Вы здесь
В этой системе нет места вольному предпринимательству, только приспособление к режиму
Те, кто следит за казенными хрониками, знают, что начальники хозяйственных ведомств, финансисты и капитаны нашей промышленности и торговли, наперебой докладывают вождю, что в стране растет экономика, и рост этот набирает скорость.
Разумеется, Путину говорят то, что он хочет услышать. Главная техника, которой обязан овладеть технократ, — это техника придворного обхождения. Лидер нации ждет от страны не чего-нибудь, а хозяйственного подъема. Следовательно, окружение подает соответствующие реплики.
Стоит ли за этими ожиданиями какая-то новая управленческая доктрина? На первый взгляд, ее нет.
«Продолжим совершенствовать законодательную базу, будем снимать избыточные административные барьеры… Ставим перед собой задачу довести уровень малого и среднего бизнеса в России к 2030 году до 40 процентов…». Намерения, которыми Путин на днях поделился с немецкими бизнесменами, ничем не отличаются от планов всех периодов его правления, начиная с 2000 года. И поэтому создают иллюзию отсутствия идей.
Но, кроме обещаний, есть дела. А планы, прочитываемые в высочайших делах, говорят, что у Путина сегодня все-таки есть рецепт подъема экономики, в который он хотя бы отчасти верит.
Слагаемые новой экономической терапии таковы:
— Расставить на все должности технократов, т. е. людей, абсолютно послушных и в ужасе избегающих хоть что-нибудь решить самостоятельно. Их работа — выполнять высочайшие приказы, которые по определению будут мудрыми.
— Не колеблясь, наращивать мощь контрольно-надзорной машины. Каждый, будь он чиновником, коммерсантом любого калибра или рядовым гражданином, должен постоянно быть обложен со всех сторон и панически бояться сделать что-то «теневое».
— Завершить процедуру сведения государственных доходов с расходами, начатую еще в позапрошлом году, сохранив (но больше не увеличивая) огромные силовые траты и урезав все прочее — от пенсионных расходов до образования, медицины и дорожного строительства.
— Поднимать передовые отрасли экономики путем выдачи тщательно отфильтрованным бизнесменам казенных и полуказенных денег на красиво составленные проекты.
Да, в этой системе нет места вольному предпринимательству. Но зато низка инфляция, бюджет сбалансирован, доверенному и подконтрольному бизнесу поэтому уютно, и он звонко чеканит шаг, а во всех сферах царит «прозрачность», которую всегда так ценил вождь.
И да, на свободный приток инвестиций надежд нет. Как и на творческий труд работников. Так и не надо. Гнать экономику вперед будут верные и послушные люди, нацеленные высшим начальством на выполнение правильных в его, начальства, глазах заданий.
Чем не рецепт роста? Согласимся, что это и в самом деле рецепт. Вопрос только, какого роста. В нынешнем году обещают двухпроцентный подъем. Допустим, половину от этих двух процентов обеспечит статистическое ведомство. Но ведь один-то процент останется. Это втрое меньше, чем в среднем по миру, однако и не полный застой. Что-то от роста в нем есть. Или, по крайней мере, может быть, если не стрясется нечто совсем уж печальное.
Эксперты из Центра развития ВШЭ считают эту перспективу вполне реальной: «инерционные темпы роста экономики при сохранении цен на нефть в диапазоне 50—60 долл./барр. в 2018—2020 гг. будут составлять 1,0 — 1,5%». Хотя и имеющей свои теневые стороны. Ведь за последний десяток лет «средняя доля расходов на здравоохранение в бюджетах стран ОЭСР увеличилась с 17,0% до 18,7%, а в России она сократилась с 12,1 до 10,8%. Доля расходов на образование в бюджетах стран ОЭСР в последнее десятилетие сохранялась на уровне около 13%, в то время как в России она снизилась с 11,8 до 9,9%. Сохранение существующих расходных приоритетов… в ближайшие годы еще больше отдалит Россию от развитых стран и приблизит ее к государствам третьего мира».
Видимо, с этим решили примириться. Хотя и явно не соглашаясь с другим наблюдением ЦР ВШЭ — о том, что нашествие контролеров и надзирателей на «теневой сектор» само по себе является фактором замедления и без того вялого роста экономики. Ведь наиболее «прозрачны» у нас оказененные сектора хозяйства, «которые в целом нельзя отнести к наиболее эффективным», в то время как для многих живых предприятий «уход в тень является единственным способом поддержания экономической активности».
К этому можно добавить и еще несколько очевидных соображений.
Например, что государственные субсидии на «инновационные проекты» будут получать не те лоббисты, которые действительно способны сделать что-то полезное, а те, которые владеют искусством сочинения заявительных бумаг, нашпигованных словами и выражениями, которые попадут в резонанс с умонастроением начальства. Не говоря уже о личных связях, которые, несмотря на «борьбу с коррупцией», никто не отменял.
Или что новейшая волна централизации приведет к тому, что сверху будет спускаться еще больше заведомо некомпетентных или ненужных суперначинаний.
Или что этот триумф бюрократического духа приведет к дальнейшему оказениванию стиля работы в сохранившихся частных и получастных фирмах и учреждениях всех калибров.
Каждый, кто постоянно имеет дело с предприятиями, еще недавно приближавшимися к современным стандартам работы — начиная, условно говоря, от Сбербанка и заканчивая «Мегафоном», — почти повсеместно замечает снижение компетентности работников, ослабление менеджмента и тот инстинктивный возврат к советским стандартам, который неизбежен в учреждениях, беспомощных перед ордами контролеров, но зато монопольно властных перед своими клиентами.
Девочкам и мальчикам, родившимся в эпоху новорусского капитализма, интуиция безо всякой посторонней помощи подсказывает старинные формулы обхождения с людьми: «Вас много, я одна!», «Сами себя задерживаете!» и т. д. и т. п.
Издержки роста, как говорили когда-то. Да, медленного и усугубляющего отставание от внешнего мира, но по-своему реального. А главное — приспособленного к странностям нашего режима. Не удивительно, что главный свой экономический удар Кремль наносит именно тут. И явно собирается выдать за успех любой результат, который будет получен.