Вернер фон Браун: между добром и злом

В современном мире мало найдется людей, которые бы ничего не слышали о Вернере фон Брауне. Это имя так же неразрывно связано с полетами людей на Луну, как имя главного конструктора Сергея Королева – с запуском первого спутника и первого человека в космос.  Многие ставят знак равенства между этими личностями.  

Если сравнение их, как конструкторов, верно, то, как людей оказавших влияние на развитие космической деятельности в Советском Союзе и США – не совсем.  Королев был политическим деятелем не в меньшей степени, чем конструктором. Он мастерски сумел убедить правящую элиту СССР сделать осуществление его профессиональных амбиций одним из главных инструментов для достижения глобальной цели, стоявшей в те годы перед Кремлем – доказать превосходство социалистической системы над капиталистической.

Фон Браун же, при всей смелости своих замыслов и конструкторской незаурядности, все-таки оставался в основном создателем ракетно-космической техники. Он лишь интегрировал свои замыслы в политическую задачу «ответа на космические вызовы Москвы», которая была поставлена президентом Джоном Кеннеди перед ракетно-космической отраслью США.   

Было и еще два существенных отличия между этими конструкторами. Все громкие космические победы СССР в конце 1950-х - первой половины 1960-х годов, включая запуск первого спутника, первого человека, первого многоместного корабля в космос и первый выход космонавта в открытое космическое пространство, были одержаны с помощью техники, разработанной под непосредственным руководством Королева. Это в первую очередь ракета-носитель «Союз» и космические корабли типа «Восток»/«Восход».    

Что же касается фон Брауна, то в сфере гражданской космонавтики его «рейсшине» принадлежат лишь ракета-носитель «Редстоун», на котором в 1961 г. двое астронавтов совершили два суборбитальных космических полета, и знаменитый «Сатурн-5», с помощью которого люди добрались до Луны. Орбитальные одноместные полеты в рамках программы «Меркурий» осуществлялись с помощью ракеты «Атлас», а орбитальные полеты многоместных кораблей по программе «Джемини» – с помощью ракеты «Титан». И тот и другой носитель были разработаны конструкторскими коллективами не связанными с командой фон Брауна.    

Другое отличие состояло в том, что фон Браун в начале своей конструкторской карьеры участвовал в создании оружия для Третьего Рейха, вольно, или невольно став соучастником преступлений гитлеровского режима. Таким образом, его жизнь и деятельность стали ярчайшим в истории человечества примером почти неразрешимой дилеммы: оправданно ли сотрудничество с «максимальным» злом ради того, чтобы в дальнейшем получить возможность делать «максимальное» добро?  А именно к категории подобного добра относится расширение среды обитания людей за пределы Земли, ибо альтернативой этому расширению рано, или поздно станет мальтузианство, когда человечеству придется сознательно сокращать свою численность, чтобы оставшимся хватило ресурсов родной планеты для выживания.       

Первый шаг к дилемме

В 1930 году Вернер, к тому времени уже твердо решивший, что посвятит свою жизнь проникновению во внеземное пространство, становится студентом Королевского технического колледжа в Берлине (начиная с 1946 года – Берлинский технический университет). Тогда же он присоединяется к «Обществу космических путешествий», помощь которому оказывают ультра-правые военные круги, а глава организации обращается за содействием к Гитлеру, Геббельсу и Герингу.  

В Королевском колледже, где учится фон Браун, ведут активную пропаганду нацисты, а сам он в перерывах между семестрами после проходит практику на паровозостроительном заводе Борзига, владелец которого также известен своими реакционными настроениями.  Вся среда вокруг фон Брауна пропитана идеями национал-социализма, на которых впоследствии будет построен Третий Рейх.

Тогда фон Брауну было всего лишь 18 лет. Трудно в этом возрасте отделить добро от зла, особенно когда зло маскируется в форму заботы о «возрождении» государства. Вряд ли это может оправдать сотрудничество фон Брауна с гитлеровским режимом уже после того, как тот проявил свою человеконенавистническую сущность. Но понять, откуда взялось это сотрудничество, безусловно, можно.  

Впоследствии фон Браун неоднократно подчеркивал свою «вынужденную» интеграцию в СС, что ему чуть ли не «насильно» присваивались офицерские звания сотрудника этой организации.   Возможно, Вернер не испытывал особого энтузиазма по поводу своего карьерного роста в ведомстве Гиммлера, особенно после того, как оно проявило свой однозначно карательный характер, но присоединился он к нему вполне добровольно и задолго до начала Второй Мировой войны.  

В 1933 году он вступил в «Райтерстурн» – берлинское конное подразделение СС. Потом фон Браун объяснял этот свой шаг желанием получить уроки верховой езды, хотя сын крупного помещика, каковым являлся Вернер, вряд ли нуждался в подобных уроках больше, чем сын рыбака – в уроках плавания. Разумеется, «уроки» эти сопровождались соответствующей идеологической обработкой  учеников, хотя и не требовали формального вступления в ряды сотрудников СС.  

Нет денег – нет космоса

Фон Браун понимал - без надлежащего финансирования все его мечты о космических путешествиях так и останутся мечтами. Где же взять деньги на столь дорогостоящее предприятие?  В ослабленной Первой мировой войной и экономическими кризисами Германии есть только одна организация, которая может выделить на это средство – армия. В стране, униженной условиями Версальского мира 1918 года, идеи восстановления поруганной национальной гордости и прежнего влияния на мировой арене приобретали всё большую популярность. Политики понимают: без мощных вооружённых сил, оснащённых по последнему слову техники, это сделать невозможно. Следовательно, есть шанс, что власть имущие профинансируют разработку и создание ракет, как нового типа оружия, тем более, что он, в отличие от военной авиации, не запрещён Версальским договором.

Понятно, откуда взять деньги, но как подступиться к этому «кошельку»?  Помог случай. Однажды пассажирами таксомотора, который девятнадцатилетний Вернер водил для пополнения своего скудного студенческого бюджета, оказались Вальтер Дорнбергер и Риттер фон Хорстиг – руководители зарождавшейся ракетной программы вооружённых сил Германии.  Пытаясь максимально соблюсти нормы приличия, фон Браун сделал несколько комментариев по предмету их профессионального разговора. Этого было достаточно, чтобы получить приглашение на беседу в главный штаб сухопутных сил. Результатом данной встречи стал контракт, который в 1932 году подписал фон Браун с военными на работы в области ракетостроения.

Мог ли он предвидеть, что заключает союз с дьяволом? Позже он вспоминал, что для него было очевидно – деньги и материальная база армии давали единственную реальную возможность подступиться к космическому полёту. Одновременно Вернер выходит из «Общества космических путешествий». У фон Брауна теперь непосредственный покровитель – Рейхсвер.                    

30 января 1933 года Гитлер становится рейсхканцлером Германии. Как отреагировал на это Вернер фон Браун?  «Признаюсь, что тогда я не пытался глубоко вникнуть в психологию происходившего, – писал он спустя десятилетия в минуту столь нехарактерного для него самоанализа. – Я колебался - принимать, или не принимать поддержку со стороны армии, не больше, чем скажем, братья Райт, когда они подписывали свой первый контракт с Министерством обороны США».

Слуга режима или раб обстоятельств?

То, что фон Браун не увидел особых различий между этими двумя ситуациями, говорит о том, что он действительно не слишком задумывался о том, кому служит и к каким последствиям это может привести. Однако в любом случае он позиционировал себя, как верный слуга гитлеровского режима и его идеологии. 1 мая 1937 года фон Браун по собственной инициативе вступил в НСДАП.   

3 октября 1942 года, ракета «Фау-2» достигла высоты 85 км, пролетев при этом 190 км. Машина явно продемонстрировала свой боевой потенциал.  Вожди Рейха наконец-то обращают более пристальное внимание на новое «чудо-оружие». Особую инициативу стал проявлять Гиммлер. Стремясь укрепить вес и влияние своего ведомства, он берёт под личный контроль работы по «Фау-2».  Впрочем, по такой же схеме развивалась ракетная отрасль и в СССР где Берия (глава НКВД) курировал лично самые перспективные и амбициозные проекты.

В литературе нередко приходится встретить в качестве примера «несогласия» фон Брауна с нацистским режимом тот факт, что в 1944 году он был арестован.  Арест был, но по другой причине: руководство СС заподозрило, что Вернер занимается не столько разработкой боевых, сколько гражданских ракет для космических полетов. Заступничество руководителей ракетной программы Германии помогло фон Брауну через две недели выйти из тюрьмы.    

Был ли фон Браун «отцом» «Фау-2»?

Пожалуй лишь мемуары уже знакомого нам генерала-майора Вальтера Дорнбергера – руководителя программы создания «Фау-2», рисуют наиболее объективную картину вклада фон Брауна в развитие германского ракетостроения, в частности, в разработку «оружия возмездия» (как гитлеровцы еще называли ракеты «Фау-2»).

По воспоминаниям Дорнбергера, почти каждый этап проектирования, или производства «Фау-2» осуществлялся кем-нибудь другим, не фон Брауном.  Последний выполнял, в основном, координирующие и вспомогательные функции, хотя при этом никогда не упускал возможности самому включиться в рабочий процесс, предпочитая, правда, при этом роль руководителя.  

В целом фон Браун занимался тем, что на современном языке называется «системным инжинирингом». Ну а если проще – то сделать все возможное, чтобы изделие было построено как можно более быстро, дешево и качественно. Но при этом (обратим особое внимание) он не делал ничего без предварительного поручения, или одобрения со стороны Дорнбергера, что вполне объяснимо – ведь в 1943 году, когда работы над превращением «Фау-2» в полноценное боевое оружие вступили в свою заключительную стадию, Вернеру был всего лишь 31 год.

Когда Дорнбергер познакомился с фон Брауном, он был «поражен энергией и сообразительностью, которые демонстрировал в работе этот высокий симпатичный студент с массивным квадратным подбородком, обладающий удивительными теоретическими знаниями».  По этой причине, когда «армейское начинание заняться ракетами на жидком топливе было одобрено», Дорнбергер в список нужных ему технических помощников первым внес Вернера.

Но при этом Дорнбергер отмечает, что разработкой «Фау-2» занималось конструкторское бюро под руководством Вальтера Риделя. Успехи же в конструировании двигателя для данной ракеты «были главным образом обязаны трудам Вальтера Тиля..., хотя фон Браун и Ридель тоже внесли много идей». Именно «творческий дух» Тиля Дорнбергер называет «главной движущей силой» создания «Фау-2», и именно к Тилю присоединился Вернер, а не наоборот.

Интересно, как раскрывает Дорнбергер некоторые характерологические черты фон Брауна, когда сравнивает его с Риделем: «В моих глазах он [Ридель] был хорошим противовесом чрезмерно темпераментному – и к тому же самоучке – технику фон Брауну. Ридель с его спокойным, глубоким мышлением, обширными знаниями и практическим опытом постоянно вводил бурный поток идей фон Брауна в русло реалистического подхода. Он взял фон Брауна под свое крыло и снабжал его техникой необходимой для работы».   

Сводя разностороннюю  деятельность фон Брауна к некому единому знаменателю, Дорнбергер сделал вывод, что главная забота Вернера состояла в том, чтобы «устранять трудности». При этом Дорнбергер отметил, что молодой Вернер не был «источником» инженерно-конструкторских начинаний.

«Я знаю, что [фон Браун], когда жил в Германии, не написал самостоятельно ни одной выдающейся научной работы, которая по своему анализу и новизне, по своим выводам и результатам потрясла бы научное сообщество, – вспоминал он. – Я знаю, что ему ни разу не пришлось лично от начала и до конца спроектировать какой-нибудь технический элемент, который обладал бы уникальными характеристиками и который стал бы прорывом в области инженерных дисциплин. Я также знаю, что его талант руководителя был не без изъянов и не всегда мог уберечь его от ошибок. Я знаю, что его бесспорные лидерские качества были не всегда совершенны. Однако, его личный вклад во все сферы современного ракетостроения, который носил решающий, руководящий, направляющий характер, был поистине неоценим».

Резюмируя историю создания ракет типа «Фау», Дорнбергер пришел к заключению, что «ни «Фау-1», ни «Фау-2»,.. не могут быть связаны с именем какого-то одного человека.  Дни одиноких творческих гениев прошли.  Такие достижения могут быть только плодом работы команды неизвестных исследователей и специалистов, которые умеют без сетований самозабвенно работать бок о бок».  

Тридцать лет спустя

Что и как лучше скажет об итогах жизненного пути конструктора, чем цифры, в которых выражаются его достижения?  «Фау-2», в создании которой он участвовал, была размером с шестиэтажный дом и  могла «закинуть» чуть меньше тонны на расстояние около 300 км со скоростью порядка 5 тыс км\час. А «тридцатитрёхэтажный» «Сатурн-5», главным конструктором которого он был  – 50 тонн на дистанцию 384 тыс км (расстояние от Земли до Луны) со скоростью 40 тыс км\час. Итого: прирост в скорости – в 8 раз, в массе полезной нагрузки – 50 раз, а в расстоянии – 1280 раз. На свете не было и нет конструктора, творения, которого прошли бы такую гигантскую эволюцию.  

Но были ещё и другие цифры: 20 тыс погибших узников на ракетном производстве в Германии.   3 200 запущенных гитлеровцами «Фау-2», доставивших в 1944-1945 годах к целям в Англии, Франции и Бельгии 3 тыс тонн взрывчатки. И пусть только за один налёт тяжёлых бомбардировщиков на землю падало до 10 тыс тонн бомб.  Пусть однажды сам британский премьер Черчилль сказал: «Это счастье, что немцы значительную часть своих усилий затратили на ракеты, а не бомбардировщики», применение, которых, против Англии нанесло бы ей куда больший ущерб, чем «Фау-2».

Пусть люди соглашались с Вернером фон Брауном (или только делали вид, что соглашались), когда он говорил о практической невозможности избежать в современных условиях трагического дуализма, состоящего в том, что одни и те же ракеты могут убивать людей и помогать им познавать окружающий мир. Пусть он оправдывал своё служение Рейху тем, что «во время войны гражданин должен стоять за свою страну, в независимости от того – простой ли это солдат, инженер, или учёный, соглашается он, или нет, с политикой своего правительства».  Но как убедить себя в том, что дома в Лондоне, Париже и Брюсселе, превратившиеся в руины под ударами ракет, к созданию которых он был непосредственно причастен, или смерть миллионов человек, затаившаяся в ядерных боеголовках его послевоенных ракет – так называемого «оружия сдерживания» были необходимой прелюдией к тому, чтобы люди благодаря ему, Вернеру, смогли воочию увидеть лунный пейзаж?

Уже после войны фон Браун неоднократно пытался разрешить эту дилемму.  Как-то раз даже привел в пример Микеланджело, которому Папа Клемент VII приказал в 1529 году прервать на время свое художественное творчество и принять участие в проектировании фортификационных сооружений, а также разработке новых систем оружия.    

Рассказывал об одном, по его словам «странном» случае, который произошел с ним в 1960-е годы в ходе визита британских ракетных инженеров в Центр космических полетов имени Маршалла. Тогда к нему подошел один из членов делегации – полковник и «самым искренним образом» поблагодарил фон Брауна за ту работу, которую Вернер и его коллеги делали в Пеенемюнде – главной ракетной базе Рейха.   

Дело в том, объяснил полковник, что если б к реализации ракетной программы не были бы привлечены «тысячи и тысячи лучших инженеров и ученых», то эти люди стали разрабатывать истребители и бомбардировщики, что привело бы к куда большим потерям на обеих сторонах.  «Разрушения на британских островах были бы куда значительнее, – продолжал полковник, – и кто знает, может это даже привело бы к атомной бомбардировке Германии. Мы действительно хотим поблагодарить вас».   

Насколько подобный аргумент мог убедить фон Брауна и большинство людей знакомых с истоками американской ракетной программы, в правоте его работы на Третий Рейх?  Думается, что не слишком.  Ведь с таким же успехом можно было поблагодарить создателей концлагерей за то, что в охране «фабрик смерти» были задействованы тысячи военнослужащих СС и вермахта, которые  в противном случае воевали бы на восточном, или западном фронте, увеличивая потери воюющих сторон. И фон Браун это, конечно, понимал.  

Немец, или американец?

Когда фон Браун уже тяжело больной лежал в 1977 году в больнице, его навестил Чарльз Хьюитт, его товарищ и коллега. Хьюитт рассказывал, как Вернер с гордостью сказал, что после того, как ему перелили более 400 пинт крови американской крови (в одной пинте содержится примерно 500 мл.), он стал почти таким же американцем, как и его гость. «Он очень гордился тем, что он американец», – вспоминал Хьюитт.

Но было ли тут дело только в гордости? Не потому ли фон Браун, потомок знатного немецкого рода, так стремился подчеркнуть свою новую национальную идентичность, что понимал: того Вернера, который участвовал в создании «оружия возмездия» для Гитлера и в эксплуатации рабского труда заключенных концлагерей, нельзя ни оправдать, ни простить. Его можно только убить в себе, полностью переродившись в другого человека – добропорядочного американца, который помог людям проложить дорогу в космос и добраться до Луны.  

16 июня 1977 года фон Брауна не стало. Президент США Джимми Картер так откликнулся на его уход: «Для миллионов американцев [имя] Вернера фон Брауна было неразрывно связано с освоением космоса [американской нацией], с творческим использованием технологий. Он был не только искусным инженером, но также человеком со смелым видением.  Его вдохновляющий стиль руководства помог нам мобилизовать и сохранить усилия, благодаря которым мы достигли Луны и пошли дальше…   Не только представители нашей нации, но люди всей Земли воспользовались плодами его работы.  Его наследие продолжит приносить нам пользу».  

А великий фантаст и провидец Артур Кларк написал: «Есть лишь несколько человек за всю историю цивилизации, которые оставили бы такой набор достижений, как Вернер, или которые смогли бы сами увидеть такое полное торжество своих идей и [воплощение] мечты. Его пример будет вдохновлять будущие поколения. То, что мне довелось называть его своим другом, я считаю одной из самых больших удач в своей жизни».

Лишь очень узкий круг родных и по-настоящему близкий друзей (так он захотел сам) проводили фон Брауна в последний путь. Когда до конца жизненной дороги Вернера оставалось уже всего ничего, к нему в госпиталь пришли два старых товарища. Он уже почти не мог говорить, но чувствовалось, что ему нужно сказать что-то очень важное, нечто, что не оставляло его даже в эти последние часы.

Один из друзей наклонился к нему – иначе пришлось бы читать по губам.    «Ты думаешь, мы правильно делали, что разрабатывали эти ракеты?.. – голос фон Брауна был уже еле слышен.  – Мы их строили для полётов в космос, но нам нужна была поддержка армии… мы надеялись, что они никогда не будут использованы против людей… Знаешь, оглядываясь назад, я по-настоящему счастлив, что управляемые ракеты оказались для мира нужнее, чем для войны».

Действительно ли один из создателей «Фау-2» и главный конструктор «Сатурна-5» нашёл счастье и успокоение в этой мысли, или только пытался себя в этом убедить? – вопрос, который навсегда останется без ответа.