«Мы все в дерьме»

Споры о коллективной ответственности россиян за происходящее в стране и угасании антивоенного движения идут не первый год, и бескомпромиссные размышления Гарри Каспарова породили новый виток дискуссии, в которой приняли участие видные оппозиционеры и блогеры.

Гарри Каспаров:

Позиция многих моих коллег по эмиграции не выдерживает никакой критики. Эта вечная попытка остаться в белых перчатках — "мы ни при чём" — вызывает недоумение. Вы при чём. Мы все в этом дерьме, это дерьмо лежит на нас всех. Хватит делать вид, что вы к этому не имеете отношения. Чем дольше вы притворяетесь, тем больше становитесь соучастниками путинских преступлений.

С каждым российским ударом по Украине рассыпается в пыль позорная ложь о "войне Путина". Это не война Путина. Это война России. Хватит лгать Западу, что в России есть антивоенное движение. Есть какое-то количество приличных людей, которые молчат. Но это всё равно единицы на общем фоне. Кто-то сидит в тюрьмах — но и они попали туда не потому, что мечтали о подвиге. Таких героев, как Скобов и Горинов, — считаные единицы.

Безусловно, за происходящее есть историческая вина на всех нас, но куда большая вина лежит на тех, кто, сидя на грантах, пытается обманывать западное общественное мнение, продолжая рассказывать сказки про то, что есть какая-то "другая Россия»" которой нет.

Война стала обыденностью, убийства стали обыденными. И наше дело — кричать, что убийства не могут быть обыденностью. Путин — военный преступник, и все люди, которые работают на Путина, — военные преступники. Любая попытка смазать эту картину делает человека тоже соучастником.

Сегодняшняя путинская Россия — это враг, как фашистская Германия. Поэтому надо помогать Украине выиграть войну, и да, надо дать Украине ракеты, которые будут лететь по Москва-Сити. Это принципиальная позиция, которую должен занимать любой человек, считающий себя русским патриотом.

Екатерина Марголис:

Я пишу о том же четвертый год, но я не русский патриот, меня с каждым днем и каждым ударом куда больше волнует не судьба России, а минимизация вреда от нее и судьба мира, которому Россия не только сейчас, а системно представляла, представляет и будет представлять смертельную угрозу до тех пор, пока останется единой и неделимой агрессивной колониальной империей.

Поэтому в тексте Гарри, под которым я целиком подписываюсь, я бы поставила точку на четыре слова раньше.

Ксения Ларина:

Гарри Каспаров молодец, называет вещи своими именами. И выбор, который он сделал, - единственно верный и честный.

В целом согласен с Гарри Каспаровым и академик Юрий Пивоваров, говоривший об отсутствии антивоенного движения в РФ в интервью Bild.

На прошедшей в начале апреля в Берлине ярмарке русских книг о том, что это война не Путина, а России, говорил писатель Михаил Шишкин. Вот фрагмент его выступления:

После 24 февраля на протесты выходили лишь одиночки. Где теперь эти отчаянные прекрасные люди, вышедшие защитить собою достоинство своего народа и своей страны? В тюрьме или бежали. Народ безмолвствовал. Стратегия выживания поколений – молчание. Западные эксперты по России объясняли это страхом.

Потом объявили мобилизацию, и мир недоумевал, видя, как сотни тысяч русских послушно идут на войну убивать украинцев и быть убитыми. Это уже не имеет ничего общего со стратегией выживания. Глубже, страшнее.

Хотят ли русские войны? Спросите у мобиков, которые бунтуют из-за того, что снарядный голод замучил – "нечем хохлов ебашить".

Население России заражено племенным сознанием. Эта детская болезнь человечества лечится просвещением. В современной цивилизации племя сменилось индивидом, в основе общества стоит личность. Я сам несу ответственность за главное решение в жизни, что есть добро, а что – зло. И если моя страна, мой народ творит зло, значит, я буду против моей страны и моего народа.

Марат Гельман:

Важный текст Гарри Каспарова. После Михаила Шишкина заучит как гвоздь, забитый по самую шляпку.

Согласен в той части, что и я в дерьме, и я виноват.

Но согласны не все

С Каспаровым спорит правозащитник и журналист Александр Подрабинек, живущий в Москве:

"Гарри Каспаров, увлекшись обвинениями российского общества в безучастности к жертвам агрессии, объясняет, что никакого антивоенного движения в России нет. А вот я, разрываясь между судами, колониями, перепиской с политзэками и материальной помощью им, вижу то, чего, по мнению Гарри, в России нет. Он авторитетно пишет: "Это не война Путина. Это война России. Хватит лгать Западу, что в России есть антивоенное движение. Есть какое-то количество приличных людей, которые молчат. Но это всё равно единицы на общем фоне»"

Меня его слова задели. Да, все складывается из единиц. Иногда эти единицы превращаются в миллионы. Но даже если не превращаются, это не повод приравнивать их к нулю. Я ответил Каспарову, своему давнему товарищу, так:

"Да Гарри, ты прав, что вина лежит на всех нас. Но она размазана отнюдь не ровным слоем. На сидящих Скобове, Горинове и сотнях других политзаключенных она гораздо меньше, чем на тебе, удравшем на Запад и из эмигрантской безопасности обличающего испуганное большинство в России. Да, они испугались и молчат. Им есть чего бояться. Но ты-то испугался гораздо раньше и без веских причин. Поэтому их нынешнее молчание много ценнее твоего обличительного пафоса. Извини за прямоту".

Александру Подрабинеку отвечает Леонид Невзлин:

Уважаемый Александр,

Ваш текст "Меня его слова задели" — искренний, жёсткий, и потому важный. Но мне хочется ответить — не ради спора, а ради точности и солидарности.

Гарри Каспаров — не человек равнодушия. Его резкие слова — это не презрение к россиянам, а отчаяние. Боль от того, как мало слышно голосов сопротивления. Боль за страну, которая перестала сопротивляться злу — массово, открыто, публично.

Он не отрицает храбрость тех, кто остаётся и борется. Он говорит о молчании большинства. О страхе, который победил гнев. О тяжести вины, которую сложно делить поровну — но которую нести приходится всем.

И главное: сегодняшняя реальная борьба с путинским режимом идёт в Украине. Именно украинцы, вооружённые и несломленные, сражаются за свободу — свою и чужую. Это они каждый день противостоят не только армии, но и идее российской безнаказанности. И Гарри на их стороне — с самого начала.

Он не стал удобным «аналитиком издалека». Он остался фронтовым бойцом — на линии идейного и морального фронта. Его голос — не про обвинения. Его голос — про требование честности.

Спасибо вам, Александр, за стойкость и мужество. Мы можем спорить — но спорим мы с одной стороны. Стороны, где неприемлема война, недопустим авторитаризм и невозможно молчание.

Ответ Александра Подрабинека:

Уважаемый Леонид,

Я знаю, что Каспаров – не человек равнодушия. Я знаю, что он ценит сопротивление тех, кто остался в России. Я знаю, что он старается сделать то, что возможно сделать в эмиграции. Вы все это правильно написали, я с этим не спорю.

Я о другом. О России. О молчании большинства. О страхе, который победил гнев. О том, что «мало слышно голосов сопротивления». О том, что страна «перестала сопротивляться злу — массово, открыто, публично». Я цитирую Вас не для того чтобы оспорить. Я готов согласиться с этими словами.

Но есть обстоятельство, которое делает такие упреки Каспарова несостоятельными. Упрекать россиян в страхе перед тюрьмой не очень справедливо. Особенно человеку, который сам в тюрьме не был, и выбрал эмиграцию как средство спасения от такой опасности. Все боятся попасть за решетку, во все времена и в любой стране. В России сегодня одни замолкают и уходят в кухонные разговоры, другие эмигрируют. Смешно, когда тот, кому удалось эмигрировать, упрекает оставшихся в молчании и недостатке храбрости. Возвращайся в Россию и покажи настоящую смелость!

А еще в России есть те, кто сопротивляется, и таких людей немало. Из-за границы их, может быть, плохо видно и слышно. Они не организованы, у них почти нет ресурсов, они даже не всегда знают друг друга. Они встречаются в коридорах судов, где идут политические процессы; собираются вместе, чтобы писать письма политзаключенным; сбрасываются на адвокатов и оплату судебных штрафов. Это общественное движение, не структурированное, без вождей и уставов. Оно даже больше, чем антивоенное – это движение сопротивления диктатуре. Оно не захватило все общество, но оно есть. А Гарри утверждает, что его нет! Он вычеркнул нас из книги жизни, обнулил, признал призрачными, несуществующими? Для чего? Чтобы подтвердить правильность своего выбора?

И еще о массовости. Вы пишете, что мало слышно голосов сопротивления. Верно. Но ведь это еще и от того, что многие люди с сильными голосами покинули Россию. Стране сейчас, как никогда нужна политическая оппозиция, а большая часть оппозиционеров либерального толка уехала на Запад, откуда лицемерно сожалеет о вялости сопротивления в России.

Вы пишете, что именно украинцы, вооружённые и несломленные, сражаются за свободу — свою и чужую. Не в полной мере с Вами соглашусь. Украина сражается за свою свободу и дай ей бог удачи. Но за нашу – вряд ли. Украинцам, мне кажется, не нужны российские проблемы. Нашу свободу нам придется отстаивать самим, не уповая на военную силу других государств, не полагаясь на поддержку извне. Самое время вспомнить лозунг белоэмигрантского НТС: «Никто не сделает за нас нашего российского дела».

Что касается наших публичных споров, то я с Вами согласен: при всех разногласиях мы все же остаемся на одной стороне – где неприемлема война, недопустим авторитаризм и невозможно молчание.

Дмитрий Ромендик:

Каспаров бьется там насмерть с Подрабинеком. Каспаров считает, что с Украиной воюет вся Россия (неожиданно, оригинально, свежо), а Подрабинек считает что в России есть люди, которые борются.

Два выдающихся ума. Один – великий шахматист. Второй – тоже написал когда-то книжку про карательную психиатрию.

Я вот помню, как развалился СССР. Сначала десятилетиями диссиденты боролись с режимом. Боролись-боролись. Книги про карательную психиатрию писали.

А потом в мире упали цены на нефть, внешний долг СССР вырос и мудрое руководство Трампа (зачеркнуто) Горбачева добило страну.

Alexander Hotz:

Спор между Подрабинеком (до сих пор живущим в россии) и Каспаровым - это знак естественного размежевания двух лагерей оппозиции, о котором я давно пишу. Этот раскол давно существует, не имеет личного характера и никуда не денется в будущем.

Разногласие заключается в вопросе, что делать со злобным имперским монстром, население которого абсолютно не субъектно, не способно изменить монстра изнутри и "безмолвствует" годами (по завету классика), пока каждый день гибнут тысячи украинцев.

Россияне молча вкалывают на войну? и украинцы никогда об этом не забудут.

Оппозиция давно выбрала сторону в этой войне. Одни (Яшин, Подрабинек, Навальная) надеются, что так называемый "народ" проглотил язык не навсегда, а "проснётся, исполненный сил". Имперский монстр очеловечится изнутри. Надо лишь "дождаться окна возможностей" (Яшин).

Другие (Каспаров, ФСР, добровольцы) никаких "окон" ждать не хотят, а полагают, что монстра надо добивать снаружи, как и Третий рейх, потому что на "прозрение" немецкого (и русского) народа просто не было (и нет) исторических шансов.

Два подхода: спасать рейх изнутри и надеяться на "антивоенное движение" (которого нет), - либо делать ставку на блокаду режима и внешний разгром - через вооружение Украины, санкции, коллапс экономики и удушение монстра силами западной коалиции. (...)

Это естественный раскол, из которого не стоит делать драму, а попытка примирить два подхода - вредная затея. Мир должен видеть, что российское общество третий год вкалывает на войну - и не строить иллюзий, что рейхи превращаются в демократии силой "диссидентов" и народного прозрения.