Общественно-политический журнал

 

Особая венгерская рапсодия

По поводу особой позиции Венгрии касательно нефтяного эмбарго России в защиту Украины звучит много пересудов. И не случайно толкованию своей позиции новая президент Венгрии Каталина Новак уделила большой фрагмент своей инаугурационной речи в минувшую субботу 13 мая. Она перечислила ее в десяти пунктах. Однако, главную суть вполне передают два последних из них.

А именно:

  • Мы поддерживаем вступление Украины в ЕС.
  • Мы готовы жертвовать ради мира и не будем препятствовать помощи наших союзников, но мы не согласимся на решения, требующие от венгров больше жертв, чем вред, который они причиняют российскому агрессору.

Последний тезис на языке экономики в венгерской версии звучит так. Зависимость от российской нефти для страны составляет 58%. Это много, но есть страны, которые не артачатся, хотя у них картинка и похуже: у Словакии – 96%, у Литвы и Финляндии –по 80.

Но есть у Венгрии несколько нюансов, которыми они драматизируют вопрос. Первый- наличие единственного – Дунайского НПЗ, который технологически устроен так, что не менее 65% перерабатываемой там нефти должны поступать из России. И, как утверждает его директор Жолт Хернади, для перестройки производственного процесса и перехода на другой сорт потребуется от двух до четырех лет. Компания MOL такой вариант прорабатывает, но в связи с этим всплывает «цена вопроса», которая в официальных заявлениях обозначается в 700-750 млн. евро.

Но это – лишь флер проблемы: главная подкавыка которой в том, что Россия поставляет нефть по сказочно низким ценам, что при отказе от нее приведет к их скачку, компенсация которого оценивается уже в 15-18 млрд. евро ежегодно. Эту цифра попала в СМИ из уст главы венгерского МИД Петера Сиярто.

Параллельно возникают и вопросы с географией альтернативы. Ведь Венгрия всю российскую долю получает до сих пор по древнему трубопроводу «Дружба». А для транспортировки ее издалече танкерами, к примеру из Катара, у нее нет выхода к морю. И это стало поводом для венгерских политиков реанимировать историческую тему о портах, «отнятых» в пользу Хорватии по итогам Первой мировой войны. Разумеется, столь седой аргумент звучит нынче лишь как ехидное напоминание. Но оно позволило премьеру Виктору Орбану связать эмбарго с необходимостью увеличить мощности хорватских портов.

Ну, а венгерскому МИД утверждать, что в основе венгерского «особого мнения» не политика, а чистой воды экономика. Ибо, как выразился тот же Орбан, эмбарго для нее равносильно атомному взрыву.

***

Впрочем, многие наблюдатели сомневаются в том, что в венгерской «особости» отсутствует политика. И находят ее многочисленные признаки.

Вот лишь некоторые из них. Например, претензии к статусу нацменьшинства – 200 тыс. венгров, проживающих в Карпатском районе Украины. Конфликт с Киевом возник еще в 2014, когда Орбан потребовал для них автономии. Дровишек в этот огонь подбросил украинский закон об образовании, принятый в 2017, согласно которому обучение в школах для венгров на родном языке сократили до начальных классов. Власти мотивировали это благим стремлением «помочь» деткам лучше адаптироваться в Украине. Ну, а Будапешт расценил как ущемление и нарушение Конституции.

Именно этот закон послужил поводом для объявления, что Венгрия будет бойкотировать интеграцию Украины в ЕС и НАТО. А секретарь Совбеза Украины Алексей Данилов обвинил Орбана в претензиях, воспользовавшись войной, чтобы оторвать Закарпатье.

Среди других мотивов называются и обиды и претензии Венгрии к ЕС за то, что она обошла ее, не выделив миллиард евро на компенсацию последствий пандемии.

Полагаю,что в особом отношении Будапешта к Москве важную роль играют личные симпатии премьера Орбана к Путину на основе общего – диктаторского почерка власти. Ну, а родство душ у них глубочайшее. Оба – узурпаторы-долгожители: Путин у власти 22 года, Орбан -16 лет (только что стал премьером пятый раз). Оба явились в политику в образе либералов, но быстро свернули на путь правого консерватизма. В частности, Орбан, будучи членом либерального Альянса молодых демократов, превратил его в Фидес (Венгерский гражданский союз), расколов тем самым партию и навязав стране в 2012 новую Конституцию с девизом «Бог и христианство». Наконец, открыто провозгласив в качестве образца российскую модель, почему-то названную «трудовым государством», создал мафиезный режим, как две капли схожий с путинским. То есть власть пахана, окруженного кучкой прихлебателей, поделивших между собой сливки госсобственности.

При этом, подобно Лукашенко, Орбан время от времени делает реверансы и в сторону Запада. В частности, присоединился к антироссийским санкциям 2014 года из-за аннексии Крыма и регулярно продлевает их, а в 2018 на фоне керченского инцидента вместе со всеми заявил о солидарности России. В общих словах осудил он и эту войну. Но это не мешает ему уклоняться от реальной, тем более – военной помощи Киеву и жать руку Путину, демагогически оправдывая это нейтральным курсом Венгрии.

Владимир Скрипов