Общественно-политический журнал

 

Свисток вослед поезду

Из Женевы пришла ответка. 7 февраля Комитет по внедрению Конвенции Эспоо принял резолюцию, констатирующую, что выбор площадки для строительства Островецкой (Беларусской АЭС) сделан с нарушением процедур. Говоря иначе – словами уже руководителя литовской делегации, министра энергетики Жигимантаса Вайчюнаса - европейское сообщество признало, что Вильнюс в своих жалобах был прав.

Суть Конвенции, названной в честь финского городка, где она была подписана в 1991 года, состоит в требовании к странам-подписантам, в числе которых Россия и Беларусь, при строительстве опасных объектов должно заручаться поддержкой не только собственной общественности, но и стран-соседок.

Новость, конечно, интересная. Но особой радости и энтузиазма по ее поводу не вызвала даже у дипломатов, добившихся победы, путь к которой занял около семи лет. Ведь жалоба была направлена Литвой в Женеву еще в 2011 году. С той поры комитет собирался для ее рассмотрения несколько раз, последний – в 2017. И только для того, чтобы вяло укорить Минск за непочтение к соседу, когда строительство уже достигло стадии монтажа обоих блоков. В результате Литва получила лишь «моральный козырь», по поводу которого предельно откровенно выразился эксперт Национальной ассоциации энергетики Ритас Стасялис:

«Это решение не остановит строительство АЭС, однако оно повлияет на репутацию проекта. (...). Так или иначе, это важно, потому что этим решением можно будет размахивать на политических дискуссиях в самых разных формах, в международных организациях. И, разумеется, дискутировать с Беларусью, когда она будет говорить, что все в порядке. Конечно, наши дипломаты проделали большую работу, но такое решение ожидалось".

Что в прицепе?

Попутно напомню, в чем официальные претензии Литвы, направленные Минску и в Женеву еще в 2011 году. В том, что, во-первых, место выбрано у самой ее границы и в 50 км. от Вильнюса. Во-вторых, АЭС (18 км. от Островца) строится на речке Вилии (литовское название - Нерис), которая, согласно проекту, будет главным источником обеспечения станции водой. И, поскольку она протекает через Вильнюс, то расценивается как источик радиоактивной заразы. В-третьих, в белорусских отчетах на предмет безопасности эксперты (и не только литовские, но и австрийские, к примеру, тоже) нашли массу недостатков, позволяющих считать его «левым». Не хватает геологических, сейсмологических, сейсмотектонических данных. Нет ясности, что будет с отходами и их хранением. Или в случае падения самолета на корпус реактора? Белорусские СМИ писали, что до 2008 года Островецкая площадка вообще никогда не исследовалась на предмет строительства там АЭС. А российский подрядчик так спешил, что начал выбор грунта под реактор для первого блока еще до того, как появился архитектурный проект и задолго до выдачи лицензии.

Беспокойство по этому поводу подогревалось и инцидентами с хроники строительства, порой весьма тревожными. Так, в 2016 в СМИ прошла информация о якобы произошедшем обрушении строительных конструкций, а в июле – о повреждении корпуса реактора первого энергоблока. Интерес подогрели журналисты, которых почему-то не пустили на церемонию его установки. При этом вышел конфуз. Главный российский подрядчик «Атомстройэкспорт» сообщения опроверг, а вот  Министерство энергетики Беларуси – подтвердило. МИД Литвы направил временному поверенному Белоруссии в Литве ноту с просьбой обнародовать детали случившегося. В конце концов российская сторона в лице зам. гендиректора «Росатома» Александра Локшина признала, что в ночь с 9 на 10 июля субподрядчик отклонился от инструкции при перемещении корпуса реактора. На высоте примерно 4 метра грузоподъемный кран  сломался, оставив корпус реактора подвешенным. При этом ошибки в расчётах привели к тому, что груз стал наклоняться, проскользнул по стропам и столкнулся с землёй, находясь в диагональном положении вместо ожидаемого горизонтального.

Локшин отказался называть это «падением» и сослался на расчёты и показания приборов, которые указывают на то, что нагрузка на корпус оказалась «многократно меньшей допустимой». Но и это заявление встретили возражения со стороны специалистов-ядерщиков, указавших на недопустимость любых отклонений. А очевидцы рассказали СМИ, что там было отнюдь не «легкое касание земли», а падение, сопровождавшееся сильным грохотом. В результате этих перепалок «Росатом» все же вынужден был поднять руки - принял решение о замене корпуса реактора, для чего было предложено установить оборудование, предназначавшееся для второго блока. Соотвественно сроки сдвигаются по разным оценкам на 1-2 года.

При все притом, есть масса оснований полагать, что помимо экологических претензий, в них латентно содержится изрядная доля политки. В частности, она отражена и в только что донесенном до Сейма Литвы отчете спецслуж (Департамента госбезопасности и военной разведки), в котором проект охарактеризован как "не отвечающий стандартам ядерной безопасности, коммерчески необоснованный, поддерживаемый российскими деньгами и технологиями, цель которого – усилить позиции России в регионе".

Чем питатся такого рода выводы? Не берусь судить, на какую конкретную информацию опираются литовские разведчики, однако в самих обстоятельствах и истории этой стройки есть примечательные моменты.

У проекта очень длинная история. Идея Белорусской АЭС рассматривалась еще в 1960- году. Место было выбрано на берегу озера Снуды в Витебской области. Однако решение тогда переиграли в пользу Литвы – построили Игналинскую АЭС. Второй заход был сделан в 1983 – начали строить в Рудянске, недалеко от Минска. Но в связи с Чернобылем отказались от затеи и вместо АЭС возвели Минскую ТЭЦ-5.

По поводу нынешнего решение у противников проекта, которых немало и в самой Белоруссии, возникают такие вопросы и сомнения. Во-первых, почему был выбран адрес именно этой площадки? Ведь насколько известно, Национальная Академия наук рассмотрела около 70 вариантов! И даже после того, как отобрали 4, островецкий был в нем в статусе резервного? Что за странная упертость, с которой Минск настоял на решении, заведомо идя на обстрение отношений с соседом?

Во-вторых, явно политическую окраску имел и выбор генподрядчика. Ведь помимо России, свои услуги предлагали Франция, США, Китай и Чехия. Причем поначалу Минск обращался к США. При этом тогдашний российский посол в Белоруссии А. Суриков, не  мудрствуя лукаво, откровенно озвучил волю Москвы (цитирую по Википедии) : «Участие американцев в строительстве АЭС я исключаю по политическим мотивам. Если к финансированию строительства АЭС подключится Китай, у меня есть сомнения, что Россия будет участвовать в реализации проекта».

Вскоре после этого завяления состоялся визит В. Путина в Минск (март 2011), в ходе которого и было подписано соглашение о сотрудничестве в строительстве АЭС.

Подписан не в лучшие времена – в шлейфе экономического кризиса и вопреки экономической логике – после того, как были объявлены планы на аналогичные стройки в Польше, Литве и Калининградской обл. И это притом, что имеющихся энергетических мощностей у Беларуси вполне достаточно. А аргумент атомных лобби о том, что «дешевая атомная энергия» пойдет на экспорт – в ту же Литву, стал вовсе сомнительным после того, как в 2012 Сейм принял решение о выходе республики из БРЭЛЛ и присоединении к европейским электросетям. А это подразумевает, что Беларусь не сможет продавать Литве электроэнергию своей АЭС. В таком контексте объект стоимостью в 11 млрд. долларов выглядит непостижимой роскошью. Недаром в самой Беларуси он вызвал волну протестов, ничуть не менее жарких, чем в Литве.

И это тоже позволяет подозревать, что главную роль продиктовал российский интерес положить камень на пути возможного литовско-белорусского сближения, а Белорусь привязать финансовой петлей - обещанием кредита в 10 млрд долларов.

Пустяк, а приятно

В том, что поезд уже ушел, и его свистком во след не остановить, думаю, вряд ли кто сомневается что в Вильнюсе, что в Минске, что в Женеве, что в Брюсселе. Когда уже начат монтаж оборудования, а сроки сдечи блоков определены на 2020-21, ясно, что процесс слишком далеко зашел, чтоб его остановить. Так что «привет из Женевы» - всего лишь сноска, которую по признанию Вайчюлиса, «мы, как Литва, как страны Евросоюза (ЕС) вместе сможем использовать во всех других форматах». Здесь, по-видимому, имеется ввиду предложение Вильнюса провести испытания на надёжность всех находящихся в ЕС и за его пределами атомных электростанций, высказанное экс-премьером Андрюсом Кубилюсом еще в 2010 и одобренное Евросоветом. Ну и прятное еще тем, что за резолюцию солидарно проголосовали все члены ЕС.

Владимир Скрипов