«Никто не был готов к демократии, никто по-настоящему ее не хотел»

В интервью австрийскому изданию Die Presse известный российский социолог Лев Гудков говорит о советском человеке, который жив по сей день, о несбывшихся надеждах после распада Советского Союза 30 лет назад, о возвышении Владимира Путина и бессилии молодежи.

Говоря о том, что представляет собой "советский человек", Гудков отметил: "Если говорить коротко, то Homo Sovieticus - это человек, который научился жить в репрессивном государстве и адаптируется, находя способы дистанцироваться от его требований. (...) Советский человек - это тот, кто отождествлял себя с советской властью, а затем и с постсоветской, которая также претендует на статус великой державы. Сегодня это империя Путина, "Великая Россия", которая когда-то победила фашизм и благодаря этому моральному капиталу оказывает давление на соседние страны".

"Отождествление с государством играет ключевую роль. С другой стороны, это человек, который представляет остатки социалистических идей, например, что государство должно гарантировать рабочие места, определенный уровень жизни, здравоохранение, образование. Но он понимает, что государство не выполняет эти обещания и водит его за нос. Поэтому он адаптируется к реальным условиям: он восприимчив к коррупции, мошенничеству и так далее", - пояснил собеседник издания.

"Мы думали, что Homo sovieticus постепенно исчезнет после распада СССР. (...) Прошло 30 лет, и мы видим, что он продолжает самовоспроизводиться. Его стратегии выживания можно встретить даже среди молодежи. Согласно первым исследованиям начала девяностых годов, молодые жители городов ориентировались на западную модель демократии и рыночную экономику. Но к концу десятилетия стало ясно, что это были идеалы, а не настоящая реальность. Идеалы молодежи, которая не застала СССР, имеют не столь решающее значение. Решающим является то, как сегодняшние институты формируют повседневную жизнь", - указал Гудков.

"Авторитарный режим Путина возродил основы советской системы: политическую полицию, спецслужбу ФСБ, армию, государственный контроль над экономикой, образованием, судебной системой. Цензура значительно усилилась. То есть старые структуры были снова возвращены к жизни - им просто дали новые имена. Не случайно Путин является выходцем из КГБ, а реальное руководство страны состоит из высокопоставленных сотрудников силовых структур. Конечно, их не волнует коммунистическая идеология, которая исчезла еще во времена Брежнева. Они олицетворяют дух имперского национализма и неконтролируемой власти", - полагает социолог.

"После распада СССР никто не был по-настоящему готов к демократии, - подчеркнул он. - Никто по-настоящему ее не хотел. Люди хотели избавиться от дефицита, плановой экономики и государственного контроля, хотели большего потребления. Но что такое правовое государство и как оно строится, было непонятно обществу, которое пришло из репрессивного режима. Поэтому быстро наступило разочарование".

"К тому же уровень жизни сильно упал по сравнению с последними годами СССР. Обещания реформаторов оказались несостоятельными; общество было дезориентировано. Именно наиболее активные участники процесса перестройки - ученые, инженеры, более образованные классы - понесли наибольшие потери, как в плане работы, так и в плане статуса. Неудивительно поэтому, что росла неприязнь к Западу, которой Путин воспользовался после вступления в должность. Более того, милитаризация и войны - в Чечне, на Украине, в Сирии - были с нами на протяжении почти всего постсоветского периода", - указал Гудков.

Рассуждая о том, следует ли Владимир Путин какой-либо идеологии, социолог отметил: "Многие мои коллеги оспаривают это. Я думаю, что легитимирующая его власть идеология, какой бы податливой она ни была, есть: это государственный патриотизм или национализм, который подчеркивает статус великой державы. То есть России как многовековой великой державы, с православными корнями, традиционными ценностями и собственным путем. Важной является идея наличия внешних врагов, опасности нападения, антизападные настроения. Это работает: 83% россиян считают, что у их страны есть враги".

"75% россиян говорят, что они верующие. Но 40% не верят в Бога. Интересно, как светское общество резко стало называть себя религиозным. Оно мало знает об основах христианства; здесь было слишком мало подлинных религиозных просветителей. Православие часто просто обозначает "настоящую русскость", национальную гордость, геройство. Налицо скрытый комплекс неполноценности, духовная компенсация неудачной интеграции с Западом, недостигнутого благосостояния и отсутствия социальной защищенности, - считает Гудков. - Мы хотим жить как в Европе, но знаем, что никогда так жить не будем. Почему? Потому что мы другие. Мы идем своим путем. Русские не стремятся к материальным ценностям, духовные ценности важнее - и эта болтология работает, формируя массовое сознание и определенные стереотипы. Люди принимают их, потому что эти стереотипы объясняют их ситуацию и примиряют их со своей жизнью".

"Не следует думать, что граждане особенно любят Путина. В наших опросах мы определенно встречаем критическое отношение к нему. Но независимо от того, считают ли Путина диктатором или нет, он символизирует власть в государстве. Нет никакой конкуренции. Отсутствие альтернатив Путину - это факт, который люди воспринимают трезво. С другой стороны, из этой ситуации возникают иллюзии: например о том, что только он может все улучшить. К тому же Путин воспринимается как защитник национальных интересов в противостоянии с иностранными государствами. Поэтому он по-прежнему обладает очень сильным символическим авторитетом", - отметил собеседник издания.

"В действительности, он, конечно, является руководителем очень коррумпированного государства. Все это знают. Но русские думают: я об этих махинациях слишком мало знаю и знать не хочу. Какая разница, в курсе ли Путин о махинациях или даже является их частью? Достаточно ли доказательств по поводу его дворца у моря? Власть имущие крадут. И что? Так было всегда! Главное, что при нем качество жизни стало лучше. Для многих это факт, - сказал Гудков. - Это одна из черт вышеупомянутого советского человека: он принимает отсутствие альтернатив своему существованию. Необходимость выживать, принимать реальность - даже если это самообман и большая ложь".

Говоря о молодежи, социолог указал: "Из двух крупных исследований, проведенных в 2018 и 2020 годах, мы знаем: у российской молодежи появились новые практики коммуникации, она стала более мобильной; особенно молодые жители городов имеют некоторый опыт пребывания за границей. Они более оптимистично оценивают свои возможности, чем поколение их родителей. Отчасти это связано с тем, что на российском рынке труда, в отличие от западного, относительно высокие зарплаты можно получать уже в возрасте 30 лет. Поэтому новые навыки молодых людей вознаграждаются соответствующим образом. Это приводит к повышению удовлетворенности".

"Но в области идеологических установок практически ничего не изменилось, - отметил Гудков. - Как я уже сказал, наши исследования показывают, что дело не столько в установках, сколько в том, как институты формируют реальность. В 25 или 27 лет молодые люди выходят на рынок труда и должны принимать действующие правила и вписаться в них. Это шок, следствием которого является цинизм как массовое явление".

"Страх - это коллективный опыт, который играет свою роль и сегодня. Он передается из поколения в поколение. Это совсем другой страх, чем страх быть наказанным полицейским. Это только верхушка айсберга. Это бессознательный страх, который ощущается как внутреннее беспокойство. Страх превращается в знание того, как вести себя в определенных ситуациях, что можно говорить, а что нельзя. Люди чувствуют себя незащищенными, уязвимыми. Они предполагают, что в конфликте с государственными институтами они проиграют. Это усиливает ощущение того, что защитить свои права невозможно. Это приводит к хронической и диффузной тревоге", - указал Гудков.