Гражданская война в России не по советским учебникам

 Историки так и не определились с точной датой окончания Гражданской войны. Некоторые полагают, что она тянулась до 1922 года, включая антибольшевистские восстания и переворот в Дальневосточной республике. Если же считать Гражданской войной боевые действия регулярных армий, то они завершились в ноябре 1920 года.

После свержения монархии в феврале 1917 года в России установилось что-то вроде двоевластия. С одной стороны, формально и в действительности власть принадлежала Временному правительству. С другой, мощным противовесом ему был Петроградский Совет рабочих депутатов, ведущий свою историю еще с революции 1905 года. С марта 1917 года он стал Советом рабочих и солдатских депутатов, что прямо говорило о его военной, вооруженной силе.

Ленин, в апреле приехав в Россию, в знаменитой речи с броневика на Финляндском вокзале Петербурга выдвинул лозунги «Никакой поддержки Временному правительству» и «Вся власть Советам!». Уже 18 июня под большевистскими лозунгами «Долой десять министров-капиталистов!», «Пора кончать войну!», «Вся власть Советам!» на улицы Петербурга вышло около 500 тысяч человек.

В начале июля Первый пулеметный полк отказался выполнить приказ Временного правительства об отправке на российско-германский фронт. В действительности это был не полк, а дивизия штатной численностью 11640 солдат и офицеров – самая большая войсковая часть Петербургского гарнизона. Его выступление поддержали моряки Кронштадта, рабочие Путиловского завода и Выборгской стороны. Анархисты призвали солдат к вооруженному восстанию. Большевики вначале пытались отговорить, но их не слушали. Вечером 3 июля солдаты двинулись к Таврическому дворцу. Кто-то взорвал гранату, началась стрельбе с обеих сторон. Так пролилась первая кровь. В ночь на 4 июля ЦК РСДРП(б) постановил поддержать выступление, чтобы «революционный пролетариат и гарнизон» заявили о переходе власти к Советам: «С этой целью рекомендуется немедленное выступление рабочих и солдат на улицу для того, чтобы продемонстрировать проявление своей воли».

Утром 4 июля из Кронштадта в Петроград двинулись матросы. С балкона особняка Кшесинской перед ними выступили большевики – Свердлов, Луначарский и Ленин. Затем колонну матросов кто-то обстрелял из пулеметов. Так до конца и не выяснено, какая сторона спровоцировала перестрелку. Солдаты, матросы, вооруженные рабочие ответили огнем, захватили Петропавловскую крепость, захватили и разгромили здание Военной контрразведки, другие здания. Командующий Петроградским военным округом приказал открыть по ним огонь из орудий и пулеметов. В столицу прибыли вызванные с фронта войска. 5-6 июля беспорядки подавили, начались аресты большевиков. Ленин скрылся в Финляндии. Военный министр Временного правительства Александр Керенский стал главой правительства.

Июльское выступление большевиков в советской трактовке истории подавалось как жестокое, кровавое подавление исключительно мирной демонстрации. Однако и противники коммунистических историков не в должной мере оценивали его значимость и опасность. Думается, здесь уместно впечатление петроградского жителя, писателя Леонида Андреева:

«По июльским трупам, по лужам красной крови вступает завоеватель Ленин, гордый победитель, великий триумфатор – громче приветствуй его, русский народ!.. Ты почти Бог, Ленин, – ты знаешь это? Или ты не один? Или ты только предтеча? Кто же еще идет за тобою? Кто он, столь страшный, что бледнеет от ужаса даже твое дымное и бурное лицо? Густится мрак, и во мраке я слышу голос:

– Идущий за мной сильнее меня».

Мистическое пророчество.

Керенский испугался Корнилова и открыл дорогу большевикам

А ведь многим тогда казалось, что с большевиками покончено. Бульварная газета «Живое слово» напечатала пасквильную статью, в которой объявила Ленина «немецким шпионом», а демонстрацию – подстрекательством по заказу германского штаба. Статью эту расклеили на стенах домов. Верные правительству солдаты начали без приказа, по своему почину, арестовывать большевиков.

Но положение Временного правительства оставалось шатким – из-за экономического кризиса, ухудшения ситуации на фронте, из-за возpосшей зависимости от Петросовета, который не поддержал большевиков и тем самым помог Временному правительству. Тем не менее, часть депутатов Петросовета осудила репрессии против Ленина и его сторонников. Один из лидеров меньшевиков заявил: «Сегодня изобличен большевистский комитет, завтра под подозрение возьмут Совет Рабочих Депутатов, а там и война с революцией будет объявлена священной».

А Троцкий, формально не входивший тогда в РСДРП(б), в знак солидарности потребовал своего ареста и вскоре действительно оказался в тюрьме. В целом произошло резкое разделение, ожесточение общественных настроений. Одни хотели решительного «прекращения смуты», другие переходили на сторону большевиков, призывали к восстанию.

В той обстановке Верховный главнокомандующий Русской армией генерал Корнилов потребовал от Керенского установления «твердой власти», предоставления ему чрезвычайных полномочий. Керенский, с одной стороны, соглашался, с другой – колебался. Переговоры тех дней – дикая мешанина из недомолвок, взаимных подозрений, обвинений в обмане, в провокациях, в сливе конфиденциальной информации в прессу, после чего началась общественная кампания против Корнилова.

В ответ активизировались сторонники военного переворота. После одного из совещаний, где Корнилов выступил с речью, юнкера и кавалеристы Текинского полка несли его на плечах. Один из командиров полков в мемуарах прямо писал: «Общее мнение склонялось к тому, что мы идем на Петроград… Мы знали, что скоро должен состояться государственный переворот, который покончит с властью Петроградского совета и объявит либо директорию, либо диктатуру с согласия Керенского и при его участии, которое в данных условиях было гарантией полного успеха переворота».

Корпус генерала Крымова двинулся к столице – по приказу Верховного Главнокомандующего Корнилова.

Генерал Деникин в «Очерках русской смуты» свидетельствовал, что Керенский согласился на военное положение в Петрограде, на введение в город «военного корпуса для реального осуществления этого положения, то есть для борьбы с большевиками». Одновременно предполагалось создание Особой армии под командованием Временного правительства. Как нынче говорят, выстраивалась система сдержек и противовесов. Но тут стало известно, что в Ставке Главковерха в Могилеве заготовлен (без согласования с Временным правительством!) проект приказа об осадном положении в Петрограде, комендантском часе, запрете митингов и демонстраций, введении цензуры, военно-полевых судов.

Керенский отправил в Ставку телеграмму с требованием, чтобы Корнилов сдал должность Верховного Главнокомандующего. Затем они уже публично обменялись заявлениями, обвиняя друг друга во лжи и в притязаниях на захват власти.

27 августа Керенский издал указ, объявляющий Корнилова мятежником и изменником.

Корнилов заявил, что принимает на себя всю полноту власти, чтобы «спасти Великую Россию».

Корпус генерала Крымова продолжил движение на Петроград.

Как часто бывает в смутные времена, вчерашние союзники становились врагами, и – наоборот. Петроградский Совет предложил помощь в борьбе против Корнилова. Более того, Керенский заключил соглашение с большевиками, чтобы их агитаторы начали пропаганду в корниловских частях, рабочие стали формировать отряды Красной гвардии и с ведома правительства получили до 40 тысяч единиц боевого оружия, которое через два месяца повернули против правительства. Движение крымовского корпуса остановили, разобрав железнодорожные пути. Под воздействием большевистских агитаторов некоторые подразделения разоружились.

Офицеры-соратники пришли к Корнилову и заверили его, что готовы идти в бой. Военные возможности Верховного Главнокомандующего в тот момент превышали возможности Временного правительства. Но Корнилов запретил. Видимо, он рассчитывал, что войска беспрепятственно войдут в город и военное положение установится само собой, без кровопролития. А натолкнувшись на сопротивление, на отпор керенско-советско-большевистской коалиции, остановился, не отдал приказ на военные действия. Он сказал офицерам: «Я не хочу, чтобы пролилась хоть одна капля братской крови». Мог ли знать генерал Корнилов, что в те минуты от его решения, вполне вероятно, зависела судьба России, что в тот момент история России могла пойти другим путем?

Так закончилось то, что впоследствии назвали «корниловским мятежом». Корнилова и его соратников, в том числе генералов Деникина, Лукомского, Эрдели, Романовского, Маркова и других арестовали и поместили в тюрьму в городе Быхове близ Могилева.

Почему Керенский отказался от союза с Корниловым? Что бы ни писал он в мемуарах, что бы ни утверждали его современники, объективно могли быть только три причины: первая –посчитал военное положение угрозой демократии, вторая – угрозой своей личной власти, и третья – обе причины вместе. В любом случае, Керенский тем самым подписал приговор себе и Временному правительству, открыл дорогу большевикам.

В Петербурге началась «большевизация» Петросовета. В ночь на 1 сентября была принята резолюция о власти рабочих и крестьян. 20 сентября председателем Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов стал Троцкий, возглавлявший Петербургский Совет еще в 1905 году.

25 октября большевики свергли Временное правительство, назвав переворот Великой Октябрьской социалистической революцией.

Генерал Корнилов, сформировав Добровольческую армию, начал военные действия против Советов и коммунистов. К нему присоединились и его вчерашние противники из сторонников Временного правительства. Но было поздно.

Одни историки считают началом гражданской войны большевистский переворот 25 октября (7 ноября) 1917 года, другие – 1918 год. А до того было действительно «триумфальное шествие Советской власти», как писали в советских учебниках.

На следующий день после захвата большевиками Зимнего дворца атаман Всевеликого Войска Донского генерал Каледин отказался признавать власть Советов и призвал на Дон «всех верных чести и присяге». Прибывшие генералы Алексеев и Корнилов начали формировать в Ростове и Новочеркасске армию. 7 января она получила наименование Добровольческой. Главкомом стал генерал Корнилов. Флаг – бело-сине-красный. То есть организационно и политически оформилась вооруженная структура, противостоящая Советам. С того дня, 7 января 1918 года, возможно, и следует вести исторический отсчет Гражданской войны. Во всяком случае, формальный.

 «Положение наше безнадежно»

Закономерно и естественно, что главкомом стал Лавр Георгиевич Корнилов. Его авторитет в войсках был несомненен. Прежде всего потому, что Корнилов был единственным, кто до этого пытался подавить революционную смуту в Петербурге. Но Керенский объявил его мятежником, а на боевые действия, на кровопролитие – Корнилов не решился.

В Добровольческой армии к январю насчитывалось около четырех тысяч человек. Это два неполных полка. И состояли они только из офицеров.

Казаки, всегда относившиеся к «золотопогонникам» со скрытой неприязнью, отказывались сражаться и за «добровольцев», и за Временное правительство (верность которому провозгласил Каледин), да и за свой «вольный Дон» – тоже. Экспедиционный корпус из десяти тысяч красногвардейцев и солдат Петроградского гарнизона под командой Рудольфа Сиверса, двинувшийся на Ростов, фактически не встречал сопротивления.

«Положение наше безнадежно. Население не только нас не поддерживает, но и настроено к нам враждебно. Сил у нас нет, и сопротивление бессмысленно… Хватит болтать! От болтовни Россия погибла!» – заявил атаман Каледин на заседании Донского правительства. Вышел в другую комнату и застрелился.

«Напор большевиков сдерживали несколько сот офицеров и детей-юнкеров, гимназистов, кадет, а панели и кафе Ростова и Новочеркасска были полны молодыми, здоровыми офицерами, не поступавшими в армию, – с горечью вспоминал генерал Деникин. – После взятия Ростова большевиками советский комендант Калюжный жаловался в Совете рабочих депутатов на страшное обременение работой: тысячи офицеров являлись к нему в управление с заявлениями, что они не были в Добровольческой армии… Так же было и в Новочеркасске. Донское офицерство уклонилось вовсе от борьбы».

На защиту Новочеркасска, столицы Области Войска Донского, вышло 147 человек – включая юнкеров и гимназистов.

После удара красных корниловцы, потеряв треть состава, отступили и двинулись на Кубань, к Екатеринодару. Так начался Ледовый поход, ставший легендой Белого движения. Пока дошли, Екатеринодар взяли большевики. Штурм провалился, Корнилов погиб, армия вернулась на Дон.

А на Дону настроение изменилось. Постарались красные победители – расстреляли две тысячи казачьих офицеров, начали конфискацию хлеба, приказали сдать оружие. (Рабочий класс в России всегда воспринимал казаков как царских карателей.) Дон забурлил. Потрепанную Добровольческую армию уже под командованием генерала Антона Деникина встретило казачество, готовое сражаться против революционных мародеров и насильников.

Возможно, и тогда большая Гражданская война не началась бы – слишком силы были неравны.

Но тут случились события, которые изменили ход европейской и мировой истории.

И красные, и белые – «германские шпионы»

История полна случайностей и парадоксов, доходящих до абсурда.

Брестский мирный договор от 3 марта 1918 года, по которому Советская Россия вышла из Первой мировой войны, враги большевиков называли капитулянтским, предательским. Но против него, против Ленина, выступали и многие видные большевики (Бухарин, Дзержинский, Урицкий, Бубнов, Радек, Подвойский…). Действительно, Россия теряла Украину, Финляндию, Эстляндскую, Курляндскую и Лифляндскую губернии, Карсскую, Батумскую области и некоторые другие территории, где в общей сложности проживало 56 миллионов человек – треть всего населения. К тому же обязана была выплатить Германии 6 миллиардов марок и 500 миллионов золотых рублей.

Но Ленин был и оказался прав. Еще до выхода большевистского «Декрета о земле» в деревнях начался самозахват, и солдаты устремились домой – успеть к разделу земли. Что бы ни кричали сторонники «войны до победного конца», а в реальности ни Временное правительство, ни Советы не смогли бы удержать их в окопах: до трети личного состава уже дезертировало.  Таким образом, вся Россия в считанные недели могла попасть под власть кайзеровской Германии и союзных с ней Австро-Венгрии, Турции и Болгарии. А через полгода в Германии грянула ноябрьская революция, власть кайзера рухнула, народ провозгласил Веймарскую республику – и ВЦИК России аннулировал кабальный договор. Все считали Ленина провидцем.

Однако в эти полгода Германия ввела войска не только в Прибалтику, Белоруссию и Украину, но и в области Юга России – в апреле-мае пала большевистская власть в Крыму и на Дону. Таким образом, германские войска спасли Войско Донское и Добровольческую армию от полного разгрома.

Атаман Краснов заключил союз с немцами, германская марка стала денежной единицей на территории Области Войска Донского. Первый приказ Краснова гласил:

«Вчерашний внешний враг, австро-германцы, вошли в пределы Войска для борьбы в союзе с нами с бандами красногвардейцев и водворения на Дону полного порядка… Я требую, чтобы все воздержались от каких бы то ни было выходок по отношению к германским войскам и смотрели бы на них так же, как на свои части».

Население Ростова-на Дону, Таганрога, крымских городов встречало германские войска без враждебности, вскоре они стали чуть ли не частью жизни.

Немцы вывозили с Дона продовольствие и сырье, взамен снабжали оружием и боеприпасами не только Войско Донское, но и, негласно, Добровольческую армию Деникина.

Сложилась абсурднейшая ситуация. Менее года назад, в июле 1917-го, Ленина и большевиков называли «германскими шпионами»; только что, в марте 1918-го, клеймили их за Брестский мир как за предательство, сдачу России немцам. А теперь «враги-тевтоны» – союзники казачества, бывшей царской армии, Белого движения?

Что в этой ситуации должны были думать мужики, казаки, офицеры и солдаты, вчера еще воевавшие против немцев? Гражданская война не разгорается без мощного накала противостояния, то есть четкого разделения, кто друг и кто враг.

За полгода германской оккупации Добровольческая армия и Войско Донское получили передышку, окрепли, набрали сил для дальнейшей борьбы. Вполне вероятно, что и при сохранении такого положения широкомасштабные боевые действия не развернулись бы, однако произошло еще одно абсолютно непредвиденное событие, которое могло изменить ход российской истории.

Как чехи и словаки чуть не свергли Советскую власть

В Первой мировой войне на стороне России сражался 50-тысячный корпус пленных чехов и словаков. После Октябрьской революции он формально стал частью французской армии, и по договору с Советским правительством должен был быть выведен в Европу.

Но путь на запад преграждали германские войска. Поэтому корпус решили отправить морем через Владивосток – 63 эшелона по 40 вагонов протянулись через всю страну от Пензы до бухты Золотой Рог. При этом советская власть и чехословаки пришли к соглашению о частичном разоружении: «В каждом эшелоне оставить для собственной охраны вооруженную роту численностью в 168 человек, включая унтер-офицеров, и один пулемет, на каждую винтовку – 300, на пулемет  – 1200 зарядов. Все остальные винтовки и пулеметы, все орудия должны быть сданы русскому правительству…»

Понятно, что большевики опасались: на фоне всеобщего хаоса нельзя не бояться единственной на территории страны регулярной армии. А чехословакам, разумеется, не хотелось выпускать из рук оружия – гарантию безопасности.

Но тут роковую роль сыграла полнейшая, на грани абсурда, запутанность международных отношений. Вчерашние союзники России по блоку Антанта – Великобритания и Франция – стали потенциальными, но еще не открытыми врагами революционной России, а вчерашний враг Германия – партнером по Брестскому договору. Германия потребовала разоружить и заключить в концлагеря всех пленных военнослужащих стран Антанты. Имея в виду Чехословацкий корпус. Кайзеровский генштаб резонно опасался, что его появление на Западном фронте изменит баланс сил.

Советское правительство отдало приказ остановить продвижение эшелонов к Владивостоку и вывезти корпус в Европу через Архангельск и Мурманск. Легионеры заподозрили в этом решении скрытое намерение выдать их Германии и Австро-Венгрии. Срочно созванный в Челябинске Временный исполнительный комитет чехословаков разорвал договор с большевиками, прекратил сдачу оружия и решил двигаться на Владивосток.

25 мая 1918 года наркомвоенмор (народный комиссар по военным и морским делам) Троцкий отдал приказ о немедленном и полном разоружении корпуса: «Каждый чехословак, который будет найден вооруженным на железнодорожных линиях, должен быть расстрелян на месте; каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооруженный, должен быть выгружен из вагонов и заключен в лагерь для военнопленных… Всякое промедление будет равносильно измене».

Звучало грозно. Но имелись ли у советской власти на местах возможности для разоружения регулярной армии? Не имелись. И потому попытки разоружения лишь спровоцировали стычки с красногвардейцами на нескольких станциях Транссиба, 25-26 мая вспыхнуло вооруженное восстание. 27 мая легионеры захватили Челябинск и Новониколаевск (Новосибирск), в тот же день командующий Чехословацким корпусом Радола Гайда телеграфировал по линии: «Наступать на Иркутск, советскую власть везде арестовывать».

Вспыхнул бикфордов шнур от Пензы до Владивостока.

Только с мая по июль чехословаки захватили Челябинск, Петропавловск, Курган, Новониколаевск (Новосибирск), Мариинск, Нижнеудинск, Канск, Омск, Томск, Пензу, Самару, Тюмень, Екатеринбург, Иркутск, Читу, Владивосток…

Белое движение с самого начала выглядело обреченным. Вспомним атамана Всевеликого Войска Донского генерала Каледина: «Положение наше безнадежно. Население… не поддерживает… Сил у нас нет, и сопротивление бессмысленно».

И вдруг оказалось, что большевистская власть висит на волоске. От Пензы до Владивостока мгновенно активизировались противники красных, возникли антибольшевистские республики – от Комитета Учредительного собрания (Комуч) в Самаре до Временного Сибирского правительства в Омске. Освобождены от красных Сызрань, Саратов, Симбирск (Ульяновск), Бугульма, Уфа, Красноярск, Благовещенск, Хабаровск… В августе Народная армия Комуча под командованием подполковника Каппеля совместно с чехословацкими частями взяла Казань и захватила золотой запас Российской империи.

Власть Советов пала от Пензы до Владивостока.

В августе 1918 года французское правительство направило на Дальний Восток и в Сибирь генерала Жанена – в ранге «главнокомандующего Союзными войсками в Сибири». С конкретным заданием – взять под контроль Чехословацкий корпус.

28 октября 1918 года в Праге была провозглашена Чехословацкая республика. После этого удержать чехов и словаков на чужой земле и в чужой войне стало и вовсе невозможно. Легионеры, после восстания которых и развернулась полномасштабная Гражданская война, изначально не хотели сражаться ни с большевиками, ни с любой другой властью в России. Они хотели домой. Транссиб был под их контролем.

Адмирал Колчак после поражения в войне и сложения полномочий Верховного правителя России находился в эшелоне под охраной чехословаков и миссии генерала Жанена. В январе 1920 года легионеры, с согласия Жанена, выдали Колчака эсеровскому Политцентру, захватившему власть в Иркутске – в обмен на проезд мимо Байкала. Эсеры передали Колчака большевикам, 7 февраля 1920 года адмирала расстреляли. Затем чехословаки прорвались с боями через отряды белого атамана Семенова.

И с красными сражались, и с белыми – за возвращение домой.

Летом 1920 года из Владивостока вышел последний из 42 кораблей с бойцами Чехословацкого корпуса.

Царицынский фронт Троцкого и Сталина

Царицын (ныне Волгоград) был важным промышленным и сельскохозяйственным центром, крупным транспортным узлом на Волге, связывающим Москву с южными районами страны, откуда поступало продовольствие и топливо. Красный маршал Семен Буденный писал в мемуарах: «Все мы понимали, что Царицын – стратегический ключ к судьбе революции… крепость революции на Волге».

Троцкий называл Царицын «Красным Верденом» – по аналогии с французским городом, где в ходе десятимесячных боев Первой мировой войны французская армия остановила наступление войск кайзеровской Германии.

Донская казачья армия генерала Краснова трижды, с июля 1918-го по февраль 1919 года, вела наступление на город – и трижды откатывалась от него с большим потерями. Краснов подал в отставку. Весной на Царицын, пройдя 300 верст по безводной калмыцкой степи, пошла Кавказская армия генерала Врангеля. После боев на подступах, Врангель телеграфировал Деникину:

«Кровопролитные атаки разбились о технику, сильнейшую артиллерию и подавляющую численность врага. Учитывая значение Царицына, противник продолжает подвозить подкрепления… Без мощной пехоты, артиллерии и технических средств взять Царицын не могу… За время операции некоторые полки дошли по составу до сотни. Убито и ранено пять начальников дивизий, три командира бригад, одиннадцать командиров полков».

Получив подкрепление, 16 июня врангелевцы пошли на решительный штурм при мощной огневой поддержке пяти бронепоездов и 17 танков. 17 июня «Красный Верден» пал.

Газета «Неделимая Россия» писала: «В 12 часов дня 19 июня командующий в своем поезде прибыл в Царицын, встреченный почетным караулом и всеми железнодорожными служащими. Проследовав в автомобиле под пасхальный звон колоколов, барон Врангель у входа в храм был восторженно приветствован громадной толпой народа и цветами».

20 июня в Царицын приехал Главнокомандующий Вооруженными силами Юга России генерал Деникин.

События в Царицыне на особом месте в истории СССР, они имели далеко идущие последствия – вплоть до трагического отступления Красной армии в первый период Великой Отечественной войны 1941 – 1945 годов.

Как известно, председатель Реввоенсовета Троцкий поставил на службу Красной армии практически половину (43%) офицеров бывшей царской армии.

С началом Гражданской войны стало очевидно, что революционная теория «всеобщего вооружения народа» не приносит успеха – необходима регулярная армия на основе единоначалия и массовой мобилизации, для управления необходимы кадровые офицеры. Многие из них сидели в тюрьмах не за выступления против новой власти – просто как «классово чуждые элементы». Троцкий предложил освободить их. И, при поддержке Ленина и вопреки протестам некоторых большевистских лидеров, видевших в офицерах только «контрреволюционеров», поставил на службу рабоче-крестьянской армии 75 тысяч бывших царских офицеров, в том числе 746 подполковников, 980 полковников и 775 генералов. Среди них и два военных министра царского правительства. Абсолютное большинство командующих фронтами и начальников штабов фронтов, командармов и начальников штабов армий, командиров дивизий и начальников штабов дивизий – бывшие царские офицеры. Их называли «военспецы».

В частности, командующим Северо-Кавказским военным округом в мае 1918 года стал генерал-лейтенант Генштаба Андрей Снесарев. В округ входили территории области Войска Донского, Кубани Терека и Дагестана.

6 июня в Царицын приехал Сталин – как чрезвычайный уполномоченный по заготовке и вывозу хлеба с Северного Кавказа в города центральной России. И сразу же начал  вмешиваться в военные дела. Вскоре, став председателем Военного совета Северо-Кавказского военного округа, отстранил Снесарева от руководства и назначил командующим войсками Царицынского фронта большевистского деятеля, луганского рабочего Климента Ворошилова

«У нас успехи во всех армиях, кроме Царицынской, где у нас колоссальное превосходство сил, но полная анархия на верхах. Ворошилов может командовать полком, но не армией», – докладывал председатель Реввоенсовета Троцкий председателю Совнаркома Ленину.

18 октября 1918 года Сталина, по требованию Троцкого, отозвали с Южного фронта. Ворошилова сняли с должности командующего фронтом, назначили командующим 10-й армией, но вскоре и оттуда убрали.

Впоследствии, на VIII съезде партии (март 1919 года), действия Сталина и Ворошилова под Царицыном резко критиковал Ленин: «У нас шестьдесят тысяч потерь. Это ужасно… Вы говорите: мы героически защищали Царицын… Но ясно, что по шестьдесят тысяч мы отдавать не можем, и что, может быть, нам не пришлось бы отдавать эти шестьдесят тысяч, если б там были специалисты, если бы была регулярная армия».

Поражения часто связывают людей крепче, чем победы. Так в Царицыне родился роковой для страны тандем Сталин – Ворошилов. Ленин, по недосмотру назначив Сталина генеральным секретарем ЦК РКП(б), что тогда воспринималось как техническая должность, открыл ему дорогу к власти. Сталин же верным своим соратником сделал товарища по военным поражениям – Ворошилова.

Военный культ и славу Ворошилова нынче и представить трудно. Перед Великой Отечественной войной песню из фильма «Трактористы» пела вся страна призывного возраста: «Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин, и первый маршал в бой нас поведет!» Первый маршал – это он, Ворошилов.

Никто в массах трудящихся тогда и после не задумывался: какими войсками командовал «полководец Ворошилов»? Отрядом луганских рабочих, который в июне 1918 года привел к Царицыну, где и встретился со Сталиным. Какие победы одержал «полководец» Ворошилов? Никаких.

После того, как его сняли с командования 10-й армией – он был комиссаром, членом Реввоенсовета 1-й Конной армии. Можно еще добавить, что в марте 1921 года был комиссаром Южной группы войск, подавлявших Кронштадтское восстание против коммунистов. И все? Да, все.

Если не считать 1941 год, когда он командовал Ленинградским фронтом – 10 дней. После чего Сталин его и близко не подпускал к действующей армии. Но при этом Ворошилов на многих фронтах был «представителем Ставки Верховного Главнокомандования», как бы осуществлял высшее руководство.

Ворошилов назывался и считался в народе, в СССР, легендарным героем Гражданской войны. Он – дважды Герой Советского Союза, маршал Советского Союза, его именем были названы четыре города и одна область, сотни площадей и улиц.

На анекдотический «полководческий» культ Ворошилова и Сталина (в 1925 году Царицын переименовали в Сталинград, чем город обязан Сталину – «тайна истории») можно было бы и закрыть глаза – в нынешние-то времена. Если бы не другая, оборотная, страшная его сторона. Да, прославление «военных гениев» Сталина и Ворошилова затушевывало в глазах народных масс действительную историю, события, имена и заслуги истинных героев, полководцев Гражданской войны. Например, в СССР мало кто помнил, что Восточным фронтом (разгром Колчака) и Южным фронтом (разгром Врангеля, победа в Гражданской войне) командовал Михаил Фрунзе, загадочным образом скончавшийся в 1925 году в ходе рядовой операции язвы желудка. Но… здесь мы переходим в область построений психологического порядка… сколько бы ни дурачили советских людей, сами-то они, Сталин и Ворошилов, не могли не знать и не понимать, кто они и что они, какие они «полководцы» на самом деле. Не могли не знать (хотя бы по доносам), что настоящие командиры и рубаки Гражданской войны в грош их не ставят как военных, смеются над их восхвалением.

Полководцы победившей армии опасны для любого диктатора. Их слава, их авторитет в народе способны и им самим вскружить головы, навести на мысли о военном перевороте. Уничтожение генералов, способных сместить правителя, как преторианская гвардия в Древнем Риме смещала императоров – обычная практика в действиях диктаторов, закон техники безопасности. Но во сто крат опаснее  полководцы, которые знают, что их правитель с военной точки зрения – никто, ничто и звать никак, помнят, что его попытки руководить военными действиями всегда оборачивались провалом, конфузом, потерями. Таких генералов надо, с точки зрения диктаторов, убирать немедленно, офицеров армии, которая полнится подобными слухами-разговорами, запугать до дрожи.

Таким образом, можем ли мы исключать в действиях Сталина и Ворошилова и личные мотивы ревности к прошлому и мести за прошлое?

Со второй половины 20-х и с начала 30-х годов Сталин натравливает ОГПУ (преемник ВЧК, предтеча НКВД) на военное руководство, на поиск «шпионов» в армии. Укрепившись в абсолютной власти, во второй половине 30-х годов начинает массовые аресты командиров и политработников. Первый его помощник в этих «делах» – Ворошилов, нарком обороны СССР.

29 ноября 1938 года на заседании Военного совета он говорил: «Весь 1937 и 1938 годы мы должны были беспощадно чистить свои ряды… За все время мы вычистили больше 4 десятков тысяч человек».

То есть за неполные два года – больше 40 000 офицеров! Из высшего руководства – нарком Военно-морского флота, 3 заместителя наркома обороны, 16 командующих военными округами, 26 их заместителей и помощников, 5 командующих флотами, 8 начальников военных академий, 25 начальников штабов округов, флотов и их заместителей, 33 командира корпусов, 76 командиров дивизий, 40 командиров бригад, 291 командир полка…

Перед нападением гитлеровской Германии на Советский Союз в Красной армии некоторыми дивизиями командовали капитаны. Не их вина, что они не могли справиться с возложенными на них обязанностями. И потому наша армия, имея абсолютное превосходство в технике и живой силе, терпела в первый год войны сокрушительные поражения. Только за первые полгода в плен к гитлеровцам попало почти 4 миллиона советских солдат и офицеров.

Аборигены удивлялись: «Русские с русскими воюют»

Если в любой стране революция и гражданская война – сложное переплетение событий, групповых интересов, то на среднеазиатских территориях Российской империи – калейдоскоп.

Собственно, жизнь там и до того была калейдоскопом, но – мирным. Огромные территории, пестрый этнический состав, сложная административная система, когда наряду с генерал-губернаторствами в Российскую империю на вассальных правах входили отдельные государства – Бухарский эмират и Хивинское ханство. Обстановка – спокойная, чему немало способствовали феодальные традиции и феодальный уклад жизни. Огромное значение имело, что российский колониализм был особый – имперская власть не покушались на веру, язык, обычаи, образ жизни, образование. На уровне волостей было свое, национальное, самоуправление. Более того, по договору население национальных окраин не призывалось в армию и не участвовало в боевых действиях в случае, если Россия вступала в войну с каким-либо другим государством. Из-за нарушения этого договора и вспыхнуло восстание 1916 года, кода власть объявила мобилизацию – пусть даже и на тыловые работы. Положение усугубилось тем, что у местного населения стали отбирать земли для вновь прибывших русских переселенцев, реквизировать продовольствие. Восстание охватило тогда огромные территории и длилось полгода, с тысячами жертв с обеих сторон.

В докладе специальной комиссии на закрытом заседании Государственной думы 13 декабря 1916 года депутат Керенский говорил:

«Причиной всего того, что произошло в Туркестане, является исключительно центральная власть, объявившая и проведшая в жизнь беззаконное Высочайшее повеление беззаконным порядком, с нарушением всех элементарных требований закона и права. Это они (указывая на членов правительства) являются виновниками того, что разрушили эту цветущую окраину…»

Тем не менее, жизнь успокоилась и продолжалась. Пока не грянули Февральская и Октябрьская революции 1917 года. К Средней Азии вполне подходит определение из советских учебников: «Триумфальное шествие Советской власти». И осуществляло это шествие русское население – при некотором участии местных представителей состоятельных сословий. Например, лидер бухарских коммунистов и председатель Совнаркома Бухарской Народной Советской Республики Файзулла Ходжаев – сын миллионера, а первый председатель Центрального исполнительного комитета (ЦИК) Хорезмской Народной Советской  Республики Ата Максум – мулла.

В Ташкенте, главном городе Туркестана, еще в феврале 1917 года власть перешла к городскому Совету, в котором главную роль играли большевистски настроенные железнодорожные рабочие (русские) и солдаты (русские). Оппозицию им составлял Краевой Совет, верный Временному правительству. А еще был Краевой Совет мусульманских депутатов – местная этническая интеллигенция.

После октябрьского переворота в Петербурге, когда в Ташкенте началась уличные бои между сторонниками большевиков и сторонниками Временного правительства, мусульманский Краевой Совет в них не участвовал. Большевики победили. В Ташкенте была образована Туркестанская Советская Республика.

И когда начались сражения уже в рамках Гражданской войны, основное местное население оставалось в стороне, удивляясь и констатируя: «Русские с русскими воюют».

Так, например, было в Асхабаде (ныне Ашхабад – столица Туркменистана), где в июле 1918 года восставшие рабочие свергли власть Советов. Русские рабочие здесь жили хорошо, получали высокую зарплату, и большевиков не поддерживали. Эсеры и меньшевики провозгласили Закаспийское Временное правительство. Затем власть перешла к Комитету общественного спасения. Яркая, экзотическая деталь в общей картине – и без того яркой, экзотической: по просьбе Закаспийского Временного правительства здесь дислоцировались подразделения Британской армии – эскадрон 28-го конного полка, батальон сипаев из Пенджабского полка, несколько рот Йоркширского, Хемпширского пехотных полков и 4-го гуркхского стрелкового полка. (Ушли в апреле-июле 1919 года.)

Сипаи – индийские солдаты, гуркхи – непальские солдаты в Британской армии. С 1924 года 4-й гуркхский полк стал называться «4-й собственный принца Уэльского гуркхский стрелковый полк». На современной фотографии, 2019 года, Чарльз, принц Уэльский, награждает солдат своего полка, вернувшихся из Афганистана.

А на снимке столетней давности, 1919 года – офицеры 4-го гуркхского полка в пустынных горах близ Красноводска (ныне город Туркменбаши, Туркменистан), там, где происходят действия знаменитого советского фильма «Белое солнце пустыни»… (О, пути истории!)

Туркестанская армия Вооруженных сил Юга России под общим командованием генерала Деникина насчитывала 9000 штыков и сабель. Дислоцировалась в Закаспийской области с центром в Асхабаде. На Западе – Каспийское море, на востоке – Бухарский эмират и Хивинское ханство, на севере – Уральская область. Предполагалось наступление на Ташкент (столицу Туркестанской советской республики) и Верный (столица Семиречья). Но войска Красной армии в боях с июня 1919-го по февраль 1920 года фактически уничтожили Туркестанскую армию белых. 9 июля 1919 года был взят Асхабад, а 6 февраля 1920 года – Красноводск.

Остатки Туркестанской армии эвакуировались через Каспий в Дагестан.

Одновременно и параллельно были уничтожены и вытеснены за границу казачьи формирования атамана Дутова в Оренбуржье и атамана Анненкова в Семиречье.

На том в Закаспийской области и в Средней Азии закончилась Гражданская война как боевые действия регулярных армий.

Не было там объединенного антибольшевистского фронта, как в европейской части России под началом Деникина и Врангеля. Там – совсем другая  обстановка, начиная с безмерных пространств. От Оренбурга, центра Оренбургского казачьего войска, до столицы Семиреченского казачества города Верного (ныне Алмата) – 2 500 километров. Это почти в два раза больше, чем от большевистской Москвы до врангелевского Симферополя. Тем более, часть оренбургских казаков атамана Дутова перешла в Красную армию, а атаман Анненков демонстративно не подчинялся Колчаку, и лютая, патологическая жестокость анненковцев только множила ненависть к ним русского населения и пополняла ряды красных.

Тем более – не было общего фронта аборигенных, коренных народов Средней Азии и Казахстана против Советов. Прежде всего потому, что местные люди не очень-то и различали, кто есть кто в борьбе «этих русских». Да и не было здесь однородного населения. Ферганская долина и казахстанское Семиречье, туркменская пустыня и таджикские города, узбекские оазисы и бескрайние степи – отдельные миры. У тюркоязычных кочевников пустыни туркменов мало общего с тюркоязычными оседлыми узбеками, тем более, с ираноязычными таджиками-персами.

У всех – своя жизнь.

Нестор Махно

В массовом сознании прочно закрепились стереотипы советской историографии, по которым армия Махно называлась «банда». Дескать, мало ли было «банд» в смутные годы Гражданской войны…

Между тем Ленин еще в Россию не приехал, еще не выступал с броневика на Финляндском вокзале, а Махно в Гуляй Поле – уже председатель Крестьянского союза и предлагает «немедленно отобрать церковную и помещичью землю и организовать по усадьбам свободную сельскохозяйственную коммуну».

До октябрьского переворота еще месяц, Ленин прячется в Разливе, а Махно в Гуляй Поле подписывает декрет уездного Совета о национализации земли и провозглашает союз с рабочими на почве самоуправления трудящихся.

Крестьянская республика в Гуляй Поле продержалась до 1921 года, до окончательного разгрома большевиками. С 1919 года армия Махно, в советской историографии уничижительно называемая бандой, официально именовалась «Революционная повстанческая армия Украины» и к осени 1919 года насчитывала до 123 тысяч штыков и сабель! Она сражалась против войск кайзера Вильгельма и гетмана Скоропадского, против Украинской Центральной Рады и петлюровской Директории, против Красной армии и против Белой армии. Почти четыре года.

Большевиков Нестор Махно считал идейными врагами. Но признавал их как временных союзников в революции.

Ленина – уважал. Кстати, советские люди настолько ничего не знали о Махно, что в конце 1980-х годов, во времена перестройки и гласности, даже в образованных кругах с изумлением и недоверием говорили: «Ленин будто бы встречался с Махно». То есть «Сам» Ленин – с каким-то «бандитом»? Не может быть!

О той встрече Махно откровенно рассказал в своих воспоминаниях. Наверно, его изложение беседы с Лениным и Свердловым в середине 1918 года избирательно, и можно только предполагать, о чем он умолчал. Не сказал впрямую, что, вероятно, Ленин со Свердловым тогда и решили сделать Махно организатором и вождем стихийной крестьянской войны на Украине – против гетмана Скоропадского и германских оккупантов. Но по контексту мемуаров Махно можно догадаться. Цитирую:

- Вас, товарищ, я считаю человеком реальности и кипучей злобы дня. Если бы таких анархистов-коммунистов была хотя бы одна треть в России, то мы, коммунисты, готовы были бы идти с ними на известные условия и совместно работать на пользу свободной организации производителей.

Я лично почувствовал, что начинаю благоговеть перед Лениным…

– Итак, вы хотите перебраться нелегально на свою Украину?

Я ответил:

– Да.

– Желаете воспользоваться моим содействием?

– Очень даже, – ответил я.

Тогда Ленин обратился к Свердлову со словами:

– Кто у нас непосредственно стоит теперь в бюро по переправе людей на Юг?.. Позвоните, пожалуйста, и узнайте…

И мы все трое поднялись, пожали друг другу руки…

После чего Махно и развернул, как он писал, «могучее антигосударственное революционное движение широких украинских масс». По данным германского Генштаба, только за шесть первых месяцев пребывания на Украине в ходе локальных восстаний крестьян было убито около 22 тысяч немецких и австрийских солдат и офицеров.

Крестьянский вождь как мог отделял себя от большевиков, называл их шарлатанами, узурпаторами, Ленина и Троцкого обвинял в стремлении поработить народ: «Если товарищи большевики идут из Великороссии на Украину помочь нам в тяжелой борьбе с контрреволюцией, мы должны сказать им: добро пожаловать, дорогие друзья! Если они идут сюда с целью монополизировать Украину, мы скажем им: руки прочь!»

Ушли кайзеровские солдаты, кончилась власть гетмана Скоропадского. Махно выступил против Петлюры и взял Екатеринослав (Днепропетровск), положив его к ногам Красной армии.

Затем началась война с Деникиным. В марте 1919 года Махно, комбриг в составе Красной армии, занял Бердянск и Мариуполь, в мае – Луганск. На бригаду обрушилась конная дивизия генерала Шкуро. Махновцы, не получая от командования Красной армии боеприпасов и снаряжения, не выдержали удара и побежали. Белые прорвали фронт, заняли Донбасс. Председатель Реввоенсовета Троцкий счел, что махновцы струсили, бросили фронт, расстрелял начальника штаба Озерова, несколько других ближайших товарищей Махно, объявил его вне закона «за развал фронта и неподчинение командованию».

Махновцы стали врагами красных. Однако продолжили вооруженную борьбу против Деникина. И сыграли в его разгроме важнейшую роль.

Осенью 1919 года Деникин подступал к Москве. Cитуация была угрожающей, практически готовилась сдача города, разрабатывались планы дальнейшей борьбы, в том числе и в подполье. Махно провозгласил: «Главный наш враг, товарищи крестьяне – Деникин. Коммунисты – все же революционеры… С ними мы сможем рассчитаться потом. Сейчас все должно быть направлено против Деникина».

В союзники позвал… Петлюру. Их объединенная армия захватила Кривой Рог, Никополь, Александровск (Запорожье), Мелитополь, Юзовку (Донецк), Мариуполь, Бердянск, Екатеринослав (Днепропетровск).

«Положение становилось грозным и требовало мер исключительных, – признавал в мемуарах Деникин. – Для подавления восстания пришлось, невзирая на серьезное положение фронта, снимать с него части и использовать все резервы… Это восстание, принявшее такие широкие размеры, расстроило наш тыл и ослабило фронт в наиболее трудное для него время».

Не просто «ослабило». Советская власть висела на волоске. Но Махно сорвал решающее наступление Деникина на Москву. Кто знает, как повернулась бы история, не ударь Махно в тылы Белой армии с такой сокрушительной силой. После этого Белую армию разбили и на фронте, и она покатилась на юг.

Революционная повстанческая армия сыграла важнейшую роль и в разгроме Врангеля, ставшего после Деникина командующим Вооруженными силами Юга России.

14 сентября 1920 года части Белой армии под командованием генерала Петра Врангеля начали решительное наступление на красных, взяли Александровск (ныне Запорожье), Мариуполь, вплотную подошли к Юзовке (ныне Донецк) и к Таганрогу. Захвачено было 6 бронепоездов, 40 орудий, в плен попало 12 тысяч красноармейцев. Готовилась атака на Каховский плацдарм красных, имеющий стратегическое значение для обеих сторон.

В этой ситуации правительство Ленина начало переговоры с Махно.

1 октября 1920 года Нестор Махно обратился к своим сторонникам с призывом прекратить боевые действия против большевиков и стать их союзниками в борьбе: «Оставаясь безучастными зрителями, украинские повстанцы помогли бы воцарению на Украине либо исторического врага – польского пана, либо опять царской власти, возглавляемой германским бароном».

2 октября в Старобельске состоялось подписание военно-политического соглашения между правительством Украинской ССР и армией Махно. В политическом вступлении говорилось:

«Объединенное и организованное наступление на нас Польши, Врангеля и антантовских империалистов поставило нашу революцию под угрозу смертельной опасности. Повстанческая армия махновцев ввиду этого решила прекратить вооруженную борьбу с советским правительством, установив с ним военно-политическое соглашение в целях решительного разгрома отечественной и мировой контрреволюции».

С советской стороны соглашение подписали командующий Южным фронтом Михаил Фрунзе, члены Реввоенсовета Южного фронта Бела Кун и Сергей Гусев, представитель правительства УССР Яков Яковлев. Соглашение гарантировало «немедленное освобождение и прекращение преследования в дальнейшем всех махновцев и анархистов, за исключением вооруженно выступающих против советского правительства».

Стороны выпустили совместное воззвание к «трудовой массе», в котором говорилось, что союз заключен «в целях уничтожения общего врага – белогвардейщины».

16 октября военно-политическое соглашение ратифицировал президиум ЦИК УССР. Командование Южного фронта выделило армии Махно 100 миллионов рублей.

Неформальной столицей Северной Таврии – степной области к северу от Крыма – был город Мелитополь. Врангель перенес сюда свою Ставку, устроил в городе пышный парад в присутствии представителей военных миссий Франции, Англии, США, Польши и Сербии.

Красная армия безуспешно атаковала Мелитополь с июня 1920 года.

29 октября махновцы, пройдя по врангелевским тылам, ворвались в город, который обороняли Марковская и Корниловская дивизии, 3 бронепоезда и кавалерия донских казаков. Трофеи были богатейшие: 100 вагонов боеприпасов, 3 бронепоезда, 4 аэроплана, 2 танка, 18 орудий, 2 миллиона пудов зерна. В Ставке Врангеля разместился штаб Южного фронта.

Объективности ради обязательно надо отметить, что этот успех был частью общего наступления Красной армии. План Врангеля овладеть Каховским плацдармом, выйти на правый берег Днепра и на Донбасс, сорвался, несмотря на невиданное в те времена применение новейшей боевой техники – двенадцати танков.

Одновременно с наступлением Махно на Мелитополь Красная армия попыталась штурмом взять Чонгар и оборонительные укрепления на Перекопском перешейке. План был – отрезать Врангеля от Крыма и уничтожить в степях Северной Таврии.

Однако не получилось. Первую Конную армию Буденного отбросили от Чонгара, фактически разгромив, а дивизии Блюхера не удалось взять штурмом Турецкий вал на Перекопском перешейке – линию укреплений протяженностью 11 километров, 10 метров в высоту с 10-метровым рвом.

Армия Врангеля вернулась в Крым и закрепилась там. Штурм укреплений Турецкого вала был безуспешным. Красные несли потери.

И здесь махновцы сыграли решающую роль. 8-9 ноября махновцы и части Красной армии переправились через Сиваш, залив Азовского моря, отделяющий полуостров Крым от материка, и вышли в тыл врангелевских войск у Перекопского перешейка.

Красная армия ворвалась в Крым.

11 ноября генерал Врангель издал приказ об эвакуации:

«Русские люди. Оставшаяся одна в борьбе с насильниками, Русская армия ведет неравный бой, защищая последний клочок русской земли, где существует право и правда.

В сознании лежащей на мне ответственности, я обязан заблаговременно предвидеть все случайности.

По моему приказанию уже приступлено к эвакуации и посадке на суда в портах Крыма всех, кто разделял с армией ее крестный путь, семей военнослужащих, чинов гражданского ведомства, с их семьями, и отдельных лиц, которым могла бы грозить опасность в случае прихода врага.

Армия прикроет посадку, памятуя, что необходимые для ее эвакуации суда также стоят в полной готовности в портах, согласно установленному расписанию. Для выполнения долга перед армией и населением сделано все, что в пределах сил человеческих.

Дальнейшие наши пути полны неизвестности…

Да ниспошлет Господь всем силы и разум одолеть и пережить русское лихолетье».

16 ноября из Крыма ушел последний из 126 пароходов с солдатами, офицерами Белой армии и гражданскими лицами.

Последний Верховный Главнокомандующий Белой армией генерал Врангель покинул Россию на крейсере «Генерал Корнилов». Так закольцевалась история Гражданкой войны, начатая с создания Добровольческой армии генералом Лавром Георгиевичем Корниловым.

А красные ответили Махно за помощь – ударом в спину. Тотчас после победы в Крыму они начали «ликвидацию партизанщины». Прорвав окружение, Махно еще один год вел партизанскую борьбу против вечных врагов-союзников, а в августе 1921 года ушел в Румынию. Умер в 1934 году в Париже. Жил в безвестности, почти в бедности.

Другого финала быть не могло. В любом варианте обречена на крах сама идея устройства жизни без государства. А ей-то и служил Нестор Махно.

В чем секрет успеха Революционной повстанческой армии? В том числе и в том, что ее командующий Махно – военный гений. Гений Гражданской войны. Он изобрел новую тактику боевых действий – придумал тачанки и посадил на них повстанческое войско. Его армия в сутки проходила до 60-80 километров, внезапно появляясь и непостижимо растворяясь в степи. Тачанка – сама по себе уникальная боевая единица.

Красные переняли тачанку у Махно. Белые – побрезговали мужицкой тактикой боя. И проиграли. В том числе и поэтому.

Представим большое кавалерийское сражение. Две конные лавы идут друг на друга. Вдруг из красной лавы вперед вылетают 250 тачанок, разворачиваются – и 250 (!) пулеметов косят противника чуть ли не в упор. Смертоносный вихрь, завалы из людей и коней. Дальше остается, как писал Исаак Бабель, только «великое безмолвие рубки», только добивать…

Был еще один военный прием: конница имитирует отступление, бегство, рассыпается – и открывает линию тачанок, которые встречают и уничтожают конницу преследователей кинжальным свинцовым огнем.

Так 11 ноября 1920 года в Крыму, в бою у Карповой балки, огнем 250 махновских тачанок, а затем саблями махновцев и бойцов 2-й Конной армии Миронова был уничтожен конный корпус генерала Барбовича – 4590 сабель. Последняя надежда Врангеля.

Народ был за красных, считая их своими

Если посмотреть на карту военных действий второй половины 1918 и 1919 года, то спасение правительства большевиков кажется чудом. В Мурманске и Архангельске, Одессе и Севастополе – британский и французский десанты. Колчак в Уфе, Миллер в Архангельске, Юденич в Пскове, Деникин в Орле (конница Шкуро и Мамонтова на подступах к Туле). Большевики создали подпольный Московский комитет партии и начали эвакуацию правительственных учреждений в Вологду. Армии Колчака и Деникина получают из Англии, Франции и США винтовки, патроны, танки, броневики, обмундирование…

Тем не менее – Советская власть выстояла. Как? Что ей помогло или что ее спасло?

Новая пропаганда, прежде всего через кино и телевидение (фильмы «Адмиралъ», «Солнечный удар», телесериалы «Троцкий», «Демон революции» и другие), пытается показать и рассказать нам о «новой истории» – и все время попадает впросак. Чем отвратительней изображаются вожди революции, красные бойцы и комиссары, чем красивее и благороднее выглядят белые офицеры, тем неизбежней возникает вопрос: что же народ не пошел за такими благородными, самоотверженными, православными воинами, какими их показали на экране, а пошел за «большевиками-христопродавцами»?

Потому что считал их СВОИМИ. Какие бы ни были, но – свои, такие же рабочие и мужики от сохи. А белые – господа, которые хотят восстановить прежнюю власть, чуждую народу, в течение веков державшую народ в позорном рабстве.

Можно сколь угодно идеализировать в фильмах белое офицерство, но реальная белая гвардия в большинстве своем считала народ взбесившимся быдлом. И думала загнать его пулями и плетьми в прежнее стойло.

Губернатор Енисейской губернии генерал-лейтенант Розанов, особо уполномоченный Верховного правителя Колчака, оставил письменное свидетельство:

«При занятии селений, захваченных ранее разбойниками, требовать выдачи их главарей и вожаков; если этого не произойдет… – расстреливать десятого.

Селения, население которых встретит правительственные войска с оружием, сжигать; взрослое мужское население расстреливать поголовно; имущество… отбирать в пользу казны…

…За добровольное снабжение разбойников не только оружием… но и продовольствием, одеждой и прочим виновные селения будут сжигаться, а имущество отбираться в пользу казны.

Среди населения брать заложников, в случае действий односельчан, направленных против правительственных войск, заложников расстреливать беспощадно».

Приказ генерала Розанова, в частности, относится к Енисейскому восстанию крестьян против Колчака. С апреля по июнь 1919 года в Енисейской губернии были расстреляны 8 тысяч человек.

А перед этим было Минусинское восстание, утопленное в крови генералом Шильниковым.

Отметим здесь социально-психологический, классово-психологический момент. Красные подавляли все попытки выступлений против них с не меньшей жестокостью. Но их жестокость, их действия воспринимались как действия «своих», таких же крестьян и рабочих. А вот карательные акции колчаковских (деникинских, врангелевских) частей вызвали новое озлобление как демонстрация расправы «господ» с «холопами».

Бунтовала не только батрацкая, бедняцкая Центральная Россия – бунтовала богатая Сибирь. По данным 1909 года на 100 жителей средней России приходилось 18 лошадей, 26 коров и 34 овцы. В Сибири – 55 лошадей, 70 коров и 74 овцы. Но почему-то даже многие зажиточные не признавали колчаковскую власть. Потому что она постановила отобрать у крестьян землю, которую они получили от большевиков, от Советской власти.

«Декларация Русского Правительства о земле» от 8 апреля 1919 года, то есть правительства Колчака, частично признавала существующее положение:

«Все, в чьем пользовании земля сейчас находится, все, кто ее засеял и обработал, хотя бы не был ни собственником, ни арендатором, имеют право собрать урожай…»

Значит, разрешается «собрать урожай» осенью 1919 года. А что дальше?

«Правительство будет широко открывать возможность приобретения этих земель в полную собственность».

То есть – покупать, выкупать? Землю, которую уже пашешь, которую уже привык считать своей?!

Далее:

«В окончательном же виде вековой земельный вопрос будет решен Национальным Собранием».

То есть ждать, что еще станется, какое там будет «Национальное Собрание» и будет ли оно?

Но никакие слова о «справедливости», о «свободной и цветущей России» будущего не могли скрыть главного, что вычитывалось в этой Декларации, что передавалось из уст в уста по всей мужицкой Сибири и по всей мужицкой России:

«Земли же, которые обрабатывались исключительно или преимущественно силами семей владельцев земли, хуторян, отрубенцев и укрепленцев, подлежат возвращению их законным владельцам».

Вот и все.

Проследим теперь за продвижением армии Деникина. Почему она легко победила на Украине, а Москву взять не смогла? Хотя Деникин уже молебен в Москве заказывал.

То же самое повторилось осенью 1920 года – уже при наступлении армии Врангеля. При этом надо учесть, что Красная Армия только что потерпела поражение в Польском походе. Более того, намечался опасный для большевиков союз Врангеля, Пилсудского и Симона Петлюры на Украине.

14 сентября 1920 года Врангель начал решительное наступление. 19 сентября Белая Армия взяла Александровск (Запорожье), 28 сентября – Мариуполь, на 30 километров подошла к Таганрогу и на 17 километров – к Юзовке (Донецк). А Юзовка – топливная база, главный энергоресурс.

«В течение сентября Русская армия рассеяла противника на всем фронте от Азовского моря до Кичкасской переправы. Задача моя – развязать себе руки для заднепровской операции – была выполнена», – писал Врангель в мемуарах.

Но Врангелю не удалось продвинулся дальше Украины, Деникину ранее – дальше Орла.

Почему? Потому что Украинский Совнарком не отдал землю народу, а национализировал в государственную собственность. Для крестьян неведомый Наркомзем стал ничем не лучше помещиков. Украинский мужик по меньшей мере – не поддерживал красных. Или – начинал партизанскую войну. Не за белых – за землю и волю.

Но как только Белая армия переходила границу тогдашней Украинской республики и вступала в пределы Российской республики, движение тормозилось. Потому что в России крестьяне получили землю. Они расценивали приход Белой армии как попытку отобрать ее, вернуть помещиков. Так что у белых на территории России опоры в массах не было.

Повторим: новая пропаганда, прежде всего через кино и телевидение (фильмы «Адмиралъ», «Солнечный удар», телесериалы «Троцкий», «Демон революции» и другие), пытается показать и рассказать нам о «новой истории» – и все время попадает впросак. Чем отвратительней изображаются в картинах вожди революции, красные бойцы и комиссары, чем красивее и благороднее выглядят белые офицеры, тем неизбежней возникает вопрос: что же народ не пошел за такими благородными, самоотверженными, православными воинами, какими их показали на экране, а пошел за «большевиками-христопродавцами»?

Но история не признает и не должна признавать идеологических установок. Сейчас, в свете новых идейно-политических канонов, можно, как предлагали уже некоторые общественники и депутаты, переименовать улицы Красноармейские в Белогвардейские, московскую улицу Марксистскую в Колчаковский проспект, можно назвать площади именами белых генералов и поставить им памятники, но удастся ли Корнилова, Деникина, Колчака и Врангеля представить как радетелей рабочих и крестьян?

Народ в большинстве своем был с красными. А как распорядились коммунисты народным доверием и поддержкой – другая глава истории.

Сергей Баймухаметов