Вы здесь
Связь сирийского режима с банками путинского клана
Сирийские власти рассматривали возможность использования Газпромбанка и Новикомбанка для обхода запрета на нефтяные и финансовые трансакции, наложенного на них США и Европой, пишет The Wall Street Journal со ссылкой на документы правительства Сирии. Документы охватывают период с марта по июль 2012 года. В них сирийские чиновники обсуждают ведение дел в ситуации, когда они отрезаны от большинства западных партнеров.
Председатель совета директоров Газпромбанка - Алексей Миллер (кликуха "Солдат", №42,54 на схеме путинского клана, бывший заместитель Путина в Комитете по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга, один из правящих воров в законе ).
Председатель совета директоров Новикомбанка - гебэшник Сергей Чемезов, гендиректор "Ростехнологий" (№ 73 на схеме путинского клана, один из правящих воров в законе ).
Односторонние санкции США и Европы были введены в августе — сентябре 2011 года и направлены против финансового и нефтяного сектора сирийской экономики. Эти меры лишили страну основных потребителей ее нефти в Европе — в Италии, Германии и Испании. В 2012 году санкции ужесточились, списки лиц и компаний, подпадающих под запреты, расширяется.
Но меры не касаются российских и любых других компаний, не работающих в Европе и США. Россия и Китай в Совбезе ООН блокируют принятие санкций против Сирии на международном уровне.
Как отмечает WSJ, это позволяет сирийским компаниям вести международный бизнес. Государственная нефтедобывающая компания Sytrol в 2012 году, несмотря на санкции США и Европы, смогла заключить 11 контрактов на продажу нефти, а также контракт на приобретение дизельного топлива (у ангольской государственной Sonangol), которое не производится в стране, но используется для военных и промышленных нужд, говорится в письме от 1 июля от представителей Sytrol и членов правительства Сирии тогда еще премьер-министру Рияду Хиджабу. Авторы письма настаивали на принятии поправок, разрешающих открыть офшорные компании и вести бизнес через них.
«Офшорные компании формируются в России и Малайзии, и банковские счета в евро и рублях открываются в России, все может быть готово в четверг, 5 июля 2012 года... Тогда мы сможем оплатить импорт и получить деньги за экспорт нефти, а все заинтересованные стороны предпримут необходимые шаги, чтобы обеспечить конфиденциальность и не раскрывать операции для Евросоюза и США, чтобы те не смогли отследить работу компаний и не добавили бы их в санкционный список».
Из документа не ясно, были ли одобрены и исполнены эти предложения, подчеркивает WSJ. В данном письме нет названий компаний и российских банков. Другие документы показывают, что сирийские власти рассматривали сотрудничество с Газпромбанком.
Образец контракта Sytrol, посланный в феврале потенциальному покупателю, предлагает Газпромбанк как финансовый институт, через который пойдут платежи.
В марте чиновники из Центробанка Сирии встречались в Москве с руководством Газпромбанка и, согласно документам WSJ, обсуждали укрепление сотрудничества, в том числе и в части электронных денежных переводов.
В июньской переписке Sytrol и небольшого дубайского нефтетрейдера Intertrade называется еще один российский банк — Новикомбанк — в качестве организации, через которую поступят деньги.
В ответе от 21 июня трейдер извиняется за отсрочку закрытия контракта из-за «ваших банковских ограничений». Из переписки также непонятно, проводились ли в итоге операции через банк.
На Сирию приходится всего 1% мировой добычи нефти — 360 000 баррелей в день. После вычета на собственные нужды на экспорт остается и того меньше — 150 000 баррелей в сутки. При этом, судя по переписке, Сирия готова продавать нефть с дисконтом $10—15 к стоимости барреля марки Brent ($113,6 во вторник).
У Сирии были и проблемы с логистикой, но и тут она рассчитывала на российскую помощь: российские покупатели планировали перевозить сирийскую нефть на лизинговых сингапурских танкерах или российских, базирующихся в портах Черного моря. Страховое покрытие также должны были обеспечивать российские компании.
Поставки важны для самой Сирии, поскольку это последний источник получения иностранной валюты для правительства президента Башара Асада. По подсчетам WSJ, это дает примерно $380 млн в месяц.