Независимо от желаний правителей, перемены в мире назрели и нынешнее поколение землян станет их свидетелем

Легко почувствовать ветер перемен, когда он дует во все паруса. Трудней уловить его, когда он похож на легкий бриз. Те наглядные предвестники приближения новых времен, которые мы наблюдали в последнее время в виде, скажем, французских, американских, иранских или гонконгских протестов, в виде предвыборных маневров политических элит США, России или Белоруссии — это лишь поверхностное отражение гораздо более глубинных процессов, происходящих в наши дни в разных странах мира.

Знакомый политолог написал недавно под моим скромным постом в Facebook, где упоминалась знаменитая песня 1990 года группы Scorpions «Wind of Change» («Ветер перемен»), что он не понимает, откуда мой оптимизм. Но я не об оптимизме, а о переменах. Розовых очков не ношу. Я реалист, и в таковом качестве сомневаюсь, что уже на днях «оковы тяжкие падут» и «свобода нас встретит радостно у входа»…

Оппозиция в России дискредитирована готовностью договариваться с властью

Свобода вообще такая дама, которая встречает радостно только тех, кто готов за нее бороться по-настоящему и жертвовать во имя нее очень многим. Но таковых в современной России раз-два и обчелся. К тому же, если эти люди и есть, то они слабо организованы и разобщены. Известные лидеры несистемной оппозиции дискредитированы как своей вечной готовностью бесконечно договариваться с властью, так и своим бэкграундом. Системные (парламентские) оппозиционеры вообще таковыми не являются. Как не раз приходилось говорить, фактически они лишь фракции большой партии власти.

Народ в России на фоне своих оппозиционных «вождей» сегодня, пожалуй, выглядит даже более «революционно». Во всяком случае, социологические исследования, на которые также приходилось уже обращать внимание, говорят о серьезных подвижках массового сознания россиян, о том, что миф про «доброго царя» понемногу уходит в прошлое. В таком контексте не исключено, что в ближайшие дни, недели или месяцы мы можем стать свидетелями беспрецедентно массовых народных выступлений в России. Но… для революции этого недостаточно.

Нынешняя власть научилась справляться с волнениями — вот вам улица, площадь, с такого-то по такой-то час можете на ней мирно попротестовать, после чего — по домам. Кто с этим не согласится, будет бит полицией и Росгвардией. Несколько десятков-сотен задержат, посадят в кутузку и оштрафуют, кого-то закроют надолго. Далее — петиции интеллигенции, потом про сидельцев почти все забудут. В общем, сценарий уже почти рутинный. Кажется, я ничего не упустил…

Кремль готов «пересидеть» даже самый массовый протест

Власть в России, конечно, пугает возможный масштабный протест. Но, повторю, она сегодня к нему готова. Знает, как на него реагировать. Недавние уроки гонконгских волнений и тактики противостояния им центральной власти КНР тоже кое-чему научили ее российских коллег. Оказывается, мирный протест даже двух миллионов человек, вышедших на улицу, тоже можно пересидеть без особых потерь. Ну, а если протест в Москве станет несколько более упорным, чем раньше, то вариант «Тяньаньмень-1989» у Кремля всегда наготове…

Таким образом предварительный итог сказанному о возможном развитии событий в России в обозримом будущем состоит в следующем. В обществе растут протестные настроения. Кризис экономический, дополненный ограничениями, вызванными пандемией, эти настроения усиливает. Способствуют им очевидные вещи — рост безработицы, резкое обнищание большого числа людей, накапливающиеся как снежный ком долги населения банкам. Все это усиливает недоверие к власти, особенно к верховной.

Однако очевидно также и то, что у протестных настроений в России есть ограничители в лице власти и отсутствия организованной оппозиции, которая пользовалась бы доверием значительного числа людей. Это не считая главного ограничителя в лице Владимира Путина. Он от власти не уйдет, пока жив, здоров и способен управлять. А это значит, что в случае если протесты начнут выходить из разрешенных им берегов, будут применены все средства для того, чтобы их подавить.

Политические изменения происходят в последнюю очередь

Так что никаких иллюзий по поводу современной России у меня нет. Она, как и несколько других авторитарных или откровенно диктаторских режимов, вроде северокорейского, туркменского, иранского или белорусского, в новом меняющемся мире еще достаточно долго будет оставаться территорией консерватизма, традиционализма и пожизненного правления одного человека. Лидеры этих стран будут до последнего стремиться законсервировать свои политические системы, а значит и свою личную власть, подавлять любые проявления свободы в своих странах и быть оплотом реакционных сил во всем мире. Когда-то перемены придут и в эти страны, но случится это не сегодня. А вот мир вокруг них будет меняться.

Да, собственно, этот процесс идет уже не первое десятилетие. Просто обывателю (в том числе, обывателю из академической среды, провозглашавшему в начале 1990-х годов «конец истории») эти внутренние изменения, подспудно накапливающиеся в социально-экономической сфере, внешне не заметны.

Так уж повелось, что в качестве перемен большинство воспринимает именно политическую трансформацию, хотя она на самом деле происходит в последнюю очередь. Политические изменения венчают собой гораздо более длительные социально-экономические изменения, которые в прежние времена накапливались веками, а в наши — десятилетиями. Накопление элементов нового в экономической сфере вкупе с разложением старых экономических укладов постепенно приводит к изменениям взглядов и представлений людей. В свою очередь, новые взгляды и идеи подготавливают почву для политической трансформации, которая происходит, когда наступает ее время.

Конечно, мысль человека обладает самостоятельной силой. Однако путь от генерирования и «обкатки» тех или иных взглядов одиночками или очень небольшими группами людей до момента, когда «идеи овладевают массами», долог и извилист. Достоянием большинства идеи становятся тогда, когда начинают осознаваться актуальными и необходимыми значительной частью общества.

«Неолиберальная» волна в мире сошла на нет

Накопление изменений, происходящих в экономической области в демократических странах, пусть и в преломленной форме, отражается и на переменах в идеологической и политической сферах. И как следствие сказывается на предпочтениях избирателей, до того совершенно вроде бы немыслимых. Так, голосование американцев за Барака Обаму несомненно было результатом революции в умах, ставшей в свою очередь результатом изменения экономической, а значит и социальной базы Соединенных Штатов.

Количество собственников и вообще экономически самостоятельного населения за последнюю четверть века непрерывно сокращалась во всех развитых (и даже не очень) странах. Малый бизнес не выдерживает конкуренции со стороны крупного, который почти во всех странах, в том числе, и «правильного», то есть западного капитализма, теснейшим образом аффилирован с государством.

Раньше помощь государства малому бизнесу объяснялась стремлением поддержать занятость, но, главное, необходимостью воспроизводства массовой социальной базы капитализма — мелкого частного собственника. Но сегодня государство, выражающее интересы крупного капитала, все меньше понимает, зачем ему тратить деньги еще и на поддержку малого бизнеса, путающегося под ногами миллиардеров и требующего различных финансовых послаблений.

Мощная неолиберальная волна 70-80 годов XX века, начавшаяся в Великобритании с правления Маргарет Тэтчер и накрывшая затем весь основной мир, была во многом вызвана тем, что страх крупного западного капитала перед «коммунизмом» СССР и Китая к этому времени сильно ослаб. «Литературные агенты» этого капитала и часть представителей западной академической науки в то время все больше выражали сомнение в необходимости высоких трат на социальные нужды во времена наладившегося было относительно мирного «сосуществования двух систем».

Влияние на умы обывателя «свежих» идей этой академической школы, вытащенных, впрочем, из сундуков старых либеральных экономистов XVIII века (как известно, новое это хорошо забытое старое), произвело довольно сильное впечатление на избирателей западных стран, приведя на вершину власти таких ярких, хоть и не очень далеких лидеров, как премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер и президент США Рональд Рейган.

Эта либеральная волна на самом деле могла сойти на нет гораздо раньше, но так случилось, что в обществах государственного социализма параллельно шли процессы, похожие на те, что происходили на Западе. Из-под бетона внешне вроде бы неподвижных государственных систем СССР и Китая пробивались, все более отвоевывая себе экономическое, идеологическое, а затем и политическое пространство, ростки частной собственности.

После перемен 80-х — начала 90-х годов ХХ века в СССР и Китае, мировому (прежде всего, западному) капиталу открылись гигантские рынки, давшие ему огромные возможности для нового этапа быстрого обогащения…

Однако этот ресурс развития глобального капитализма сегодня подошел к концу. А другого пока не видно. Прежде всего, потому что сегодня фактически исчерпаны возможности вывоза капитала из развитых государств в развивающиеся экономики, в первую очередь в Китай. Это произошло в связи с исторически стремительным экономическим ростом последнего и неизбежным в этой связи возрастанием цены китайской рабочей силы.

Вернуться же назад в США и Европу и платить своим работникам столько же, сколько они не так давно платили китайским пролетариям, западные компании уже не могут. Европейский и американский рабочий этого не поймут. Проще массово платить пособие по безработице. Конечно, есть еще Вьетнам и вся Юго-Восточная Азия, а также небольшие страны Латинской Америки и Африка, но это уже либо не тот масштаб, либо слишком рискованные вложения…

На место управления людьми идет управление процессами

Итак, налицо крупнейший институциональный кризис капитализма, внешне связанный с исчерпанием дешевых трудовых ресурсов в мире. Однако внутренне этот кризис еще глубже и вызван, как не парадоксально это прозвучит, невероятными успехами глобального капиталистического производства, немыслимого прежде развития автоматизации производства и развития технологий. Нынешнее производство становится все безлюднее, но одновременно способно производить все больше продукции со все меньшими затратами человеческого труда.

Время, когда, как предсказывали классики, на место управления людьми придет управление технологическими процессами, фактически уже наступило. Больше того, масштаб мирового производства материальных благ сегодня таков, что общество, в принципе, во многом уже в состоянии предоставить своим членам возможность нормальной человеческой жизни и без привязки к определенному месту работы, и даже без обязательных норм выработки. Труд уже в наши дни может превратиться из безысходной необходимости в потребность и наслаждение.

По этим причинам идея так называемого «базового дохода» будет все больше востребована и, в конце концов, превратится в реальность. Конечно, до этого еще много чего должно произойти. Прежде всего это касается политических изменений в разных странах и во всем мире в целом.

Тем не менее перед человечеством, если оно не начнет глобальную ядерную войну, уже в обозримом будущем возникнут совершенно другие задачи — развитие всеобщего качественного общедоступного образования, включая и высшее; всеобщей, доступной и также качественной медицины, развитие науки и собственно человеческих, личностных, семейных отношений, приведения в порядок нашей Земли, разумное использование ее неосвоенных территорий на благо всем людям и природе. И так далее, и тому подобное…

Однако сегодня на повестке дня изменения, прежде всего, двух основных центров современного мира — США и Китая.

Из будущей революции Америка выйдет еще более сильной

Соединенные Штаты, неизбежно будут меняться в сторону социальной демократии. Эти перемены на самом деле начались уже давно. Первый «звонок» в этом смысле прозвучал даже не в 2008 году, когда президентом Америки был избран «черный» «левак» Обама, а еще в 1993 году, когда в Белый дом впервые пришел политик социал-демократического толка Билл Клинтон. Сегодня, вне зависимости от того, кто выиграет президентские выборы в ноябре 2020 года - Дональд Трамп или Джо Байден — левый крен в социально-экономической политике США неизбежен. Обоим этим представителям старой американской элиты наступает на пятки целая плеяда молодых социалистов из Конгресса.

С другой стороны, американское общество расколото. Число приверженцев старых американских ценностей также достаточно велико, а потому сейчас трудно спрогнозировать, насколько серьезным может быть противостояние старой и молодой Америки, свалится ли она в новую гражданскую войну, или перемены пройдут более-менее мирно.

В Кремле и в целом среди российских консерваторов, которые любую революцию воспринимают как стихийное бедствие, развал и хаос, конечно, надеются, что по ее результатам главный геополитический противник Москвы падет или, как минимум, ослабнет. Однако опыт истории учит, что из хаоса и бурления своих революций страны выходят обновленными и модернизированными во всех отношениях. Думаю, что и из этой будущей своей революции Америка выйдет гораздо более сильной.

Китай ждут многомилионные протесты

В Китае же перемены будут направлены на демократизацию общественной и политической жизни и дальнейшую либерализацию экономики. Однако понятно, что они произойдут тогда, когда на смену нынешнему поколению китайских лидеров придут другие люди. Политические изменения в КНР также обусловлены социально-экономическими факторами. Благодаря либерализации государственной экономики и ее быстрому росту здесь возник огромный слой нового среднего класса. К тому же сегодня уже большинство из 1,4 млрд китайцев живут в городах. А это обуславливает развитие совсем других потребностей, в том числе и политических.

Рано или поздно этот новый городской средний класс скажет свое слово, и когда на улицы 30-миллионных Пекина, Шанхая и Гуанчжоу выйдут миллионы его представителей, нынешняя политическая система Китая рухнет, а на ее месте возникнет система представительной демократии.

Таким образом перемены в ряде ключевых стран назрели и нынешнее поколение землян станет их свидетелем. Авторитарных правителей их приближение пугает, а они посредством своей пропаганды обрабатывают своего обывателя. Но… Как пророчески писал когда-то Андрей Макаревич: «И уж если откровенно, всех пугают перемены, но — тут уж все равно»…

Александр Желенин