«Я встретилась с тем самым народом, о котором у нас так любят поговорить...»

Когда я подошла к затхлому деревянному дому, меня встретили дворняги. Они бросились ко мне, я остановилась, не успев сориентироваться - чего они хотят. Но оказалось, что они просто просят еды. Собаки начали лизать мои руки. За ними из-за угла вышли четверо мужчин. На секунду мне показалось, я в фильме ужасов и только что мир разрушился. Гниль, лежащие на боку крыши, унесённые дома за их спинами - очень подходящие декорации.
У мужчин были красные воспалённые глаза. Бледные лица. Они тоже походили на выживших из какого-нибудь фильма об апокалипсисе. Они вышли ко мне молча, дворняги успокоились и вернулись к ним. А главное, что я почувствовала от этих людей - безысходность.
- Где вы живёте? - спросила я.

Они огляделись. Потом один показал на калитку, за которой не было дома. Он уплыл по реке. Другой на кучу деревяшек. Третий - на пустое место. А четвёртый на двухэтажный многоквартирный гнилой дом.
- А где ночуете?
- В лесу, - ответил старший.
- А семьи где?
- В лесу.
- Почему не пошли в пункт временного размещения?
- Он в школе. Скоро они к учебному году будут готовиться. Нас уже предупредили. Поверьте, девушка, мы никому не нужны.
- Не нужны, - эхом повторили за ним молодые мужчины.
- Мы государству сами были нужны, когда налоги платили. А когда нам государство надо, они нам дали по десять тысяч рублей. А что мы на десять тысяч сделаем, когда у нас ничего не осталось?
- Вас кормят?
- Да, приезжают иногда.
- А собак кормят?
- Этих собак никто не кормит. Только если мы им сами дадим то, что нам дают.
Я смотрела на них и не могла оторваться. То мне казалось, что я в фильме ужасов, то казалось, что я встретилась с тем самым народом, о котором у нас так любят поговорить. И они молча смотрели на меня своими красными глазами, пока у одного из них не навернулись слезы. А потом я поняла, что они не только в ужасном горе от того, что уплыли дома, но у них еще и ярко выражен посттравматический синдром, ведь они бежали от водяного вала.
- Это было цунами, - сказал один.
- А люди? - спросила я.
- Одни бежали, другие успели только залезть на крышу.
- Но дома же поплыли! - сказала я.
- Так и что?
- С людьми на крышах?!
- Так и поплыли с людьми.
- И люди погибли?
- Много.
Старший мужчина рассказал, что на дом он брал кредит - 300 тысяч. Дом уплыл, кредит остался. И таких историй в Тулуне - множество. А банки, если и пойдут навстречу, то только короткой передышкой от выплаты.
- Дома нет, а кредит есть, - усмехнулся мужчина. - Мы б хотели, чтоб нам из Москвы помогли. Но знаете, мы стране не нужны. Сирии помогут. Африке помогут. А нам не помогут.
Вот и я не знаю, чем им помочь, хотя думаю о них второй день. Я не могу собрать номера их карт и сказать - помогите им. Слишком много там пострадавших людей - тысячи. Эти - одни из многих в таком же положении. Но я думаю, мы все вместе можем обратиться с инициативой к нашему правительству - именно отменить кредиты, которые эти люди брали на дома. Государство само могло бы их погасить.
Эти мужчины проживают в посёлке Казаковка, на улице, которая раньше называлась Кедровой. Их можно найти у дома 15. Или рядом в лесу.
Спросить Олега, Александра, Евгения и Олега.

Марина Ахмедова