"Автомат АК-47 и эволюция войны"

 (в дополнение к публикации "Автомат Калашникова или ... Шмайсера?")

"Автомат: АК-47 и эволюция войны" (The Gun: The AK-47 and the Evolution of War) - так называется вышедшая только что в издательстве Penguin книга американского журналиста Кристофера Чиверса (CJ Chivers).

Чиверс в течение нескольких лет возглавлял московское бюро газеты New York Times, до этого служил в американской армии, воевал в составе американской морской пехоты в первой иракской войне, а за свои военные репортажи из Афганистана был удостоен в прошлом 2009 году Пулитцеровской премии - высшей награды американской журналистики.

То есть - человек опытный и сведущий и в военном деле, и в журналистике, и в российских делах. Книга огромная - 500 страниц, обо всем ее обширном содержании в одной статье не расскажешь.
 

Военная история

С одной стороны автомат Калашникова всем известен, а с другой - знаем мы о нем на самом деле не так уж много. Поэтому беседу с Кристофером Чиверсом, который на этом автомате "собаку съел", мы решили начать с вопроса о корнях, истоках этого легендарного оружия.
 

"Истоки восходят на самом деле к гитлеровской армии, которая в годы Второй мировой войны первой стала массово применять автоматическое стрелковое оружие для пехоты. Советские солдаты немедленно почувствовали превосходство этого оружия, и, как только оно попало в руки советского командования, то немедленно было принято решение сначала сделать концептуальную копию, а затем и усовершенствовать ее", - рассказывает Кристофер Чиверс.

И продолжает: "Задача эта выпала на долю нескольких конструкторских бюро. Они сделали ряд прототипов, которые постепенно, путем отбора и совершенствования, превратились в знаменитый АК-47. И хотя во всем мире он знаменит как "автомат Калашникова", на самом деле, конечно же, он был результатом работы многочисленного конструкторского коллектива".

"Герой" и миф

А как же прославленный изобретатель - Михаил Тимофеевич Калашников - он-то что? Был ли задействован в этой работе или это всего лишь миф? - спрашиваю я у журналиста.
 

"Тут и миф, и правда. Калашников, конечно, был вовлечен в эту грандиозную работу по созданию получившего его имя автомата, но советской пропагандистcкой машине, наряду с новым оружием, был необходим герой. После сталинских репрессий, после многочисленных жертв войны Советский Союз испытывал острую потребность в героях - людях, беззаветно преданных Сталину, и Калашников прекрасно подходил для этой роли - как и будущие космонавты, или герои-спортсмены тех лет. Он был оружейный конструктор простого рабоче-крестьянского происхождения - идеальный образец советского героя", - считает автор книги.

"Мне зарубежники, когда приезжают, часто говорят: "Вот если бы ты жил за рубежом, ты бы давно уже был мультимиллионером". Все прикидывают только на "зеленые". Разве нет других ценностей?" - как бы отвечая американскому журналисту, говорит наш герой - сам Михаил Калашников, образец присущего советским людям хрестоматийно-бессеребренического, преданного делу Родины и партии мышления.

Интересно, что советская промышленность и советская технология, отягощенные оковами плановой экономики, ни в коей мере не преуспевали в создании технически совершенных изделий, способных завоевать мир. Как говорят иногда, построй Советской Союз автомобиль, столь же популярный, как автомат Калашникова, мы жили бы в другом мире.
 

Достижение советской экономики

"Плановая экономика была, конечно же, малоэффективна, но те вещи, которые в Советском Союзе хотели сделать хорошо, делались по-настоящему хорошо. В особенности это касалось оружия - прекрасные танки, превосходные винтовки и автоматы, замечательные вертолеты - все это у них работало", - говорит Чиверс.
 

Да, автомобилями СССР взять мир не сумел, но взял оружием. Причина, как считает профессор военного дела и проблем безопасности университета города Крэнфилд в Британии Ричард Хоумс, вовсе не в таком уж техническом совершенстве автомата Калашникова, а скорее, наоборот, в его простоте и эффективности. Именно простота и способствовала его столь широкому распространению.

"С точки зрения технической, он не является таким уж выдающимся достижением. Но дело вовсе не в этом. Главное достоинство автомата Калашникова - его простота. Он спроектирован для солдат-призывников стран коммунистического блока. Это не вершина технической мысли, но он работает и работает хорошо. Это оружие самым решительным образом нарушило традиционно существовавшую ассиметрию между едва вооруженными повстанцами и правительственными войсками. АК-47 изменил эту существовавшую веками традицию", - говорит Ричард Хоумс.

"Все сложное - ненужно. Все нужное - просто. Вот под этим девизом я все время работаю. Солдат ведь академий не кончает", - Михаил Иванович будто слушает наш разговор и комментирует его своими высказываниями. В данном случае - о простоте своего детища.
 

АК и атомная бомба

А вот и еще - о его распространенности в мире и роли, которую АК-47 сыграл в борьбе вооруженных повстанцев:

"Мне рассказывали, что в Мозамбике, когда получили свободу с моим автоматом в руках, то ребята, возвращаясь домой, своим сыновьям давали имя "Калаш". Там это - хорошее и гордое имя".

Мозамбик для Михаила Калашникова - предмет особой гордости. Ведь АК-47 стал не только именем для молодых мозамбикцев, но и стал частью государственного флага этой страны.

Мозамбик - лишь одна из многих стран, в которых АК-47 сыграл решающую роль в военной борьбе и, соответственно, в их политическом переустройстве. Роль эта оказалась настолько велика, что Кристофер Чиверс справедливо ставит автомат Калашникова на одну доску с другим символическим оружием второй половины ХХ века - куда более мощным, но, парадоксальным образом, не менее важным.

"Задумывавшийся как стандартное ручное стрелковое оружие для растущих вооруженных сил коммунистического блока АК-47 стал постепенно распространяться по миру, и для меня атомное оружие и автомат Калашникова - неразлучная пара времен холодной войны. Одно фиксировало границы и режимы, второе помогало их крушить и свергать", - говорит автор книги.

Было ли в истории другое оружие, обладавшее столь могущественной символической силой? - спрашиваю я у Ричард Хоумса.

Культурный символ

"Было конечно, оружие, становившееся символом своего времени - ну, например, огромный, в человеческий рост, английский лук, который оказал огромное влияние на все войны средневековья, или широко распространившиеся в XVI-XVII веках мушкеты, - но и то, и другое - сложные конструкции, которые было непросто делать и с которыми было непросто управляться. АК-47, пожалуй, непревзойден как простое оружие, сумевшее таким радикальным образом изменить мир. Если вы лидер "Аль-Каиды" и хотите, чтобы вас уважали - у вас на плече должен висеть автомат Калашникова".
 

Предметом гордости, символом уважения и даже преклонения АК является не только для "Аль-Каиды", но и для немалого числа россиян:

"Мой Бог - тебя я вижу, наконец
С клеймом простого русского завода.
Кому молиться - подскажите мне,
Я знаю точно, кто бы мне помог.
Мой Бог висит на кожаном ремне,
Калашников - единственный мой Бог".

Это строчки из песни популярного в среде российских военных автора-исполнителя Дмитрия Полторацкого.

Об автомате Калашникова как культурном символе я беседую с петербургским культурологом Виктором Мазиным. Мы вспоминаем многое - и майки с изображениями "калаша", и водку "Калашников" в огромных бутылях в форме автомата, и зажигательную мелодию "Калашников" Горана Бреговича из фильма Underground, и британского рэппера K-Lash Neck Off, и выставленную в Британском музее скульптуру мозамбикского художника Криставао Канавато. Называется она "Трон Оружия" и представляет собой настоящий трон, сконструированный из автоматов Калашникова.
 

Но вот что в заключение нашего разговора сказал мне Виктор Мазин:

"Я понимаю, что по большому счету оружие в целом и автомат Калашникова в частности принадлежат - в глобальном смысле слова - к человеческой культуре. Но мне не отделаться от воспитанного с детства водораздела между культурой как производством замечательных объектов искусства и войной, нацеленной на уничтожение человека. Я бы хотел, что при слове "русский" - когда в Англии или в Италии я говорю, что я русский - у людей в сознании возникали имена Малевича, Филонова или Ильи Кабакова. Мне это было намного приятнее, чем услышать: "А, это война в Чечне!" или "А, это автомат Калашникова!" Мне не хочется смешивать эти культурные ряды".