Общественно-политический журнал

 

Фиктивный бюджет и реальные цены

Развязанная Путиным война против Украины 24 ноября перевалила за девятимесячный рубеж. В этот же день Государственная дума России приняла в третьем, окончательном чтении закон о федеральном бюджете на ближайшую трехлетку. А европейские политики не смогли договориться ни об уровне, на котором должен быть установлен "потолок цен" на российскую нефть, ни о предельной цене, которую европейцы готовы платить за газ.

Картина будет неполной, если не упомянуть еще об одном событии, которое также пришлось на четверг 24 ноября. По данным Argus Media, в этот день в Приморске, ключевом российском терминале в Балтийском море, цена нефти сорта Urals (именно этот сорт применяется для расчета параметров российского бюджета) составила 52 доллара за баррель.

А теперь по порядку. Сначала о федеральном бюджете, который поддержали депутаты Госдумы. Проголосовали, прекрасно понимая, что никакого отношения к реальности главный финансовый документ страны не имеет. Работа над ним практически была завершена к сентябрю. В первой половине этого месяца были внесены последние правки и корректировки, документ прошел процедуру согласования в правительстве и поступил в Федеральное собрание.

То есть никакой мобилизации и ее последствий ни в макроэкономическом прогнозе, ни в самом бюджете нет. Что еще более важно, нет в них и упоминания четырех областей Украины, частично оккупированных и аннексированных Россией. Ведь так называемые "референдумы", поправки к Конституции страны, призванные создать иллюзию законности захвата чужих территорий на внутрироссийском информационном поле, случились уже после того, как работа над бюджетом была закончена.

Показательно, что уже после принятия Госдумой закона о федеральном бюджете Министерство финансов закончило работу – но не над бюджетами "новых регионов", – а над документом, в котором описывается, как именно будут формироваться и исполняться эти бюджеты. Бумага эта поступила в правительство на утверждение. Среди прочего, в ней говорится, что все оккупированные части четырех областей Украины будут "высокодотационными".

В переводе на человеческий язык это означает, что львиная доля расходов – от восстановления разрушенного до выплат пенсий, социальных пособий, зарплат чиновников и бюджетников – ложится на федеральный бюджет. В котором, напомню, даже нет соответствующей статьи расходов.

Наконец, еще две "вишенки на торте" федерального бюджета. Во-первых, готовился он исходя из среднегодовой цены нефти (нефти Urals) в 2023 году на уровне 70 долларов за баррель. Летом, когда писался правительственный макроэкономический прогноз, эта цена выглядела адекватно. В июне среднемесячная цена Urals, по данным Минфина, составила 87 долларов за баррель, в июле – 78, в августе – чуть менее 75 долларов. Но сейчас, при текущих 52 долларах за баррель, в адекватности прогноза для бюджета возникают некоторые сомнения. Во-вторых, правительство России почему-то до сих пор считает, что замороженные развитыми странами государственные активы на 300 миллиардов долларов у него есть и оно может ими распоряжаться по своему усмотрению.

Так что предусмотренные бюджетом изъятия из Фонда национального благосостояния – это тоже надписи вилами по воде. Сегодня гораздо больше шансов, что тратить эти деньги будет украинское, а не российское правительство. Особенно после принятия Генеральной ассамблеей ООН резолюции, в которой идет речь о компенсации Россией Украине нанесенного войной ущерба и выплате репараций.

Но вернемся к санкциям – заморозке резервов России и пока не состоявшимся "потолкам цен" на российские углеводороды. Напомню, что и та, и другая мера с самого начала имели совершенно конкретную цель – максимально снизить способность Кремля продолжать финансирование войны.

И если исходить из этого, предложенный Еврокомиссией вариант – установить "потолок цен" на газ на уровне 2900 долларов за тысячу кубометров, выглядит, мягко говоря, странно. Особенно если учесть, что сейчас тысяча кубометров стоит около 1300 долларов. Польша и Испания назвали инициативу Еврокомиссии "шуткой". Если говорить о нефти, то обсуждавшаяся предельная цена на уровне 65–70 долларов за баррель не устроила ту же Польшу и страны Балтии. Они настаивают на 30 долларах. И это уже компромисс, поскольку Польша раньше выступала за цену, близкую к себестоимости, – в районе 20 долларов за баррель.

Так или иначе, но рынок пока сам движется в нужную развитым странам сторону. Более того, сообщения о том, что европейцы так и не смогли договориться о предельных ценах на российские энергоносители, только ускорили падение котировок.

Чем бы ни закончилась эпопея с "потолком цен", не следует забывать, что параллельно идет кропотливая работа, направленная на международную экономическую изоляцию России. Развитые страны и без того напринимали рекордное количество ограничений. Теперь их задача заставить посулами и угрозами вторичных санкций соблюдать все эти ограничения третьи страны: Китай, Индию, Турцию, Армению с Грузией, Казахстан.

Замедление мировой экономики и снижение спроса на сырье может помочь в этом нелегком деле. Россия была интересна как поставщик сырья, когда на мировом рынке возникла угроза его дефицита, а цены устремились в небеса. Однако по мере того, как ситуация на сырьевых рынках нормализуется, выгода от доступа к дешевым ресурсам перестает перевешивать риски вторичных санкций. Чем больше возникает желающих занять российскую долю на рынке, тем меньше экономических причин помогать Путину обходить санкции.

Параллельно со снижением цен на сырье идет и другой процесс. Инфляция по всему миру бьет многолетние рекорды. Рост сырьевых цен закладывается в цены конечной продукции с временным лагом. Сейчас дорожает все: от инвестиционных и потребительских товаров до услуг. А это значит, что помогать российским компаниям заниматься так называемым "параллельным импортом" далеко не так выгодно, как это было полгода назад.

В сухом остатке получаем сокращение доходов от экспорта и более дорогой импорт. Если раньше денег хватало и на ввоз в страну потребительских товаров, и на обеспечение оборонной промышленности всем тем, что в России не производится, то сейчас на горизонте замаячил вариант, при котором придется выбирать, что важнее. В условиях активных боевых действий выбор путинской команды очевиден.

Так что к весне российский потребительский рынок могут ждать неприятные неожиданности. Которые выльются либо в серьезный разгон инфляции, либо в дефицит самых неожиданных вещей вроде мыла или туалетной бумаги. А у правительства будет одна задача – придумать, как залатать все более зияющие дыры в бюджете.

Максим Блант