Вы здесь
Историю у детей тоже украли
Рылся в книгах, случайно наткнулся на старый школьный учебник, полистал, зачитался, дочитал. Вспомнил, как читал его в первый раз когда-то давно, когда деревья были… Ну сами понимаете. Нет, эта «История средних веков», предназначенная для школьников, – не моя. В том смысле, что я по ней не учился.
У меня книжка, написанная Ароном Яковлевичем Гуревичем и Дмитрием Эдуардовичем Харитоновичем появилась уже в университетские годы, когда я знал, что Гуревич – самый выдающийся из наших медиевистов. Я даже бывал на его лекциях. Великий ученый тогда уже ослеп почти, но это не мешало ему держать аудиторию в напряжении. А Харитонович – его ученик.
Я читал ее и завидовал школьникам, потому что в моей школе такого учебника не было и не могло быть. Была советская «История средних веков», убийственная марксистская жвачка, пережевывание концепций, устаревших лет за пятьдесят до того, как я эту «Историю» впервые открыл, суконный язык, усыпляющие слова…
А у Гуревича – все по-другому. Они с Харитоновичем предлагали своим читателям – детям – вжиться в этот удивительный и страшный мир. Посмотреть вокруг глазами его обитателей. Понять, о чем они думали и, главное, как они думали. Поток событий у них – вроде фундамента для настоящего рассказа. Для рассказа о человеке из прошлого, который, конечно, такой же как мы, но при этом – совершенно другой. И если хоть немного этому научиться, про себя ведь тоже начинаешь понимать больше.
Когда мне в руки попался их учебник, я уже успел кое-что прочесть, и опознавал спрятанные в книге намеки на другие книги (в этом, кстати, и есть главная прелесть любой гуманитарной науки – в умении идти по следу чужой мысли, понимая, откуда она появилась, из чего выросла, в навыке чужую мысль разгадывать как загадку). Не все, конечно, с некоторыми разобрался позже, — все-таки это были девяностые, совсем особое время.
Нет, я не про ужасы, я про книги. Девяностые (и даже вторая половина восьмидесятых) – это такой особенный для книгочеев момент. Советские люди, любившие читать, десятилетиями жили в условиях книжного голода, а тут вдруг книги, бывшие ранее запретными, свалились на нас как подарок с неба. И надо было спешить, и надо было прочесть все, что успели в свободном мире за эти десятилетия написать. Вернуть себя в европейское интеллектуальное пространство. Тогда – эх, молодость! – казалось, что это все решаемые задачи. Надо только поменьше спать, и все получится.
В учебнике Гуревича (первое издание вышло в 1994-м) уже прятались в виде кратких, понятных школьнику пересказов главные книги, определившие отношение к истории средних веков во второй половине века двадцатого. Ле Гофф, Карло Гинзбург, Ле Руа Ладюри… Есть там и рассказ о жизни Меноккио, мельника-еретика, который в XVI веке придумал собственную философскую систему, объяснявшую происхождение мира.
Он считал, что бог вроде сыровара, а все живое, включая ангелов, завелось во вселенной само собой, так, как в сыре заводятся черви. Охотно рассказывал случайным встречным про свое мировоззрение, для католической Европы его времени слегка, скажем, нетривиальное, в связи с чем и кончил жизнь на костре. Есть рассказ про то, как целая область во Франции почитала в качестве святого охотничьего пса, который когда-то давно спас единственного сына рыцаря от ядовитой змеи…
В учебнике есть, и у тех школьников, которые учились по их книге, тоже, значит, было, а у меня – не было. Как тут не позавидовать. Если бы меня раньше научили думать. И учили бы вот так – легко, понятно, разговаривая со мной, как с равным, и – на обычном человеческом языке. Если бы раньше, если бы еще в школе…
Современным детям завидовать не приходится. У них не будет такого учебника. Потому что книга Гуревича и Харитоновича издана при поддержке Института «Открытое общество», злокозненного, то есть Фонда Сороса. Как и еще десятки других учебников для школ и вузов – те, кто учился в университетах девяностых, помнят, наверное, эти желтые обложки.
В 2015 году Генеральная прокуратура Российской Федерации признала Фонд Сороса нежелательной организацией. И значит, новых книг не издадут, а старые потихоньку убирают из библиотек. Мелькают время от времени новости о каких-то специальных циркулярах, распоряжениях местного начальства, видел даже новости о том, как книги Фонда сжигают.
Арон Яковлевич Гуревич прожил непростую жизнь. Не самую страшную по советским меркам, конечно, – не сидел, мог работать по специальности. Но из столичных вузов выдавливали, в московские библиотеки приходилось ездить из глухой провинции, едва ли не обманывая начальство, а уж о том, чтобы покопаться в архивах Западной Европы, и мечтать было нельзя.
Про это его мемуары – «История историка» – спокойный рассказ о собственных трудах, без надрыва и без пафоса, без попытки выставить себя жертвой. И от того только более страшный. Рассказ о том, что талантливый человек, конечно, может противостоять системе, которой талантливые люди не нужны. Но сколько на это тратится времени, а убитое впустую время – это ведь несказанные слова, несделанные дела, ненаписанные книги.
В этом году – пятнадцать лет со дня его смерти, и вот теперь его книги выдавливают из библиотек. Да и то – в учебнике «История средних веков» больше трехсот страниц, и ни слова о руководящей и направляющей роли генералиссимуса Сталина в деле победы советского народа над фашизмом. Зачем такое разрешают?
Министерство просвещения как раз на днях утвердило целую серию пособий по истории под редакцией Владимира Мединского. Да, над Мединским смеется в голос профессиональное сообщество, его нелепые сочинения о многосотлетнем русофобском заговоре, которым живет и дышит остальной мир, растаскивают на анекдоты. Но это ведь не важно. Важно, что именно по его книгам школьники теперь будут учиться.
В пресс-релизе представители авторского коллектива хвастаются, что довели свою работу до наших дней и даже последствия пандемии коронавируса успели проанализировать. Ну и что, что она пока не кончилась, разве сейчас не ясно, что именно Владимир Владимирович Путин внес решающий вклад в победу человечества над страшным злом?
Врать не хочу, я новые учебники еще не прочел (но обязательно прочту). Некоторая – небольшая – вероятность, что они не вовсе чудовищные, все-таки есть, но имя редактора говорит о многом. Предположить, что там вместо живых слов мертвая идеологическая жвачка – как-то попроще.
Государство, которое получилось у Путина, часто называют клептократией, и не то чтобы вовсе без оснований. Вот, значит, историю у детей тоже украли. Что ж. Пусть привыкают. Им здесь жить.
(вот только жить они будут в пустой надуманной парадигме и у них также как и у нас не будет получаться наладить жизнь в своей стране, потому что корни их мировоззрения будут из примитивной идеологической пустоты - ЭР)