В тянущемся конфликте России и ЕС, Россия, кажется, может тянуть время вечно, изматывая противника, но это лишь кажется

Ангела Меркель приняла Владимира Путина в официальном доме приемов в Мезеберге. Очередная формальная встреча прошла как обычно: Путин опоздал, разговор был долгий, общей почвы не нащупали, Путин выиграл в перспективе.

Встречи Владимира Путина с Ангелой Меркель обычно настолько скучны, что немецкая пресса пишет о них по стандартному шаблону. Что Путин любит издеваться над Меркель: например, принимая ее в России, то подарит плюшевую собаку, то позволит своему псу подойти к немецкой «канцлерке» клянчить еду (Меркель боится собак). Что российский президент опаздывает на встречи, и встречи с Меркель — не исключение (именно к Меркель в 2014 году Путин опоздал на рекордное время: 4 часа 15 минут). Ну и что оба лидера могут вставлять в разговор слова из языка друг друга: Путин относительно хорошо говорит по-немецки, а Меркель когда-то выигрывала олимпиаду по русскому языку.

Собственно, на этом интересная часть обсуждений встреч обычно и заканчивается. Вот и сейчас Путин опоздал — на полчаса. В остальном прорыва тоже не произошло. Отношения двух стран уже давно зашли в тупик, и даже наличие многих тем для разговора из тупика их вывести не может. Да, обсуждать планировалось много чего: и  газопровод «Северный поток — 2» (сразу несколько партнеров Германии — Польша, Украина, да и другие страны — возмущены этим проектом и не без оснований считают, что он подрывает их безопасность), и возможное размещение миротворцев ООН на Донбассе, и продолжение российской военной операции в Сирии (а значит, потока беженцев в Евросоюз). Точно так же было ясно, что ни по одному из этих вопросов позиции Москвы и Берлина не особенно можно свести. Отдельные идеалисты надеялись, что Ангела Меркель затронет судьбу украинского режиссера Олега Сенцова, но и тут было не очень ясно, почему Путин должен был бы пойти навстречу Меркель и пообещать освободить украинского заложника. Ответную просьбу Путина — снятие или ослабление санкций — Меркель все равно не могла бы выполнить.

Между тем, уже сам факт приезда Путина в Германию — это очередная небольшая «победа по очкам» российского президента. Собственно, все, что делает Владимир Путин после 2014 года — это постепенное, шаг за шагом, возвращение себя в европейское пространство. Причем возвращение одновременно и настойчивое (не откажутся), и демонстративно застенчивое (чтобы самим европейцам стало стыдно, что недостаточно активно приглашали). По подсчетам пресс-службы «канцлерки» Меркель, а также немецкой газеты Suddeutsche Zeitung, с 2014 года, т.е. с момента российского вторжения в Украину, Меркель и Путин 54 раза говорили по телефону и 15 раз встречались лично. И все равно в Германии очень популярно мнение, что Европа-де поместила Путина в изоляцию и отказывается общаться с ним, вынуждая российского президента идти на крайние меры. Вот и сейчас как гуляние президента Путина на свадьбе австрийской «министерки» иностранных дел, так и его трехчасовая встреча с Меркель точно так же пройдут мимо общественного мнения — в нем останется только образ российского президента-жертвы, затравленного европейским истеблишментом. И значит, очередное предложение Кремля встретиться и поговорить не сможет быть отвергнуто Берлином — и снова Путин ненавязчиво, но отчетливо предложит «пойти навстречу».

Со стороны Кремля игра в постоянное появление в поле зрения европейских политиков без каких-то прорывов более чем объяснима. Так, на встрече в Мезеберге Путин, по сообщениям СМИ, предлагал, в числе прочего, чтобы Европа профинансировала программу восстановления Сирии, разбомбленной российскими и асадовскими самолетами. В конце концов, это же Европе надо, чтобы сирийцы получили нормальные условия жизни. Такое предложение поначалу будет отвергнуто. Однако кто мешает Путину озвучить его еще раз — через полгода, и еще раз, через год? Российский президент играет вдолгую и собирается править своей страной еще не один год. За это время в Европе сменится не одно правительство, обыватель устанет от очередных внутриполитических тем и потребует «наладить наконец-то мосты с Россией». Собственно, уже сейчас Путин наглядно демонстрирует: достаточно просто подождать четыре года, или меньше одного российского президентского срока, которых у Путина может быть еще далеко не один — и вот уже почти никто не вспоминает ни сбитый «Боинг» (в том числе с четырьмя гражданами Германии на борту), ни войну в соседней стране, ни даже более поздние события вроде покушения на семью Скрипалей с использованием химического оружия.

Во многих теориях конфликтов распространено мнение, что время — это один из самых ценных ресурсов, потому что его невозможно возобновить. В тянущемся конфликте между Россией и ЕС (и в частности — Германией) Россия, кажется, может тянуть время вечно, изматывая противника. По всем конфликтным направлениям Россия менее заинтересована в скором решении проблемы, чем Германия. «Северный поток — 2» портит отношения Германии с Польшей и Украиной, и Германия хочет срочно добиться от России гарантий прокачки через украинскую газотранспортную систему фиксированных объемов газа даже после запуска газопровода по дну Балтийского моря — а Россия может делать вид, что не понимает, о чем идет речь. Германия хочет возобновления мира в Сирии и возврата на родину более-менее значительной части беженцев — а Россия недоуменно предлагает фактически финансово поддержать Асада и заплатить за разрушения, которые сама же и причинила стране. Германия хочет гарантий мира в Украине, но и тут Кремль имеет огромный опыт растягивания резины и саботирования любой конструктивной дискуссии. Единственный рычаг давления, который был и остается в руках Меркель — санкции — по своему характеру не может работать быстро, особенно в условиях регулярной необходимости продлевать санкционный режим через единогласное одобрение со стороны всех членов ЕС, и преодолевая сопротивление даже партнеров по правящей коалиции в Германии. Именно поэтому очередная встреча Путина и Меркель была фактически очередной победой Путина. Другое дело, что позиция вечного обманщика и хозяина тупика — не самая продуктивная в случае возможного кризиса. Если в российской экономике возникнут дополнительные серьезные проблемы, то Кремлю понадобится помощь со стороны ЕС. И тогда будут припомнены и многочасовые опоздания, и плюшевые собаки, и издевательские предложения.

Сергей Сумленный