«Энергичный» вызов Меркель, или чем тактика отличается от стратегии

Новая энергетическая стратегия, легшая в основу коалиционного договора между консерваторами (ХДС/ХСС) и социал-демократами, вызвала бурю откликов и комментариев далеко за пределами Германии. Основной лейтмотив – Берлин наносит нокаут России, объвив вызов в отказе от энергетической зависимости и подавая всей Европе пример, как это сделать. Все ли адекватно в такого рода оценках? Попробуем разобраться.

Вызов, сформулированный в концепте Стратегии, наиболее емко выражен в двух цифрах: поставлена задача удвоить к 2030 году долю возобновляемой энергии (ВЭ) в энергобалансе Германии – довести ее с 33 до 65%. А оставшиеся 35 добываемых углеводородов максимально диверсифицировать. При этом ставится задача закрыть старые электростанции, работающие на угле и построить терминалы для приема сжиженного газа. А также развивать и стимулировать режим экономии энергопотребления за счет технологий  и просто экономии.

Чтобы взвешенно оценить этот концепт, стоит, прежде всего отметить, что он отнюдь не сенсация. А всего лишь продолжение глобальной реформы, истоки которой обнаруживаются еще в начале нулевых. А нынешние контуры «энергетического переворота» (Energiewende) вполне четко обозначены в документе, принятом еще в 2010 году. Имя ему – «Эгнергетическая концепция экологически чистого, надежного и допустимого потребления  энергии». В нем также ставилась задача перехода на ВЭ и избавления от грязных станций, а также постепенного закрытия АЭС. Только сроки были иными.

Вот они то и отражают конъюнктуру момента, превнося  в долговременные цели фундаментального характера мотивы общественно-политического свойства.

Это видно на примере атомной энергетики. О том, что ее нужно сворачивать, немецкие власти под нажимом «зеленых» заговорили еще в канун Миллениума. В стратегии 2010 срок окончательной точки в этой программе был определен на 2036 год. Однако авария на японской «Фукусиме» накалила страсти в обществе, и срок сократили до 2022 года.

Соответственн, в 2011 был подкорректирован и весь документ. В нем долю ВЭ планировалось довести к 2050 году до 80%, а выборосы парниковых газов сократить на 80-95%.

Насколько германское общество и власти способны, увлекшись, решать поставленные задачи, свидетельствует темп, взятый после «Фукусимы»: за семь лет потребление энергии ветра, солнца и биомассы удвоилось (с 17 в 2010 ). При этом приходится решать и другую тяжелую задачу – строительство линий электропередач, которых потребовалось в разы больше. Ведь ВЭ, основывающаяся на микрогенераторах энергии, требует многократное увеличение средств  доставки. В частности, приходится решать  новую задачу – создание системы энергохранилищ.

Все это – прекрасно. Но и – достаточно противоречиво. ВЭ, помимо того, что она пока еще дороговата и датируема, имеет такую неприятную особенность, как нестабильность  - уровень производства ее колеблется в зависимости от погодных условий. Поэтому для регулирования перепадов требуются и обычные электростанции. Они существуют в трех видах- атомные, газовые и угольные. Поскольку АЭС и угольные закрываются , остаются газовые. Так что без газа не обойтись, что внушает «Газпрому» определенный оптимизм. Тем более, что роль Германии в потреблении российского газа в воображении неспециалистов сильно раздута. На самом деле доля его в энергобалансе страны – всего лишь около 20%, в том числе российская – менее, чем наполовину.

И тем не менее

Так что даже в перспективе десяти лет даже при полном отказе Германии от российского газа, что маловероятно – это для «Газпрома» не катастрофа. Опасность же в том, что германская ставка на ВЭ и сокращение внешней энергозависимости подает «дурной» пример всей Европе. Причем, по всей совокупности составляющих:  организации, перестройке системы коммуникаций, динамике цен, стимулированию и развитию ВЭ и т.д. Германия не на словах, а на деле показывает, как вопреки скепсису и мифам, можно революционно менять всю систему энергоснабжения в довольно сжатые сроки. И это при ее внушительных габаритах. Насколько же легче решить эту задачу в масштабе небольших госудрств. Вроде Балтии. Вроде Литвы.

Впрочем, об ее опыте мы расскажем в следующем материале.

Владимир Скрипов