Сирийская растяжка Путлера

Конец ноября отмечен появлением новой новостной лентой боевых сводок, в которой фигурируют мало или вовсе незнакомые для большинства обывателей географические названия – Алеппо, Идрис, Хана…А у хозяина Рашки возникла проблема растяжки с Сирией на другом конце…

Если взглянуть на географическую и политическую карту Сирии, то трудно найти в мире аналог столь пестрого одеяла. Как минимум половину территории – южную ее часть – занимают горы и пустыня, совершенно непригодная для жизни. А северо-восточная и северо-западная части хронически являются регионами, неподвластными Дамаску. Прежде всего, это граничащий с Турцией Курдистан на северо-западе страны, который, будучи автономией, фактически сам по себе.  Южнее почти пол страны поделены между Исламским государством (ИГИЛ) и т.н. Демократическими силами (Сирийская свободная армия). На северо-востоке и вовсе отколотой частью является провинция Идлиб, занятая т.н. повстанцами. Многие годы – как минимум 15 лет - конфигурации этих зон находятся в непрерывной динамике. И, например, сегодня правительство Асада контролирует максимум лишь половину территории страны.

Все это результат как просто неосвоенности площадей из-за их бесплодности или труднодоступности. Так и результат гражданской войны с участием внешних игроков в лице России, Турции, Ирана и Запада, с перерывами и резкими вспышками тянущейся с 2011 года гражданской войны, когда началось восстание военных против Башира Асада, правящего в ранге президента, как и его друган Путлер, с 2000-го года. И сменивший на этом посту своего папашу Хафеса, который провластвовал в Сирии 30 лет.

В свою очередь хронический напряг вызван тем, что в стране, на 75 проц. суннитской, правит алавит. Причем, в отличие от своего отца, который это обстоятельство в кадровой политике учитывал и балансировал, Башир Асад всюду во власти расставляет алавитов, сконцентрированных в основном в приморской Латакии. То есть людей, исповедывающих смесь ислама шиитского толка, христианства и древних восточных верования. Что, естественно, делает власть Дамаска достаточно хрупкой. И если бы не российские штыки, давно бы рухнула.

Другим дестабилизирующим фактором является турецкий интерес на севере страны, где обосновались курды. И Анкара стремится к тому, чтобы создать здесь большой плацдарм, который позволил бы поглотить мятежный регион. Именно здесь – близ турецкой границы годами собирались оппозиционные Асаду силы, обобщенно именуемые «повстанцами» 

***

Слово «повстанцы» инстинктивно рождает магию позитива. Хотя маскирует фактуру, для которой по консистенции годится термин «сброд». А по содержанию больше всего подходит – «отморозки».

Сброд, потому что являет собой анархическое месиво из большого количества группировок, разделяемых противоречиями и враждой, которые лишь очень условно можно разбить на два рукава. Один представлен ортодоксальными ваххабитами-джихадистами, условно объединяемыми под название Хайят Тахрир аш-Шам(ХТШ), что переводится как Организация освобождения Леванта. Считается, что она является идейным последователям «Джабат ан-Нусра», возникшей в 2011 в качестве сподвижницы Аль-Кайды и при участии ее вождя аль-Багдади. А ее отличие от ИГИЛ лишь в том, что она не зациклена на идее всемирного Халифата. И сконцентрирована на более практичной задаче превратить Дамаск в Большую мечеть. После 2016 здесь лидирует Абу Мухаммад аль-Джулани.

Второй рукав абстрактно именуется Сирийской свободной армией, представляя еще более размытую общность. В сущности, это название отражает лишь момент возникновения – группировку офицеров, дезертировавших из правительственных войск в 2011. Первым их лидером считался полковник Рияд аль-Асад- дядя нынешнего президента. Однако, на самом деле изначально она была всего лишь представительским альянсом совершенно независимых полевых отрядов под властью их командиров. И какие бы попытки придать им вертикальную структуру не предпринимались, в частности – в виде Верховного Военного совета (или Совета Тридцати), анархию всерьез преодолеть так до сих пор и не удалось. Общая численность этого рукава оценивается очень приблизительно от 50 до 80 тыс. Они почему-то считаются «умеренными». Хотя при расколотости и самостийности подразделений «Армии» - это фикция. И есть группировки, которые в своем  радикализме ничем не уступают джихадистам. А в представительском руководстве окопалось немало коммунистов и прочих леваков.

Если судить по географии поддержки, то Россия орудует в основном на северо-западном направлении, бомбя Алеппо, Идрис, Хаму и другие города, атакуемые ваххабитами. В то время, как американцы и турки поддерживают ССА, силы которой движутся в северо-западном направлении, где курды и нефтяные месторождения. И который находится под сильным иранским влиянием. Американцы также контролируют большой район на самом южном пустынном подбрюшье Сирии.

После того, как после силовых акций со стороны России, в 2020 между Дамаском и повстанцами было подписано перемирие, по сути ничего не изменилось. Фундаментальные противоречия сохранились, а повстанческие группировки сохранили за собой территорию их локализации на местности, в которой проживает не менее 4 млн. человек. Так что это была всего лишь пауза – перекур в гражданской войне, начавшейся в 2011-м.

Поэтому, вопрос лишь в том, почему полыхнуло сегодня. На поверхности лежит ответ из двух главных пунктов.

• потому что по известным причинам России и Ирану стало не до Сирии. И их присутствие здесь сильно ослабло.
• к тому же Асад спровоцировал повстанцев бомбардировками некоторых городов и деревень в пров. Идрис.

Ну, а по логике интересов, подкузьмить в этом могла Турция, у которой появился аппетит отхватить на севере кусок для антикурдского плацдарма.

Сумеет ли в нынешней ситуации Асад остановить движение на Дамаск – ответ лежит в Москве, куда он рванул за помощью в первый же день после начала заварушки. Весь вопрос в том, сколько Путлер может пожертвовать сил, когда их ему и на Украине уже не хватает?

Наблюдатель

«Хаят Тахрир аш-Шам» смогла объединить под своими знаменами большое количество разрозненных группировок, которые были деморализованы после ударов, нанесенных армией Асада при поддержке Москвы и Тегерана, считает политолог Руслан Айсин. К тому же, по его словам, повстанцы нередко напрямую договариваются с вождями местных племен, и те переходят на их сторону.

«Это Восток, там такое происходит постоянно – сегодня племена за “красных”, завтра могут быть за “белых”», – добавил он в комментарии для Русской службы «Голоса Америки». – Антиасадовские силы в анклаве Идлиб по сути с 2020 года готовились к операции, копили силы, выстраивали политические и организационные отношения и вот смогли добиться того, чего добились».

Москва, конечно, не сможет в прежнем объеме помогать Асаду, продолжил Руслан Айсин: «У России просто нет сегодня таких ресурсов, нет и ЧВК «Вагнер». А именно вагнеровцы смогли переломить исход очень многих баталий (в Сирии). Их было не так много, но это были зачастую профессиональные военные, прошедшие горячие точки бойцы, с хорошим финансовым и материально-техническим обеспечением. Они наряду с иранскими инструкторами фактически полностью взяли на себя координацию крайне слабой и потрепанной асадовской армии».

В свою очередь, Иран и его прокси сегодня также были сильно ослаблены в результате продолжающегося противостояния с Израилем, утверждает политолог: «Прежде Тегеран очень активно заводил в Сирию свои прокси и шиитское ополчение. Они были, конечно, так себе вояки, но в качестве живой силы вполне годились. Путин, естественно, тоже не может отправить туда воинские контингенты. Какое-то время назад часть подразделений российских ВС направили из Сирии в Украину. Не обратно же их завозить..»

Так что режим Асада сейчас будет пытаться локализоваться на территории вокруг Дамаска и в Латакии, где находится российская военная база, предполагает Руслан Айсин. «Это стратегическая точка, за которую Москва, разумеется, будет крепко держаться. Потому что база в Тарту – выход в Средиземное море. В остальном мне трудно представить, что они (проасадовцы) могут сделать. Побывавшие недавно в Сирии журналисты рассказывали, что солдат армии Асада получает 10 долларов (в месяц), а офицер среднего звена – 50 долларов. Плюс людей сильно унижают, заставляют воевать. Поэтому они спокойно сложили оружие и ушли (с позиций). Вдобавок повстанцы предложили им амнистию, и те с удовольствием амнистировались».

У режима Асада нет социальной базы, уверен политолог. А у повстанцев она есть, потому что режим действительно “достал всех до печенок”, резюмировал политолог.