Спустя 30 лет мы стоим на руинах наших ожиданий. Миру нужен не просто Запад, а обновленный Запад

Если верить многоголосому хору алармистов, то Америку мы уже потеряли, Западу тоже осталось недолго, а либеральный международный порядок агонизирует. После переизбрания Дональда Трампа на второй срок триумфальное шествие популистов будет уже невозможно остановить. Пока либеральный порядок угасает, наступает век неонационализма - с Китаем и Россией в роли ведущих ревизионистских держав. Так говорят фаталисты.

Либеральные демократии, впрочем, действительно переживают глубокий кризис. Но списывать их со счетов, отвергнув тем самым идеи эпохи Просвещения, было бы гигантской ошибкой. Ведь мы знаем, что популисты могут жаловаться, но не могут править. Этнический национализм - как показал 20-й век - это болезнь, а не целебный напиток. Дональд Трамп, возможно, проиграет выборы, его политика потерпит крах, самое позднее, при столкновении с реальностью, а политика его европейских адептов - намного раньше, чем ожидалось. И еще далеко не факт, что западным государствам придется существовать под игом ревизионистских держав: в годы холодной войны они отлично научились жить в условиях конкуренции систем.

В действительности, западные демократии гораздо более устойчивы и гибки, чем кажется фаталистам. Способность к самокритике - наследие эпохи Просвещения - является существенной чертой демократической политики. Для любой другой формы правления эта способность не характерна. Именно поэтому либеральная демократия может признавать и исправлять ошибки, не отрицая и не устраняя сама себя.

Однако для того, чтобы у проекта либерального международного порядка было будущее, западные государства должны распрощаться с заблуждением: с самоуверенной идеей, что весь мир примет западный порядок.  С революционного 1989 года (в этом году в Европе произошли исторические изменения: коммунизм потерпел крах, страны Восточной и Центральной Европы освободились от влияния Советского Союза. - Ред.), широко распространено мнение, что окончание холодной войны ознаменовало собой начало золотого века демократии. Мантра звучала следующим образом: торговля влечет за собой перемены, за открытостью следует свобода. Восточная Европа и Россия, Китай и Ближний Восток должны были стать примерами триумфального шествия собственной общественной модели.

Так возникла либеральная перегрузка: поскольку вся политика двигалась к общей цели - демократическому миру под американской протекцией - казалось, что для достижения этой цели больше не нужны ни проявление воли, ни вложение в нее средств. Из врагов остались лишь террористы, все остальные были партнерами и вскоре собирались стать друзьями. В этом мире можно было даже простить некоторым странам нарушение правил (в том числе и прав человека - ЭР) или стремление воспользоваться выгодой за чужой счет, например, в системе мировой торговли. Ведь "им" просто нужно немного больше времени, чтобы стать "как мы". И поскольку ход истории знал лишь одну цель, пара лишних развилок или объездов особого значения не имела. В самодовольном и нацеленном на победу мире демократического детерминизма никому не могла прийти в голову мысль, что другие преследуют собственные цели или лишь притворяются партнерами или друзьями.

Спустя 30 лет "мы стоим на руинах наших ожиданий", как выразился историк из Майнца Андреас Рёддер. Так что же остается делать?

Прежде всего, необходимо серьезно отнестись к (системной) критике популистов. Их избиратели, возможно, потеряны и испытывают страх перед будущим, но не только. В действительности, новые националисты помогли разоблачить ряд недоразумений и самообманов. По крайней мере, они выражают понятные сомнения в интерпретации таких понятий как свобода, свободное передвижение и свободная торговля при международном сотрудничестве. Признание правоты их сомнений вовсе не означает автоматического перехода на позицию "моя страна - прежде всего". И уж, разумеется, это не означает одобрения политических рецептов популистов. 

Тот, кто хочет снизить градус националистической лихорадки, должен немедленно внести коррективы, необходимые для возобновления либеральных проектов. Для этого миру нужен не просто Запад, а обновленный Запад.

Обновление должно проистекать из основной идеи устойчивого либерализма. Речь идет о современной интерпретации демократического либерализма: более верного принципам и правилам, более скромного и осознающего свои границы, но в то же время готового защищаться. Устойчивый либерализм переосмысливает мировоззрение Запада, прекращая перегрузку, но еще решительнее сохраняя, представляя и защищая саму суть идеи.

Необходимо решительно отстаивать принципы свободы, особенно права человека, но в то же время дистанцироваться от агрессивного "геройского" либерализма, который в своем левом варианте всегда стремится к глобальному обобществлению новых сфер политики, а в правом варианте готов нести в мир добро и благо - при необходимости, на штыках.

Устойчивый либерализм не устраивает погони за summum bonum - высшим благом. Ему, скорее, присущи такие свойства как умеренность и скептицизм. Он преисполнен решимости предотвратить summum malum - абсолютное зло, например, такое, как геноцид. Так что вполне возможно, не предавая демократических ценностей, мирно жить на планете без либеральной (американской) гегемонии с недружественными, даже опасными режимами. Таким образом, либеральный международный порядок сохраняется, но он признает политическое существование конкурирующих с ним систем.

Во времена возрождения авторитарных порядков это не так уж и мало. Для этого требуется следовать своим же собственным правилам и настаивать на их соблюдении, если они нарушаются. Для этого необходимо противостоять тем, кто хочет исподволь навязать западным странам практику авторитаризма. Свободному миру придется обрести своего рода терпимость, способную защитить себя. Либерализм, возникший таким образом, будет осторожным и оборонительным, а не экспансивным и наступательным, показательным, а не миссионерским. Эта сдержанность, верная своим ценностям, соответствует духу времени. Именно поэтому устойчивый либерализм может привести к установлению обновленного порядка свободы. 

Thomas Kleine-Brockhoff,
вице-президент "Германского фонда Маршалла Соединенных Штатов"
(German Marshall Funds of the U.S.)