу обещать, но, может быть, когда-нибудь найду в себе силы, если будет такая возможность и мы будем говорить свободно. Я надеюсь, что это произойдет очень скоро, и я расскажу миру, Беларуси о том, что там было. Но не сейчас.

- Роль женщин в избирательной кампании сейчас трудно переоценить. Мы не стали такими равными, мы опередили мужчин. Это круто. Женщины всегда были с нами сильными, может быть, не всегда имели возможность это показать. Не надо говорить, что это только женская революция. Мужчины сейчас играют очень важную роль. Особенно сильные люди, которые посмели нанести удар и не останавливают их, несмотря на колоссальное давление. Иногда мужчине сложнее преодолеть свой страх, чем женщине, потому что они с большей вероятностью попадут в тюрьму. А в автозаках в основном увозят мужчин, женщин куда-то отпускают. С женщинами обращаются более снисходительно. Чтобы принять участие в протестах после этих 26 лет, нужно много мужества. Внутри нас живет страх перед системой.

- Я смотрю на то, что сейчас происходит, и очень удивляюсь. Буквально месяц назад было невозможно представить, чтобы люди не боялись и ежедневно выходили на акции протеста и мирные митинги. Мы всего боялись. Конечно, борьба за свои права была постепенной, но мы очень резко подошли к этому этапу, когда преодолеваем страх, выходим, и нам не так страшно, потому что мы вместе. Это единство людей. Самая радикальная перемена, на мой взгляд, - это ощущение внутри каждого человека, что он понимает, что он не один, что у него нет проблем. Единство духа. Люди чувствовали себя настоящей нацией. Они поняли, что «я человек и имею право». И произошло это у всех почти одновременно.

- ( Смеется. ) Не знаю. Я думаю, что у каждого белоруса есть чувство гордости за то, что он белорус. Как мы уже говорили, я могу изменить все. Теперь все это понимают. «Я» превращается в «мы». И большинство из нас.

- Мы уже получаем огромную поддержку со стороны всех демократий, мы видим действия, происходящие в разных странах. Это очень важно. Наша проблема освещается в мировых СМИ. Демократические страны приветствуют нашу борьбу за свободу слова и свободу избирать президента, которого действительно хотят люди. Теперь вся поддержка такова. И мы не можем требовать большего, потому что понимаем, что политический кризис затрагивает только нас, белорусов, он не должен выходить за пределы нашей страны, мы берем на себя ответственность за его решение.

Мы призываем к диалогу, и если это произойдет, нам понадобится иностранная помощь в проведении и начале этих переговоров. И будем рады некоторой помощи зарубежных стран, если им удастся приблизить начало диалога. Возможно, нам придется обратиться с такой просьбой, а пока мы должны взять на себя ответственность за разрешение кризиса.

- Думаю, в этом резерве нет необходимости. Они также понимают, что наши протесты исключительно мирные. И нам не нужно вводить никаких войск. Это внутренний кризис, а не геополитический. Все должны понимать, что мы дружественная России страна, что подобные действия могут вызвать негатив со стороны простых россиян. Наши народы друзья, нам не нужна такая помощь из России. Мы просим российское правительство, руководство России уважать суверенитет Беларуси и позволить белорусскому народу разрешить свои внутренние конфликты.

- Здесь мы в безопасности. О нас заботятся как можно больше. Моя душа рвется домой, дети хотят домой, папа ждет. Жду быстрого решения нашего вопроса, начала диалога, и тогда мы сможем вернуться. Со мной мама. Меня поддерживают белорусы, живущие в Литве. Хотя поддержка отличная. Не только Литва, все демократические страны обеспокоены происходящим в Беларуси и очень надеются, что это скоро разрешится. Невозможно, чтобы внутренние конфликты в Европе в 21 веке продолжались так долго.

- Я горжусь своими людьми, которые столько дней отстаивают свои права. Убеждена, что они будут и дальше в том же темпе, в том же духе, потому что мы больше не сможем жить иначе. Мы не сможем ни простить, ни забыть случившееся. Я была очень впечатлена происходящим.

Здесь я, к сожалению, не чувствую атмосферы этих демонстраций. Мне кажется, как бы я себя чувствовал, я бы, наверное, боялась. У всех внутри страх, что его заберут, будут бить, зная, как действуют наши силовики. И мне говорят, что здесь прекрасная атмосфера, что люди счастливы, что они чувствуют такое единство, что они поют песни, что они друг для друга.

Я все время смотрю разные стримы, потом смотрю видео, которые выкладывают на телеграм-каналах, где только возможно, чтобы почувствовать, что там происходит. Я с осторожностью слежу за появлением ОМОНа, когда едут автозаки, но теперь я вижу, что люди, возможно, не перестали бояться, но они преодолевают свой страх перед этими машинами. Автозак - это просто машина. Люди уже незаметно выстраиваются в очередь, чтобы сесть в этот автозак.

Мы видим, что ОМОН не такой уж эпатажный, как 9 и 10 августа. Они видят мирных людей, которые пришли на митинг просто протестовать. Никто не хочет насилия, никто не хочет драться, особенно когда выходят женщины.

Я смотрю на все с трепетом. Но присутствуют и эмоции страха. Я глубоко переживаю каждое задержание внутри себя. Того и это гозадержали, и люди идут сознательно, за ними никто не гонится. Все добросовестны, все понимают, к чему стремятся, потому что это выбор каждого.

Анна Соус