Вы здесь
Выборы в Литве: означает ли итог нынешних выборов поворот Литвы вправо
Хотя парламентские выборы в Литве, первый тур которых прошел в минувшее воскресенье, еще не закончились, в них уже вполне проявились их фундаментальные результаты и особенности .
Но, прежде чем приступить к их оценке, стоит напомнить о самой технологии избрания Сейма. В Литве 141 (70 + 71= 141) членов Сейма, его члены избираются по смешанной системе : 71 – по мажоритарной системе в одномандатных округах (то есть, избираются конкретные персоны) и 70 – по пропорционально-списочной системе, когда голосуют за партии со списками, которые те предлагают сами. При этом для партий действует 5% -ный барьер (нынче сумели преодолеть 6 партий из 17), а для одномандатников – 7-%ный. Минимальные нормы участия в выборах для признания их результатов - 40% и четверть избирателей соответственно.
Выборы проводятся в два тура. Второй тур необходим для того, чтобы определить победителей среди одномандатников, потому что в первом туре редко кому удается набрать более половины голосов, как того требует закон. Поэтому во второй тур выносятся по каждому округу имена тех кандидатов, которые набрали голосов больше всех. Благодаря второму туру палитра партий, избранных по пропорциональной системе, может быть расширена, а позиции партий-победителей – подкорректированы.
Впрочем, едва ли кардинально. Поэтому об итогах выборов вполне определенно можно судить и по итогам первого тура. А они говорят вот о чем.
Во-первых, подтвердили прогноз о том, что на предыдущих выборах 2016 произошел приход к власти Третьей силы. Впервые победителем стала партия не из старожилов 90-х, а из новичков – Союз крестьян и зеленых. Она вытеснила социал-демократов, внутри которых произошел раскол, и партия распалась на две. Это поражение ее закрепилось и на этих выборах, где она лишь на 4-м месте (9,2%) голосов. Примечательно, что на выборах с треском провалился и нынешний глава МИД Линас Линкявичюс, выставившийся по одномандатиному округу, по которому голосовали зарубежные граждане Литвы. Правда на выборах победила вторая партия из главной пары старожилов – консерваторы (Союз консерваторов и хрисдемов), взявшие почти 25%. Но «крестьяне» вышли на второе место (17,5%), а на третьем месте за ними следует также игрок из «третьей силы» - Партия труда (9,5%).
Во-вторых, сам этот тренд закрепил новый сюрприз: если в 2016 сенсацией была победа незаметных прежде «крестьян», то на этот раз его приподнесла совершенно новая Партия свободы (9%), занявшая 5-е место в списке и опередившая старожила – Движение либералов. Причем ее позиции могут подрасти во втором туре, поскольку из ее одномандатников во второй тур прошло 12 человек – столько же, что и от победителей-консерваторов. Возникшая в середине прошлого года как бунт молодых либералов внутри Движения либералов – слишком осторожных и осмотрительных, она стремительно заявила о себе, будируя такие острые темы, как наркомания, права сексуальных и национальных меньшинств, самоубийства, семейное насилие и т.п. При этом у нее изначально появились весьма популярные и энергичные лидеры, в частности, член Сейма Аушрина Армонайте, мэр Вильнюса Ремигиюм Шимашюс и мэр Клайпеды Витаутас Грубляускас.
В-третьих, по результатам выборов возник довольно сложный казус на предмет формирования власти. А именно: консерваторам будет довольно сложно сформировать правящую коалицию. Арифметика первого тура и прогнозов на второй такова, что у них просто нет необходимого числа идейных союзников, в то время, как и в перечне партий, и среди одномандатников мощный потенциал для лево-центристкой комбинации. И консерваторам либо придется объединяться с политическими соперниками, или иметь слабую власть при сильной оппозиции. В любом случае, трудно сказать наверняка, означает ли итог нынешних выборов поворот Литвы вправо. Или реально сохранится центризм, характерный для прежней «крестьянской» власти.
Впрочем, для Литвы, где реально действует многопартийная система, это не имеет принципиального значения. Ибо, для современной демократии смена идеологических вех имеет смысл лишь в предвыборной риторике. Когда же берется власть и начинается Realpolitik, то действия диктуют обстоятельства, насущная обстановка и профессионализм управления.