Красный террор

Захватив власть, Ленин взялся за гигантскую задачу физического уничтожения всех классов и сословий дореволюционной России и создания на их обломках двух новых классов рабочих и крестьян с добавкой новой интеллигенции (той, что будут "штамповать на фабрике").

Этот ленинский план популярно разъясняет некто Сафронов в повести Андрея Платонова "Котлован": "Поставим вопрос: откуда взялся русский народ? И ответим: из буржуазной мелочи! Он бы и ещё откуда-нибудь родился, да больше места не было. А потому мы должны бросить каждого в рассол социализма, чтоб с него слезла шкура капитализма, и сердце обратило внимание на жар жизни вокруг костра классовой борьбы, и произошёл бы энтузиазм!".

Красный террор был развязан в стране сразу после захвата власти, хотя официально объявлен только 5 сентября 1918 года после покушения на Ленина, приписанного Фанни Каплан, и убийства Леонидом Каннегиссером Моисея Урицкого, главы Петроградского ВЧК.
(так что современные взрывы домов и в метро - сильно пожелтевший прием первых учителей - vik)
 

В секретном циркуляре ОГПУ (февраль 1923 года) "перечисляются части общества, из которых надо черпать людей, обречённых на физическое истребление" (А. Н. Яковлев, "Сумерки").

Это:

В издаваемом Дзержинским журнале "Красный террор" и в "Правде" от 25 декабря 1918 г. М. Лацис писал:

Только за несколько месяцев в 1918 году были расстреляны более 50 тысяч человек, особенно массовым "Красный террор" был в Петрограде, когда во главе ВЧК стоял Урицкий. Десятилетия спустя учил новое поколение прокуроров и судий нарком юстиции Н. В. Крыленко (1885–1938): “

Каковы бы ни были индивидуальные качества подсудимого, к нему может быть применим только один метод оценки: это оценка с точки зрения классовой целесообразности

”.

Однако, умерев в неполные 54 года, Ленин выполнил свою задачу лишь отчасти. Дело его продолжил и успешно завершил верный ученик Сталин. И оба они, пишет Яковлев, "вечно подлежат суду за преступления против человечности".

Решение этой грандиозной задачи — уничтожения генофонда своего народа — осуществлялось посредством "Красного, позднее Большого террора" и введения "института лишенчества".

"Лишенцами" назвали граждан, лишённых избирательных прав. Первоначально сюда попали лица, использовавшие наёмный труд, лица, живущие на нетрудовые доходы (на % от капитала), торговцы, посредники. Сюда же попали служители религиозных культов: попы, раввины, ксёндзы, муллы и т. д. Лишенцами были также служащие и агенты полиции, царские офицеры и генералы, офицеры Белой армии (по окончании гражданской войны).

Постепенно в число лишенцев попало почти всё городское население непролетарского происхождения. (До сельских непролетариев очередь дошла десятилетие спустя — в 1929–32 годах). Первоначально лишенчество распространялось только на самого лишенца и членов его семьи, позднее сюда включили и не самых близких родственников. Детей лишенцев призывного возраста вместо Красной Армии зачисляли в "тылоополченцы", их использовали главным образом на военном строительстве.

Важно понять, что лишением избирательных прав осуществлялась лишь маркировка выделяемых изгоев. Главное же заключалось в лишении их большинства других гражданских прав: права на труд, на отдых, на социальное обеспечение, на медицинское обслуживание, на образование и т. д. (С. А. Красильников, "На изломе социальной структуры: маргиналы в послереволюционном российском обществе (1917 — конец 30-х годов)". Лишенцев увольняли с работы, исключали из профсоюзов и кооперативов. (Вспомним Ильфа и Петрова: “Пиво отпускается только членам профсоюза”). При карточной системе в стране (её отменили в декабре 1934 г.) они обрекались на голодное, нищее существование. Лишенцев выселяли из крупных городов, детей исключали из старших классов школ, техникумов, вузов.

Повторим ещё раз: "Институт лишенчества" просуществовал в стране 18 лет, охватив минимум два поколения. Необходимо отметить, что в число лишенцев попала большая часть евреев: ремесленники, торговцы, посредники.

Расправа над крестьянством

Ещё в 1919 году Ленин сказал Горькому: "Мы отберём у кулаков решительно всё и уничтожим их, физически уничтожим, если они будут противиться распоряжениям правительства". Двумя годами позже он говорил художнику Ю. Анненкову: "Ликвидировать безграмотность следует лишь для того, чтобы каждый крестьянин мог самостоятельно без чужой помощи читать наши декреты, приказы, воззвания. Цель — вполне практичная. Только и всего"

Ленинскую политику экономического удушения крестьянства, начатую с продразвёрстки и запрета свободной торговли, продолжил и успешно завершил Сталин.

"Сталинская коллективизация вновь загнала деревню в крепостничество. Более жестокое, чем во времена классического феодализма. Крестьяне лишились своей земли, права выбора места жительства, зажиточные хозяева были поголовно уничтожены... Общее число ликвидированных крестьянских хозяйств превышало 5 миллионов. С учётом того, что крестьянские семьи состояли в среднем из 4–7 человек... разорению, высылке и арестам подверглось около 30 миллионов крестьян" (А. Н. Яковлев, "Сумерки"; выделено мной - С.Д.)

Раскулачивание началось в конце 1929 года и продолжалось в феврале — марте 1930 года. Каждая область получала план и распределяла его по районам. Районы разбивали его по сельсоветам, где и составлялись списки.

В начале 30-х годов на Украине имел место страшный голод, известный как “голодомор 32–33 годов”. Дмитрий Маргулис в статье “Голодомор...” (“Форум”, № 196, 8–14 авг. 2008 г.) рассказывает, что еще в 1930 году газета “Пролетарская правда” привела слова Сталина: “...уничтожение социальной базы Украинского национализма — индивидуальных крестьянских хозяйств — одна из основных задач коллективизации на Украине”.

О том, как она будет решена, сообщал в том же году первый секретарь ЦК КП(б) Украины Станислав Косиор, выступая на одном из партактивов: “Крестьянин применяет новую тактику. Он отказывается собирать урожай. Он хочет сгноить зерно, чтобы удушить советское правительство костлявой рукой голода. Но враг просчитался. Мы покажем ему, что такое голод!”

И показали: уже в 1930 году на Украине у колхозов забрали 30% зерна, на Северном Кавказе – 38%. В следующем 1931 году – 42% и 47%, соответственно. В 1932 году из голодной страны вывезли на экспорт 17.3 млн. центнеров зерна, в 1933 году – 16.8 млн. В том году на Украине умерло более 3 млн. человек, в Поволжье ~ 400 тыс. Спасаясь от голода миллионы крестьян ехали, шли, ползли в города. Их не пускали. Марк Солонин (“22 июня: Анатомия катастрофы”, М, Яуза – Эксмо, 2008) приводит следующее правительственное постановление:

Живя в 20-е годы за границей, Горький очень нуждался в средствах. Его, советского гражданина, больше не печатали на Западе, и он полностью зависел от переизданий своих книг в СССР. И, поскольку бытие определяет сознание, "буревестник революции" решительно перестроился: “...меня всю жизнь угнетал факт подавляющего преобладания безграмотной деревни над городом, зоологический индивидуализм крестьянства и почти полное отсутствие в нем социальных эмоций. Диктатура политически грамотных рабочих в тесном союзе с научной и технической интеллигенцией, на мой взгляд, единственно возможный выход из трудного положения...”

Он пламенно приветствовал коллективизацию: "Это переворот почти геологический, и это больше, неизмеримо больше и глубже всего, что было сделано партией".

Отбросив восторги, согласимся. Это был действительно "геологический переворот": десятилетиями Россия весьма успешно торговала хлебом в Европе. Теперь она погрузилась на долгие десятилетия в полуголодное, временами просто голодное существование и до сих пор всё ещё не в состоянии самостоятельно прокормить своё сильно поредевшее после распада СССР в 1991 году население, не говоря уже о продаже зерна.

“Советский колхозный строй обрек страну на голод в 1941–1945 годах так же, как он обрек ее на ввоз хлеба из-за границы и во время славной (хрущевской) целины, и во все годы потом. Тезис о колхозах, которые “спасли” страну нужен тем, кто хочет “спасти” сталинскую коллективизацию” (Гавриил Попов, “Три войны Сталина”).

"Через возвращение крепостного права в деревне (было) ликвидировано крестьянство, через индустриализацию создана безропотная масса полуголодных обитателей квартир с вылущенной моралью" (А. Н. Яковлев "Сумерки").

Большой террор

Тридцатые годы в стране ознаменовались "Большим террором": расстрелы без суда и следствия, социалистическое соревнование в ОГПУ-НКВД по истреблению "врагов народа". Сталин и окружающий его "сброд тонкошеих вождей" (О. Мандельштам) собственноручно подписывают расстрельные списки. Подпись Сталина на 266 списках (44 000 человек), Молотова — на 373 (20 985 человек), Кагановича — на 189 (19 110 человек), Ворошилова — на 186 (18 474 человека).

По стране развернулось “соревнование”: НКВД краев и областей запрашивали дополнительные лимиты на аресты и расстрелы. Сохранилась записка Сталина: “Дать Красноярскому краю (еще) 66000 человек “лимита” по 1-й категории”. 1-я категория — расстрел (Гр. Бакланов. Предисловие к книге А. Н. Яковлева “Сумерки”).

В мясорубке репрессий погибло более 20 миллионов. В книге “Сто сорок бесед с Молотовым” Федор Чуев спрашивает: “Почему репрессии распространялись на жен и детей?” “

Что значит почему? – отвечает Молотов. – Они должны быть в какой-то мере изолированы. А так, конечно, они были бы распространителями жалоб всяких... и разложения в известной степени

”.

Эйхман выражался яснее: “

Где же логика – умерщвлять взрослых и оставлять в живых детей, будущих мстителей.

”. “Говоря об изоляции в какой-то мере”, Молотов руководствовался этой же логикой, и на записке Ежова в Политбюро о высылке жен Коссиора, Поскребышева и других” – написал: расстрелять! (И. Подрабинек, “Правая рука Сталина”. “Новый меридиан”, № 852, 10 марта 2010).

Согласно Робеспьеру "террор есть не что иное, как быстрая, строгая и непреклонная справедливость; тем самым он является проявлением добродетели". Эту "добродетель" великий кормчий Иосиф Сталин обрушил на миллионы своих подданных.

Однако народ пережил “эпоху великого перелома”, сломавшего крестьянство и уничтожившего независимую интеллигенцию. Пережил и трагедию Отечественной войны:

Народ выжил и победил: "генетический запас интеллекта оказался гораздо прочнее и жизнеспособнее, чем оргия насилия" — читаем далее в книге А. Н. Яковлева.

И ещё: "Через несколько дней после путча 19–21 августа 1991 года деятельность КПСС и РКП была запрещена, партийное имущество национализировано, их банковские счета арестованы, организаторы мятежа отправлены в тюрьму. Но Борис Ельцин не довёл до конца ни запрещение компартии, ни наказание преступников... Позднее Конституционный суд на горе наше восстановил компартию в правах". “Борис Ельцын проморгал и другой опасный процесс, — пишет Яковлев, — когда

старая номенклатура плавно перетекла в новые структуры власти, еще раз подтвердив свою непотопляемость

”.