Вы здесь
У социализма не может быть «человеческого лица»
Танки идут по Праге...Этот лейтмотив Евтуха сегодня акцентирует два вопроса. Первый – об избирательности исторической памяти. И второй – об ответственности простых человеков, обывателя за выходки своей власти.
Ну, а предметом раздумий может служить социология Левада-центра, проведенная в канун 50-летия одной из самых позорных безумств Советского империализма. Во-первых, она констатирует, что двум третям населения эта дата вообще ничего не говорит. Впрочем, это менее всего удивительно. Эти цифры свидетельствуют лишь об отсутствии интереса к истории у большинства людей, проще говоря – о невежестве по этому предмету. Но это естественно, ведь не станем же мы изумляться и возмущаемся, если выяснится, что 90% не фига не смыслят в математике или биологии! Или в механике. А ведь это куда более практичные, прилагательные материи.
Конечно, многое зависит от пропаганды. Но даже с учетом ее пол-века – это большое расстояние, в котором кардинально тает доля современников события и сверху обрастает слоем молодых, для которых в школе любой страны уроки истории идут по списку «бесполезных». Не удивительно, что даже в самой Чехии, как сообщил в интервью Тихону Дзядко один тамошний журналист, о «пражской весне» и там не ведают более трети опрошенных. И в обоих случаях эти ряды «непосвещенных» жестко коррелируют с возрастом, с молодежной составляющей в аудитории.
А вот на что стоит обратить внимание – и это, во-вторых, так не на количественный, а на качественный тренд , мотивацию тех, кто все-таки помнит. Вот тут и отражаются перемены в состоянии умов общества, в том числе – за счет пропаганды. Центр Левады констатирует, что из них лишь только порядка 10% осуждают танковый поход 1968-го. Остальные – некоторые едва ли не с гордостью – оправдывают его. Причем, не мудрствуя лукаво, мотивируют это примитивными до дикости штампами брежневского Политпрома о «братской помощи заблудшим» и мифом о НАТО, который вот-вот должен был влезть в Чехословакию. Проще всего это можно было бы списать на старческий маразм респодентов, которым чаще всего за 65. Но вот ведь какая закавыка: социология того же Центра показывает, что в 25-летний «юбилей» аналогичный опрос показал совершенно другую, опрокинутую наоборот картину. То есть, те же, в сущности, люди тогда стыдились расправой над иллюзиями о «социализме с человеческим лицом». И за четверть века полностью поменяли свои взляды.
Вот тут и выскакивает вопрос о влиянии пропаганды, что отрицать, конечно же, было бы глупо. Только требуется, как минимум, два уточнения . Первое – о ее характере. Оно в данном случае не прямое и конкретное, а системное. Ведь даже в путинский период специальной темы, обеляющей или героизирующей «танки идут по Праге» не было. Но достаточно было и того, что она замалчивалась. Зато пропаганда напускала тот имперско-патриотический угар, в котором и без всяких подсказок вчерашний нормальный человек ствновился ортодоксальным адвокатом любой демонстрации силы со стороны Державы.
И второе. Это принципиальный вопрос, что же все-таки было первично – пропаганда или национальный менталитет? Я придерживаюсь диалектической версии о том, что влияние взаимное – по кругу, но все же первичен народ. А власть и творимая ею пропаганда – это по большому счету его «социальный заказ». Ведь не в лике иностранного легионера к власти пришел ВВП. Да он и не был таким, каким стал. И пропаганда обретала нынешний киселевско-соловьевский истеричный образ постепенно – шаг за шагом. Причем эти два ее борзописца даже поспешают впереди паровоза, получая , видимо, сладкий кайф в качестве «манипуляторов душ» и сознавая полную безнаказанность за усердие немного перебздеть.
Вождь здесь вторичен в том смысле, что его успех, в том числе укрепление и узурпация власти, стали возможны благодаря чутью, способности уловить инстинкты и чаяния «широких народных». А именно – сначала иллюзия, связанная с капитализмом в образе скатерти-самобранки. А потом – ожог, испуг перед перспективой «быть Богом самому себе» . И быстрое возникновение тоски по Государству, Сильной руке и Распределителю, что по опыту ассоциируется с социализмом. Эти настроения в конце ельцинской эпохи были столь сильны и требовательны, что поведи Путин себя иначе, он рисковал вообще лишиться власти.
Это его не оправдывает, но многое объясняет. И это объясняет сдвиги в мозгах касательно пражской трагедии. Одно дело, когда она виделась из кухонных окон внутри Системы, казавшейся бессмертной как Змей Горыныч. И другое – когда ты живешь в стране, собственными комплексами превращенной в осажденную крепость. И когда тебя не любят (или кажется, что не любят), в том числе и «какие-то чехи». Те самые, которые раздражают вдвойне. Потому, что все у них сложилось легко и разумно при переходе из одного системного состояния в другое. И потому, что именно советские танки развеяли среди «друзей по лагерю» последнюю, самую трогательную и красивую иллюзию о «гуманном социализме». И если у них осталась благодарность «браткам», так это лишь за то, что они всему миру показали, что у социализма не может быть «человеческого лица».