Россияне потихоньку трезвеют, мобилизационный потенциал противостояния с Западом заканчивается

С каждым годом растет число россиян, которые предпочитают патриотической риторике собственное материальное благополучие, следует из нового опроса Левада-центра

Все чаще россияне, отвечая на вопрос о том, государством какого типа хотели бы видеть Россию в будущем, выбирают ответ, что им «важно лишь, насколько хорошо буду жить я и моя семья». Это следует из данных проведенного в ноябре опроса Левада-центра (есть у РБК).

В ноябре 2016 года 33% опрошенных заявили, что собственное материальное благополучие им важнее государственного строя. Годом ранее так думали всего 27%. В марте 2014 года, когда Крым вошел в состав России, всего 22% респондентов считали благосостояние семьи важнее политического типа государства.

Параллельно снижается количество сторонников России как государства с «совершенно особым устройством и особым путем развития». В апреле 2014 года 21% россиян ратовали за особый путь развития России, в ноябре 2015 года — уже 24%. В ноябре этого года так ответили всего 16%, что близко к результатам 2002 года (14%).

Значительно больше сторонников России как страны «с рыночной экономикой, демократическим устройством, соблюдением прав человека, подобным странам Запада, но со своим собственным укладом» — 33% респондентов в ноябре этого года.

Западная модель

Другой вопрос социологов: «Когда вы слышите об «особом российском пути», что прежде всего приходит вам на ум?» В ноябре 2016 года 29% опрошенных под «особым российским путем» подразумевали экономическое развитие страны, где власти больше заботятся о населении, чем об интересах «хозяев жизни». Годом ранее такое определение поддерживали 20%, но в 2008–2014 годах таким российский путь видели 30% и более граждан.

Респонденты все меньше видят в «особом русском пути» «несоответствие ценностей и традиций России и Запада» — против 20% респондентов в прошлом году в этом ноябре этот варианты выбрали всего 10%.

Лишь незначительное количество опрошенных считают, что российское развитие не должно отличаться от развития других стран. В 2016 году так полагали 8% респондентов — этот показатель стабильно не достигает 10% последние восемь лет.

Заканчивается мобилизационный потенциал противостояния с Западом в 2014–2015 годах, говорит РБК замдиректора Левада-центра Алексей Гражданкин. По его словам, западная модель становится для россиян более приемлемой.

Политолог Аббас Галлямов также отмечает снижение антизападных настроений и сторонников «особого пути развития». «Очевидно, что люди устали от конфронтации и вообще от политики, — заявил эксперт РБК. –– Долго пребывать в таком взвинченном состоянии, в котором находилось российское общество, невозможно».

Он сравнил ситуацию с предвоенным 1914 годом, когда в Европе наблюдался всплеск патриотизма и воинственных настроений, который через несколько лет сменился усталостью и антивоенным настроем. По словам Галлямова, власти могут чувствовать этот настрой, из чего и вытекает «миролюбивая риторика послания президента и курс на развинчивание гаек».

Великая держава​

В ноябре 2016 года 64% респондентов заявили, что параметры великой державы определяются высоким благосостоянием граждан. С 1999 года так считают схожее количество человек, но в мае 2016 года показатель просел — тогда только 41% россиян считали, что высокое благосостояние обозначает великую державу.

За последние полгода значительно выросло число согласных с тем, что понятие «великая держава» подразумевает экономический и промышленный потенциал страны. В ноябре 2016 года так считали 58% респондентов при 39% в мае.

Россияне все меньше ассоциируют с понятием «великая держава» «героическое прошлое» и «масштабы и просторы страны». Если респондентов с таким мнением в мае 2016 года было 24 и 21% соответственно, то в ноябре 2016 года ассоциации этих понятий с «великой державой» остались только у 10%.

«Нельзя сказать, что респондентов интересует экономика, — комментирует Гражданкин. — Скорее они оценивают действия государства по тому, как оно решает их проблемы. Для них важны государственные символы, такие как армия и история, но самым главным остается материальное благополучие. Люди воспринимают великую державу больше в экономическом, чем в военно-политическом плане».

Тем не менее ​на фоне внешних конфликтов все больше говорят о том, что великой державой страну делает «военная мощь и ракетно-ядерное оружие»: 50% респондентов в ноябре нынешнего года против 44% опрошенных в ноябре 2014 года и сентябре 2012 года.

Также ​стабильным остается количество россиян, оценивающих Россию как великую державу: 64% так считали в ноябре нынешнего года, 65% — в ноябре прошлого года. Это заметно больше, чем в ноябре 2011 года (47%). Для сравнения, в марте 1999 года лишь 31% опрошенных считали страну великой державой.

Опрос Левада-центра был проведен в ноябре 2016 года по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения. На вопросы социологов лично ответили 1600 человек из 48 регионов страны.

(И все же, прискорбно то, что россияне продолжают рассматривать не страну, а державу. Также, понятие державы им навязывают и социологические опросники. Какое общество, таковы и социологи - ЭР)