Два последних слова Алексея Навального с двух сегодняшних судилищ

В субботу, 20 февраля, Мосгорсуд оставил Навальному реальный срок по делу "Ив Роше". Мосгорсуд отказался удовлетворить ходатайство защитников оппозиционера Алексея Навального о его освобождении на основании решения Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ).

Алексея Навального в ближайшие несколько дней, скорее всего, этапируют в одну из колоний Центрального федерального округа, пишут РИА Новости со ссылкой на источник, знакомый с ситуацией.

Практически сразу после этого начался еще один суд с участием оппозиционера - по делу об оскорблении ветерана.

В обоих судах Навальный выступал с последним словом. Сначала Навальный выступил с последним словом на рассмотрении апелляции на решение суда отправить его в колонию за на рушение условий испытательного срока по делу "Ив Роше".

Последнее слово Навального на апелляции по делу "Ив Роше":

"Я выступаю с последним словом. Сейчас наш суд закончится, а потом у меня следующий суд, и там тоже последнее слово. Наверное, если кто-то захочет издать мои последние слова, то получится довольно толстая книжка. Мне кажется, в этом тоже есть какой-то своеобразный сигнал, который мне посылает вся эта власть в целом и владелец замечательного дворца Владимир Путин: "Все это выглядит странно, но мы так можем сделать — смотри".

Знаете, как жонглер и фокусник в суде: он мячик крутит сначала на этом пальце, потом на голове. Они говорят: "Смотри, мы можем эту судебную систему крутить на любой части своего тела. Куда ты против нас лезешь? Мы можем все что угодно сделать, смотри". Если честно, мне кажется, что такая их бравада — вижу это не я один, а и обычные люди, которые смотрят на это. На них это тяжелое впечатление производит, потому что каждый думает: "А если я столкнусь с судебной системой, какие шансы у меня здесь чего-то добиться?"

Тем не менее, раз последнее слово, значит, нужно говорить последнее слово. Я не знаю, о чем поговорить, ваша честь. Хотите, с вами поговорю о боге и о спасении? Выкручу, так сказать, ручку пафоса на максимум. Дело в том, что я верующий человек, что, в общем-то, скорее служит предметом постоянных насмешек в Фонде борьбы с коррупцией, вокруг меня. Сейчас я верующий, и мне это сильно помогает в деятельности, потому что все становится гораздо-гораздо проще: я меньше раздумываю и меньше дилемм в моей жизни, потому что есть какая-то книжка, в которой более-менее четко написано, что нужно делать в каждой ситуации. Не всегда, конечно, легко следовать этой книжке, но, в общем-то, я стараюсь, и поэтому мне легче.

И тут мне недавно пишет человек: "Навальный, а что тебе все пишут — держись, не сдавайся, терпи. Чего тебе терпеть-то? Ведь ты же вроде в интервью говоришь, что в бога веришь, а сказано ведь: "Блаженны жаждущие и алчущие правды, ибо они насытятся". Отлично тебе, значит".

И я подумал — надо же, как человек меня хорошо понимает, не то чтобы мне отлично, но эту заповедь я всегда воспринимал как инструкцию к деятельности. Безусловно, не очень наслаждаясь тем местом, где я нахожусь, тем не менее я не испытываю никаких сожалений о том, что я вернулся, о том, что я делаю. Потому что я сделал все правильно. Наоборот – я испытываю удовлетворение такое, потому что в какой-то сложный момент я делал как положено по инструкции, но заповедь не предал.

Безусловно, для современного человека вся эта заповедь – блаженные, жаждущие, алчущие правды – звучит очень напыщенно, очень странновато. Люди, которые говорят такие вещи, предполагается, что сумасшедшие, странные люди, которые сидят в камерах и пытаются себя подбодрить чем-то, потому что они одиночки, они никому не нужны. И это важнейшая вещь. И власть, и вся наша система пытается сказать таким людям: "Ты одинок, ты одиночка". Сначала важно запугать, а потом доказать, что ты один, потому что какие нормальные, адекватные люди придерживаются какой-то фигни, заповеди.

Вот эта вещь про одиночество очень важна как цель власти. Отлично по этому поводу сказала один из замечательных философов по имени Полумна Лавгуд. Помните, такая была в "Гарри Поттере"? Разговаривая с Гарри Поттером, она ему сказала: "Важно не чувствовать себя одиноким, потому что на месте Волан-де-Морта я бы очень хотела, чтобы ты чувствовал себя одиноким". Безусловно, наш Волан-де-Морт во дворце тоже этого хочет.

Знаете, конвой – замечательные ребята. И в моей тюрьме тоже нормальные, но они со мной не разговаривают, им запретили со мной говорить, видимо. Это тоже такая важная вещь, чтобы ты постоянно чувствовал себя одиноким, но я совершенно не чувствую, потому что эта конструкция "блаженны жаждущие и алчущие правды" кажется какой-то экзотической, странноватой, но на самом деле это главная политическая идея, которая сейчас есть в России.

Ваша честь, какой самый популярный лозунг в России? В чем сила? Правильно, сила в правде. Это и есть эта основная заповедь о блаженстве, только без всякого "ибо", "алчущие". По сути оно и есть, и вся страна на все лады повторяет, что сила в правде. За кем правда, тот и победит. Это очень важно. Несмотря на то, что страна наша построена на несправедливости и мы постоянно сталкиваемся с несправедливостью, худший вид несправедливости — это несправедливость вооруженная. Но тем не менее мы видим, что одновременно с этим десятки миллионов людей хотят правды, хотят добиться правды, и рано или поздно они ее добьются, они насытятся.

Всем же очевидно: есть дворец. Ты можешь говорить, что он не твой, но он есть. Есть нищие люди, ты можешь говорить сколько угодно, что у нас высокий уровень жизни, но страна бедна, и это видно всем. А они должны быть богаты. Это правда, и против нее не попрешь. И рано или поздно эти люди, которые хотят правды, они добьются своего.

Важная вещь, которую я хочу сказать в вашем лице, в лице прокурора и вообще всей власти и людям: важно не бояться этих людей, не бояться тех, кто добивается правды. Многие опасаются – будет революция, кошмар и потрясения, но подумайте сами, как хороша была бы жизнь без постоянного вранья, без этой лжи. Возможность не врать – просто восхитительная ситуация. Подумайте сами, как было бы классно работать судьей, когда никто тебе не звонит, а ты такой классный судья с большой зарплатой, ты уважаемый столп общества и никто не может тебе позвонить, дать указание по решению. Ты приходишь к детям, внукам и рассказываешь, что ты – независимый судья, и все остальные судьи абсолютно независимы. Классно же было бы.

Классно было быть прокурором, который и правда в состязательной системе ведет настоящую юридическую игру, защищает или осуждает реальных злодеев. Не думаю, что люди становились прокурорами, чтобы потом участвовать в фабрикации уголовных дел и подделывать подписи. Я не верю, что люди хотят быть полицейскими, чтобы потом рассказывать: "Как классно мы на митинге кому-то раскроили голову". Конвоировать чувака, а он невиновный. Никто не хочет этого, а хотят быть нормальными полицейскими.

Потому что от этого вранья одни минусы, даже зарплаты больше не платят. Любой бизнес в стране стоит в два раза дешевле, потому что нет судебной системы, потому что несправедливость, потому что этот бардак, нищета. Было бы гораздо лучше, если бы те люди, которые хотят правды, добились бы правды.

Ни один человек на свете не был школьником с горящими глазами, который говорил: "Пойду в ФСБ, и меня там будут отправлять стирать трусы оппозиционера, потому что кто-то их намазал ядом". Нет таких людей. Все хотят быть уважаемыми людьми, ловить террористов и шпионов. И это очень важно – не бояться людей, которые добиваются правды, а, может, даже как-то их поддержать или хотя бы не способствовать вранью, не делать мир хуже вокруг себя. В этом есть, конечно, небольшой риск, но, во-первых, он небольшой. Во-вторых, как сказал другой философ современности по имени Рик Санчез: "Жизнь – это риск, а если ты не рискуешь, значит, ты просто вялая кучка молекул, собранная беспорядочно и плывущая по течению Вселенной".

Последнее, что хочу сказать: мне приходит сейчас куча писем, и каждое второе письмо заканчивается фразой: "Россия будет свободной". Классный лозунг, но мне постоянно чего-то не хватает. Я хочу, конечно, чтобы Россия была свободной, это необходимо, но недостаточно. Это не может являться целью самой по себе. Я хочу, чтобы Россия была богатой, чтобы национальные богатства распределялись по справедливости, хочу, чтобы Россия была с нормальным здравоохранением, чтобы мужчины доживали до пенсионного возраста, потому что сейчас у половины мужчин этого не получается сделать, да и у женщин не лучше.

Я хочу, чтобы образование было нормальным и люди могли нормально учиться. Я бы хотел, чтобы за одну и ту же работу в России получали зарплату как в нормальной европейской стране. Я бы хотел, чтобы много других вещей случилось в нашей стране, и поэтому нужно бороться не только с тем, что Россия несвободная, а с тем, что она в целом по всем направлениям несчастна. Россия постоянно несчастная страна, русскую литературу откройте – одни описания несчастья. Поэтому лозунг я предлагаю изменить и говорить, что Россия должна быть не только свободной, но Россия должна быть счастливой. Россия будет счастливой. У меня все".

"Чтобы защитить свою возможность воровства, они используют тех, кого обокрали"

Следующее заседание суда с участием Навального - по делу об оскорблении ветерана - началось почти сразу после предыдущего, и снова с последнего слова оппозиционера.

"Ужасно смешно, что снова последнее слово. У меня есть потрепанная бумажка, которую я всегда ношу в кармашке. Каждый раз в пафосные моменты - когда прокурорша наша надрывалась, утирала слезы и говорила, что мы любим ветеранов, и когда вы, Ваша честь, говорили, что ветераны - это главное и все в России - для ветеранов, я доставал бумажку и смотрел на нее. Этот листочек - справка из отдела соцобеспечения. И они пишут, какую помощь они выписали ветерану Артеменко за последние четыре года. Последний раз он получал продуктовый набор 6 июля, а всего за последние четыре года он получал их четыре раза. Общая стоимость этих сертификатов - 11 тысяч рублей. Вот и вся ваша забота о ветеране, лицемерные вы негодяи!

15 бездельников-охламонов свезли в Москву, дали командировочные, зарплату, чтобы они расследовали преступление. Это больше, чем этот ветеран получил помощи за всю жизнь. Один день этого суда стоит больше, чем ветеран, участник войны Артеменко получил от государства, которое осмеливается говорить, что оно заботится о ветеранах. Самое гнусное, отвратительное в этой власти - это то, что она существует, чтобы грабить таких ветеранов. Откуда дворцы тогда? Деньги не берутся ниоткуда. Кого-то недолечили, кого-то недоучили, кому-то не купили инвалидное кресло, кому-то не дали лекарство, чтобы построить дворец, чтоб теще Путина купить квартиры. Чтобы дать, надо у кого-то отнять. Чтобы защитить свою возможность воровства, они используют тех, кого обокрали. Это и есть самое отвратительное. Вы каждый божий день обкрадываете этого ветерана, а потом достаете его и трясете им.

Здесь выступал чучндрик, который написал на меня заявление. Он сказал лучшую фразу процесса: "Я смотрел этот ролик - и там человек пожилой и видно, что он бедный" А что же он бедный? Ветеран войны, пенсионер - значит бедный. Это уже ассоциация. Если это участник войны и вы все надрывались и рассказывали, как вы их любите, почему же с первого взгляда видно, что он бедный?

В России самая маленькая пенсия у ветеранов! Нельзя повысить, потому что не хватит на дворец. Чтобы в Геленджике, на южном берегу Франции возникали дома единороссов, надо обокрасть кого-то. И лучше всего, удобнее всего обокрасть ветерана и пенсионера!

Ваша власть - от Путина до "Единой России" - превратилась в огромную свинью, которая из корыта с деньгами хлебает. И когда этой свинье говорят: "Это вообще-то общее", свинья вытаскивает голову и говорит: "А мы тут ветеранов защищаем!"

Какое отношение вы, ваш Путин, ваша "Единая Россия" имеют к этой войне? Послушать вас - вы из окопов не вылезали. Вы используете [войну], потому что очень неловко обсуждать любую текущую проблему. С вами хотят говорить про коррупцию, бедность, неравноправие, развал здравоохранения - а сказать об этом нечего. И когда конкретные люди, как я, говорят об этих проблемах, вы говорите - Какой дворец? Какой Димон? Какой Путин? Давайте поговорим, как я оскорблял ветерана.

Я хочу напомнить о недавнем эпизоде в жизни нашей страны, о котором я напоминал, но не поздно вспомнить еще раз. Когда в Краснодарском крае под крышей генпрокурора Чайки и его окружения действовала банда Цапка, которая терроризировала станицу, насиловала школьниц, убивала людей. А поймали их только после того, как они вырезали целую семью, убили взрослых и детей, сложили во дворе, подожгли, а живого новорожденного ребенка бросили в костер. Это случилось, потому что за ними стояли суды и прокуратуры. И этот эпизод вы не хотите зачитывать, и голос у вас не дрожит.

Вы готовы обслуживать этого огромного хряка, который засунул голову в нефтедоллары. Я включаю телевизор и вижу репортажи. Столько репортажей! Тот эпизод, когда ветеран узнал о том, когда его оскорбил Навальный и ему стало плохо, дома у него была съемочная группа. Он лежит на одеяле в трусах, его снимают. А в углу стоит внук счастливый и думает - я монетизировал деда! Он снова оказался послезным нашим семье. А у человека написано на лице: "Что вообще происходит?"

Я считаю, что за это все вы будете гореть в аду. Я понимаю, что вы устроили - только что был один суд, сейчас другой. Просто чтобы вечером сказать, что Навальный сидит не потому, что скрылся от следствия, а потому, что оскорбил ветерана. Замысел понятен. Какое-то количество телепублики вы обманите. Но я уверен, что огромное количество людей видят, как все происходит. И им также противно и тошно, как и мне, потому что они, в отличие от вас, считают ветеранов, пенсионеров людьми. Нормальными людьми. Над которыми нельзя издеваться. Которых нельзя заставлять сниматься в ваших гадких роликах, подписывать за них документы, снимать их в беспомощном состоянии. То что вы задумали, у вас не получится. Каждый ответит по заслугам".

Выдержка из решения Нюрнбергского трибунала над нацистскими судьями. (04.12.1947)

«Подсудимые и их коллеги искажали, извращали и в конце концов достигли полного уничтожения правосудия и закона в Германии.

Они сделали судебную систему составной частью диктатуры. …

Они упразднили всякое подобие судебной независимости. Они угрожали, запугивали, лишали фундаментальных прав тех, кто попадал в суды.

Проводимые ими "судебные процессы" были жуткими фарсами с рудиментарными остатками правовой процедуры, которые были лишь издёвкой над несчастными жертвами.»