Нас ожидает очень трудная жизнь

Недавно пресс-секретарь Путина Песков заявил, что Россия готова обсудить вопрос смягчения положения на Украине, но западные страны, поскольку они были первыми в объявлении санкций, должны проявить инициативу.

Ничего, кроме насмешливого молчания, в ответ он не получил.

Тогда на следующий день уже министр иностранных дел Лавров почти умоляюще заявил, что Россия готова к прямым переговорам с США о положении на Украине.

Ничего, кроме презрительного невнимания, в ответ не было.

Наконец, из небытия возникла идея пригласить США в качестве пятого члена в минскую группу по Украине. Какая замечательная перемена — то настаивали на присутствии там бандитов из ДНР и ЛНР, а теперь зовут Барака Обаму. Американский президент снисходительно заметил, что примет участие в переговорах, но если его позовут европейцы, а не Путин.

Но за Обаму внятно ответил Майкл Макфол, точно знающий, что такое Путин. Он сказал, что Украина не должна рассчитывать на то, что Соединенные Штаты помогут ей вернуть Донбасс. Но на самом деле это сказано вовсе не Порошенко, который и не хочет сегодня возврата Донбасса, а Владимиру Путину – он надеялся, что развязанная им война в Европе это Карибский кризис — ну не вышло, а теперь обо всем еще можно договориться, но со дня появления первого же отряда спецназа в Крыму для Путина и России это был второй Афганистан. Путин увяз по уши на Украине и никто вытягивать его не собирается, и ему уже никто и нигде не поверит и ничего не даст.

Режиму Путина остро нужны кредиты. Все в России рушится, никакого импортозамещения ни в одной области хозяйства и быть не может, потому что для любых перемен нужны деньги, капиталовложения, а российских золотовалютных запасов, хотя бы для смягчения катастрофы хватит только на один год. А потом начнутся очереди за молоком и мясом похуже, чем при советской власти — там хоть что-то убогое было налажено, нынешний миллион безработных возрастет втрое, то есть в условиях нынешней России это верные голодные бунты, и никакой рейтинг Путину не поможет. Но спасать агрессора и его режим ни США, ни Европа не будут. Конечно, санкции могут быть не усилены, что пока бесспорно будет происходить под любым предлогом, а даже смягчены, но только после того, как Россия не просто выведет из Донбасса все танки и «Грады» с пятью тысячами десантников-добровольцев, но еще и вернет Украине Крым, выведя, как до этого ввела его, из числа «своих» регионов. Об этом пока еще речь не идет, но бесспорно возникнет, тем более, что санкции в отношении России являются законом, принятым конгрессом, и отменены полностью могут быть тоже только решением конгресса, с которым никак нельзя «договориться».

Вероятно, все помнят, что в общих чертах мы уже знаем подобную попытку агрессивного кремлевского руководства «договориться» и получить остро необходимые для спасения деньги.

В завершении этой истории я сам принимал довольно активное участие и потому хорошо ее помню, да, впрочем, и в ее начале, как редактор информационного подпольного Бюллетеня «В», довольно много писал об этом, а еще больше к нам доносилось не для печати, а потому я напомню некоторые детали.

Андропов, развязавший афганскую войну (с зависимым от него вором Громыко и, очевидно, сталинским маньяком Устиновым), уже к середине 1982 года понял, что все им затеянное — катастрофа, и успев дать распоряжение застрелить Цвигуна, отравить Суслова (иначе после внятного рассказа Цвигуном Брежневу ему грозило бы немедленное удаление и из КГБ и из Политбюро) и устроив неудачное падение балки на Брежнева в Ташкенте (была сломана только ключица), и уже выдавленный для начала из КГБ, пытался уговорить руководителей ГДР, Венгрии, Чехословакии передать европейским лидерам, что СССР готов вывести войска из Афганистана, но, конечно, если они проявят инициативу к переговорам, и на «достойных» условиях.

Никто на его просьбы не откликнулся. Не правда ли, знакомая ситуация. СССР по горло увяз в Афганистане и никто и не думал его вытаскивать. Но прямые и косвенные санкции все росли. «Ни один банк не дает нам денег» – вздыхал в дневнике Черняев. Может быть, Андропов бы и надеялся «договориться», как сегодня Путин, но тут советский истребитель сбил пассажирский южно-корейский лайнер («как не вовремя», – вспоминал кто-то из секретарей Путина его реплику), официальная советская пропаганда сперва пыталась скрыть эту трагедию, потом началось безудержное и взаимо противоречивое вранье во вполне очевидной ситуации, и Андропов понял, что с ним уже разговаривать никто не будет; конечно, убийцами и агрессорами, как и сегодня, были американцы:

«США - страна с невиданным милитаристским психозом, – писал он 28 сентября в «Правде». – Рейгановская администрация в своих имперских амбициях заходит столь далеко, что поневоле начинаешь сомневаться, есть ли у Вашингтона тормоза, которые не дадут ему переступить черту…».

А потом были безнадежные попытки убедить европейцев, что США, которые далеко, хотят воевать с СССР на территории Европы и за ее счет. Не правда ли, знакомо.

А Соединенные Штаты не нападали на Афганистан, не убивали его президента, не сбивали корейский «Боинг» с почти четырехстами ни в чем не повинными людьми, а всего лишь не продавали в СССР пшеницу, не давали кредитов, не посылали спортсменов на Олимпиаду в страну-агрессор.

Но у умирающего Андропова (я надеюсь, что его уморил Чазов для своего спасения, помня как недолго прожил врач Кумачев, отравивший Суслова: бесспорных доказательств нет, но это было бы и естественно и справедливо) в рукаве был фальшивый джокер — загримированный по плану Шелепина Горбачев. Еще при жизни Черненко он приехал с визитом в Лондон и выложил перед ошеломленной Тэтчер, как вспоминает присутствовавший при этом Александр Яковлев, совершенно секретную, со всеми печатями, карту советского генерального штаба, где были обозначены и все места расположения советских ракет и их цели в Великобритании. Из этого становилось ясно, во-первых, что обладатель этой карты и будет новым руководителем СССР (а не Гришин или Романов) и во-вторых, что, показывая ее, Горбачев начинает новую политику.

Ко времени моего освобождения из тюрьмы и вынужденного (из-за «Золотого пера свободы» и правительственных приглашений) разрешения выезжать заграницу, я стал свидетелем и довольно деятельным участником процесса — со стороны Горбачева вымаливания денег за границей (под необычайно миролюбивые разговоры, «горбоманию» во всем мире, но как он сам потом признался — для сохранения темпов роста советских вооружений), вежливого недоверия к нему западных политиков и моих — как голоса из советской тюрьмы и России — постоянных выступлений и встреч на тему о том, что ни Горбачеву, ни КГБ (а то, что «перестройка» и КГБ это одно и тоже я уже знал твердо) ни в чем верить нельзя. В Council on Foreign Relations я говорил через неделю после Шеварднадзе о погроме с отравляющими газами и саперными лопатками в Тбилиси, в Уолдорф-Астория — об убийствах в Вильнюсе, в Белом доме и Сенате (с вице-президентом Квеилом и Эдвардом Кеннеди) — об очевидном росте советских вооружений. В Страсбурге на круглом столе о «Европе от Атлантики до Урала» я спрашивал, дойдет ли Атлантика до Урала, или Урал до Атлантики. А были еще встречи на Даунинг-стрит, в Париже — с Шираком и Миттераном, выступления на съезде в Брайтоне (по просьбе Тетчер) и в Чикаго на съезде АФТ-КПП с живым еще Лейном Кэрклендом. Но в католическом монастыре в Тулузе настоятельница убеждала меня, что нельзя ругать Горбачева — она точно знает, что он тайный католик. В этом же меня безуспешно убеждал Лех Валенса, а я с тоской думал — КГБ довольно активно работает. То есть я приложил руку к тому, чтобы Горбачев не получил в мире ни копейки денег. Мне передавали, что у Горбачева тряслись руки, когда он слышал мою фамилию.

Я вовсе не хотел распада СССР, но у меня была «Ежедневная гласность» – сотни корреспондентов по всей стране, и было очевидно к чему все идет. Не только я, но и другие понимали, что СССР идет к распаду, но, кажется, никто, что к власти идет КГБ.

Может быть некоторые сочтут, что зря я помог свержению Горбачева, что при нем было лучше и так бы осталось. Но это неправда. Горбачев изначально был временной декоративной фигурой, выбранной для того, чтобы рассеять недоверие Запада к агрессивному коммунистическому лагерю и СССР. Да он еще и сам, возможно, поверил в то, что говорил, забыл, для чего был поставлен, юлил, пытался избегать хотя бы большой крови. Его бы все равно сменили, и Советский Союз остался еще более агрессивным и опасным для окружающего мира, и та малая европейская война, которую теперь затеял бесспорный и мелкий потомок Андропова Путин, началась бы гораздо раньше и была бы гораздо страшнее.

Но убедить американцев в том, что Ельцин со своими Собчаками, Поповыми, Афанасьевыми — всего лишь второе издание Горбачева — я не смог, и наивный Тэлбот открыто тогда заявлял:

– Коммунисты хорошие ребята, с ними можно иметь дело.

А всякие НТВ, «Эхо Москвы» и наивные, не готовые к «своей победе» (как им объяснили и даже дали жалкие декоративные посты) демократы только убеждали Запад в победе демократии. У Венедиктова и сегодня бесспорное чувство юмора, но может быть даже излишняя откровенность — он объединил в одной передаче лицо либерального НТВ Светлану Сорокину с генералом КГБ Каболадзе. Но тогда и Шендеровича следовало бы объединить, если нельзя с Филипом Бобковым, то хотя бы с генералом Леоновым, но вот с кем в порыве откровенности хотел бы объединиться сам лукавый Венедиктов?

Меня часто бранят — почему я многих ругаю, вспоминаю о прошлом тех, Немцова, Шендеровича, Новодворскую, «Мемориал», Алексееву, кто сейчас якобы все осознал, исправился, делает и говорит (если жив) относительно приличные вещи. Но это рассуждение — игра, попытка опять найти себе эффектных и прославленных с помощью КГБ союзников. Это попытка приписать себе функции Господа Бога, который всегда прощает раскаявшихся грешников. Но мы простые люди, граждане искалеченной страны, жертвы и приспособленцы, современники и историки должны помнить, кто в жизни был разбойником и кому мы обязаны нашими наступившими и грядущими бедами, хотя бы для того, чтобы не обманываться вновь. А сейчас повторяется время, когда были сделаны кардинальные преступления и ошибки, и очень жаль, если результат будет тот же.

В результате реформ Ельцина, Гайдара и Путина все вернулось на пути своя, демократическое движение не только уничтожено, но потеряло здравый смысл, а Российская империя потеряла почти все, что могла потерять.

Сегодня все повторяется. Путин уже разваливает Россию, чтобы удержаться хоть где-нибудь. При Ельцине было не совсем просто — он сам хотел править, а не отдавать власть Лубянке. Но при Путине все еще хуже, его заботит уже не КГБ — его личная безопасность зависит от того, сохранит ли он хоть где-нибудь, хоть в какой-то изолированной и вооруженной части России верховную власть. Горбачев и Ельцин боролись за власть, Путин борется за жизнь.

Где-то идет напряженная борьба: закрываются банки, где у Путина работает племянница («Ганзакомбанк») и двоюродный брат, Андрей Пионтковский насчитал 22 отправленных в отставку генерала МЧС, а главное — те, кто хочет сохранить за собой власть, ясно понимают — от Путина пора избавляться. После всего, что им сделано и сказано, никто ему уже не поверит и спасительных денег больше не будет. А потому как сменял Крючков (с помощью запасенных Афанасьевых и Поповых) Горбачева то ли на Ельцина, то ли на Собчака — все равно на кого, лишь бы сохранить за КГБ то, что есть и проложить дорогу к абсолютной власти, так и теперь перебирают Кудрина, Касьянова, Ходорковского (до этого Немцова) — кто вызовет на Западе большее доверие, больше понравится, чтобы можно было бы свою реальную власть сохранить.

Началась борьба за власть, Немцов оказался ее не случайной жертвой — ведь есть еще и Рамзан Кадыров, который готов показать, что надо делать с недовольными, но постом вице-премьера, конечно, не соблазнился (как Андропов четыре месяца не переезжал из Лубянки в Кремль в кабинет убитого по его приказу Суслова). Кадырова устроит только верховная власть в России, но и Путину кем быть при нем, да и остальным в Кремле, на Лубянке как подчиняться чеченским бандитам. Пока Путин разваливает Россию, создает новый закон о регионах (Горбачев тоже «расширял права» союзных республик), но зачем им Москва, если у нее нет денег и выживать надо самим. Забавно, что СССР первыми начали разваливать управляемый КГБ Гамсахурдия в Грузии и Ельцин в России (уж об убийстве Чаушеску и смещении покорного Живкова в Болгарии, как обо всем развале Варшавского договора руками КГБ, я и не говорю). Итак, нас ожидает очень трудная жизнь: сперва несколько лет голода, пока Путин сможет держаться у власти, потом — смута и кровавая борьба за ее остатки — желающих «поднять с земли власть» в России всегда немало. Будет масса новой лжи о наступившей демократии и очередная, скорей всего грустная, проверка того, чего на самом деле стоит искалеченный русский народ.

А что касается Запада, то ошибаются там в отношении России, как при Ельцине и десять лет при Путине или нет— какое нам дело до их ошибок. Хотя они уже, вероятно, поняли, кто мы такие и что на самом деле у нас не только в наследстве, но в крови у подавляющего большинства — ведь у бандитов всегда больше детей, чем у тех, кого они терзают и убивают. Это мы, а не они должны быть способны устанавливать приличный образ правления в своей стране. Это мы почти сто лет назад допустили к власти бандитов (Господи, сколько я наслышался в тюрьме рассказов о подлинной уголовной справедливости и свободе — на Ленина было очень похоже), это мы пытались вывести под корень или искалечить множество других народов, и то, что русских теперь презирают и ненавидят — вполне нами заслужено. Можем ли мы перестать быть бандитами, покаяться не только перед смертью, перед гибелью России — не знаю…

Сергей Григорьянц