Мы начинали только с интервью бывших заключенных. В ходе интервью у нас постоянно возникал один и тот же вопрос: мы не могли понять, что происходило с другой стороны. Когда нам описывали какие-то избиения или ночные допросы или отношение охраны, мы вспоминали, что есть и другая сторона, которая тоже в этот момент что-то думала и чувствовала. Нам начали рассказывать истории про охранников, которые как-то помогали заключенным и поддерживали их — делились едой, вытаскивали из карцера, чтобы люди смогли посидеть в тепле.
Нам стало очень интересно, что происходило с людьми, которые там работали. Мы не нашли ни мемуаров, ни интервью. А потом мы поговорили с психологом, которая объяснила нам, что как и люди, которые были в ГУЛАГе, на всю жизнь остаются этим травмированы, так же и люди, которые работали в тюрьмах и лагерях, остаются в поле лагерей на всю свою жизнь. Они точно так же получают психологическую травму — несколько другую, но такой же силы. Тогда мы и решили, что нужно найти вот эту вторую Россию, которая находилась по другую сторону колючей проволоки, и понять, что это были за люди и как они оказались в ГУЛАГе. подробнее ⮞⮞⮞