Общественно-политический журнал

 

Немного о национальном вопросе или "Как я стал хорошим евреем"

Путь к этому был очень долгим, витиеватым и тернистым. Родился я в Москве в 1966 году. Мама, Корюхина Зоя Сергеевна - уроженка Рязанской области, папа, Переверзин Иван Иванович, родом из далекого села Алтайского края. Детство и юность я провел в безмятежном неведении о существовании национального вопроса, абсолютно не задумываясь об этом , хотя носил звание титульной нации большинства. В более зрелом возрасте придя к справедливому выводу, что у подлецов, мерзавцев и негодяев национальности не существует, с удивлением обнаружил, что в абсолютном выражении по количеству мерзостей и пакостей, в том числе и самим себе, равных представителям титульной нации у нас нет…

Играют два мальчика, один из них - сын моего друга. Играют долго и хорошо общаются. Вдруг старший из них доверительно сообщает сыну моего друга: "Знаешь, а я евреев ненавижу". На что последний с гордостью отвечает: "Знаешь, а я как раз и есть еврей". Дружба, слава богу, на этом пока не закончилась.

Ну, так вот, о моем пути. Ступил я на него 15 декабря 2004 года, когда меня арестовали и предъявили абсурдные обвинения в хищении всей нефти в ЮКОСе. Я помню первые допросы, когда следователь далеко не русской национальности, буквально брызгал слюной и истошно вопил: " Иваныч! Ты же русский! Что тебе эти Борисовичи, эти евреи?" Тогда мне это казалось каким-то кошмарным сном. Но позже он стал явью, когда на мне дали 11 лет колонии строгого режима.

Потом был этап в колонию расположенную в поселке Мелехово Владимирской области. Там есть церковь, построенная на деньги заключенных и названная в честь канонизированного Александра Невского. Через эту церковь в колонию поступала религиозная литература и фильмы, которые , очевидно в воспитательных целях, демонстрировались в клубе заключенным для их вступления на путь истинный. Однажды появился фильм " Россия-нож в спину", создатель которого впоследствии был осужден именно за этот фильм по ст. "282" ( Разжигание межнациональной розни). Этот фильм показывали несколько раз, но потом, не без моего участия, сняли из проката. Но он успел принести свои плоды, так как идеи, изложенные в фильме, попали на благодатную почву. Не могу не процитировать некоторые выдержки из фильма: " Состояние Абрамовича каждую минуту увеличивается на 5000 тысяч долларов США, в то же время каждую минуту в России умирает один россиянин. Значит, смерть каждого россиянина приносит Абрамовичу 5000 долларов…." Таких "логических" умозаключений фильм содержит бесконечное множество, на чем, собственно говоря, и основан. Не буду пересказывать все реплики заключенных после просмотра этого фильма, но поверьте, некоторые особо агрессивно настроенные зеки, осужденные, кстати говоря, за разбои и убийства, неожиданно осознав первопричину своих "бед", предполагали продолжить свою деятельность после освобождения исключительно избирательно по национальному признаку, о чем и публично заявляли.

В эту колонию я прибыл 2 августа 2007 и после 4-х месячного карантина был переведен в самый режимный 3-й отряд, где содержали осужденных с большими сроками заключения, лиц, склонных к побегу. Сюда же переводили из других отрядов в наказание за какие то проступки. Публика своеобразная. Кого здесь только не было. И маньяки, убийцы, насильники, бандиты, разбойники. Всего 120 человек. Я выживал, общался с не всегда приятными людьми, дружил. Многим помогал писать надзорные жалобы по приговорам, делился нехитрыми, но важными для зека вещами - чаем, сигаретами, конфетами (что по Правилам внутреннего распорядка является нарушением режима). Как правило, в колонии люди объединяются в "семьи" по нескольку человек. Одному не выжить. Москвичей не любят. Евреев тоже. Всегда удобно во всех своих несчастьях обвинить кого-то другого. Ты всегда находишься с этими людьми в одном помещении, в одном бараке, слышишь их комментарии, разговоры. Однажды я не выдержал и вежливо спросил одного воинствующего антисемита: "Скажи мне, пожалуйста, а что тебе конкретно сделали евреи?". Человек впадает в ступор, долго думает и выдает следующую фразу: "Они владеют всем золотом мира!"…Людей с подобным мировоззрением, людей, желающих сбросить атомную бомбу на Москву, чтобы жизнь во Владимирской области стала лучше, там находится много.

Сложилось так, что я еще в карантине подружился с одним зеком, у которого общий тюремный стаж тогда составлял 29 лет. Андрей Зуев. Он на год старше меня, сидит с 15 лет, на свободе был меньше года. У него никого и ничего нет. Он и сейчас находится в другой колонии для рецидивистов, где сидеть ему еще 11 лет. Тогда наша дружба вызывала недоумение у многих. Отмечу, что она продолжается и сейчас. Еще у нас в отряде жил человек, исповедующий ислам, Умед Чориев. Осужден за разбои и убийство. Он не отрицал, что совершил убийство, и возмущался только тем, что ему дали такой срок за "какую-то еврейку". Мы общались, я давал ему книги и журналы, надеясь, что это сделает его лучше. Однажды он попросил меня достать ему Коран, что я сделал, попросив своих родственников прислать его среди прочей литературы, высылаемой мне регулярно. И вот однажды между Андреем у Умедом вспыхнул конфликт. Мне только успели сказать: " Зуй с Умедом пошли в сушилку на разговор". Я бегом туда. Успеваю их разнять. Следом влетают дневальные - зеки, официально работающие на администрацию. Они то и сообщают милиции о драке, следует разбор полетов, допросы, изолятор. Позже выясняется, что Умед написал на нас докладную, где сообщал, что я и Зуев планировали напиться водки и вырезать пол отряда. А он, герой эдакий, решил этому помешать. Прошло немного времени, всех выпустили из ШИЗО, ажиотаж вокруг этой истории немного угас, с Умедом мы естественно не общаемся, делая вид, что его не существует. И вот наступает кульминационный момент. Ко мне подходит один осужденный спортсмен, с которым я был в приятельских отношениях. Видимо чувствуя неловкость ситуации, несколько растерянно он мне говорит: " Умед просил передать, скажи, мол, Иванычу, что он хороший еврей…" Я не сразу понял, о чем идет речь. Но секунду спустя я осознал, что таких комплиментов мне не делали за всю мою жизнь. Вот так с тех самых пор я и стал хорошим евреем.

Владимир Переверзин