«Русский Давос» из надежды отечественного капитализма превратился в театр одного актера с декоративным восхищением подчиненных ему зрителей

Юбилейный Петербургский международный экономический форум (ПМЭФ) подвел черту под трансформацией мероприятия. За четверть века из попытки создать площадку для обмена мнениями и неформальных встреч бизнесменов и политиков выросла странная смесь заседания партактива и сеанса коллективной психотерапии. Участие талибов и руководства республик Донбасса только подсветило декоративный характер форума, но крест на нем был поставлен уже давно. «Русский Давос» из надежды отечественного капитализма превратился в театр одного актера с декоративным восхищением подчиненных ему зрителей.

Петербургскому международному экономическому форуму (ПМЭФ) исполнилось 25 лет. Если точнее, то 26, но из-за перерыва в коронавирусном 2020 году юбилейное мероприятие пришлось на военный 2022-й. В современной России форум выглядит настоящим долгожителем. Не так много инициатив допутинской эпохи дошли до наших дней с сохранением формальных признаков. Построивший свою риторику на формуле «лишь бы не лихие 90-е», режим всячески старался откреститься от связи с ними, но для ПМЭФ было сделано исключение.

Так получилось, что в процессе трансформации форума в нем сошлись сразу несколько линий, особенно важных для Кремля. Набор участников говорит о роли страны в мире, сумма контрактов подкрепляет ощущение экономической мощи, а возможность выступить перед важными иностранцами привлекает выходцев из Советского Союза исторически. Поэтому ПМЭФ стал чем-то вроде Олимпиады или чемпионата мира, площадкой для повышения престижа России в условиях, когда жажда этого престижа разрослась до неимоверных масштабов, а мирных способов удовлетворить ее становилось все меньше и меньше. С одной стороны, форум оказалась прекрасным индикатором происходящего в стране, с другой, неуловимым образом напоминал еще один реликт 1990-х — капитал-шоу «Поле чудес». Чем дальше в лес, тем больше ритуалов и желания себя показать, а красивая картинка делает наполнение глубоко вторичным.

«Банкиры — это не грабители»

Хотя начиналось все, конечно, не так. В 1997-м Россия, годом ранее проголосовавшая против коммунистов, активно строила капитализм, еще не подозревая о грядущем дефолте. Не хватало для строительства, помимо, собственно, экономических практик, малого — респектабельности самим капиталистам, позитивного, а не бандитского имиджа. Чтобы коммуницировать с обществом, обозначать влияние на страну и важную роль в ее трансформации, бизнесменам нужна была площадка. Эту задачу и должно было решить мероприятие, продвигавшееся как «русский Давос». В 1990-е Всемирный экономический форум для новой России был в каком-то смысле культовым местом, в представлениях общества именно там, в переговорах между сильными мира сего, решались судьбы планеты.

«Ближе к Давосу, чем к партактиву», «Станет ли наш город еще одним Давосом», «Здесь готовят решения», «На форуме выяснили: банкиры — это не грабители» — гласили заголовки СМИ, которые рассказывали о Невском саммите (старое неофициальное название ПМЭФ). Организаторами его выступили Совет Федерации и Межпарламентская ассамблея государств — участников СНГ, приехали на него, как утверждалось, более 1,5 тысячи человек из 50 стран мира.

Цифры солидные, но слова о тысяче подписанных проектов, которые определят развитие России, обошлись без деталей. Скромным, по нынешним меркам, был и сам состав участников, ведь многие заявленные спикеры форум проигнорировали. Главной фигурой, по сути, стал председатель Совфеда Егор Строев, а вот у первых лиц экономики тех лет — в том числе премьера Виктора Черномырдина и первого зампреда правительства и министра финансов Анатолия Чубайса — времени на такие встречи не нашлось. Не обратили внимания на него и центральные СМИ. Настолько, что глава Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Аркадий Вольский публично попросил журналистов освещать такие встречи более подробно.

И все же главное для будущего форума лицо на нем побывало. Владимир Путин, на тот момент замглавы администрации президента, был замечен там в компании своего бывшего начальника, экс-мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака. Удалось заложить и еще одну традицию, которая сохранилась до наших дней — роскошь. Уже тогда журналисты удивлялись, что из пяти дней форума именно на обсуждение пришелся только один, а все остальные были посвящены вечеринкам и приемам.

Необычными по нынешним меркам выглядят слова Строева о том, что положительной особенностью первого ПЭФ стала его абсолютная деполитизированность. С этой перспективой глава Совета Федерации, как показало будущее, не угадал. Но вот заявления об удавшемся форуме с большим будущим оказались пророческими. С 1998 года мероприятие официально стало ежегодным, а для его проведения был образован одноименный фонд — «Петербургский экономический форум», деятельностью которого руководил Герман Греф. В 1999-м Борис Ельцин поручил правительству оказать помощь, в том числе финансовую, организаторам ПЭФ. Премьеры — Сергей Кириенко и Сергей Степашин — больше не игнорировали площадку, выступили на ней председатель Госдумы в те годы Геннадий Селезнев и президент Белоруссии Александр Лукашенко. А в 1999-м приехал действительно важный иностранец — директор-распорядитель Международного валютного фонда (в те годы Россия еще пользовалась кредитами МВФ) Мишель Камдессю. Сумма заключенных договоров в тот год достигла $4 млрд.

Нефть качается: тучные нулевые

В первые путинские годы, когда цены на нефть пошли вверх, а реформы 1990-х начали приносить плоды, форум все больше напоминал адекватную экономическую дискуссионную площадку. Росло как число участников, так и их статус. В 2001-м его официально назвали главным экономическим форумом СНГ, в 2002-м среди гостей были глава ВТО Майкл Мур и председатель Европейского банка реконструкции и развития Жан Лемьер, а в 2004-м на форуме провели выставки-презентации европейских стран. На этом фоне все с большим интересом в его сторону смотрели и чиновники — в 2004-м в Петербург съехались премьеры России, Украины и Молдавии, то есть Михаил Фрадков, Виктор Янукович и Василий Тарлеев.

Дальше стало понятно, что упускать такую возможность нельзя — и в 2005 году в первый раз на мероприятие прибыл в качестве главы государства Владимир Путин. После этого форум начал проходить под патронатом президента и занял важное место в государственной повестке.

Кажется, именно в те годы в Кремле окончательно поверили, что ПМЭФ сможет встать в один ряд с Давосом. К его названию добавили «международный», а в повестку неуловимо начала заходить геополитика (хотя это можно сказать и про всю страну). В 2006 году девиз прежних трех лет «Эффективная экономика — достойная жизнь» сменился на «Вызовы глобализации и конкурентные преимущества развивающихся стран». Достойной жизнью, по всей видимости, предполагалось заняться после решения первоочередных задач. В следующий год, на который пришлась и Мюнхенская речь Путина, ПМЭФ прошел под девизом «Конкурентоспособная Евразия — пространство доверия». На форуме первый вице-премьер Сергей Иванов дал так и не сбывшееся обещание, что к 2020 году Россия войдет в пятерку крупнейших экономик мира.

Перезагрузка Медведева

Первое президентство Барака Обамы и — пока единственное — Дмитрия Медведева по-прежнему остается золотым веком для российской экономики. Попытки договориться и наладить отношения между США и Россией продолжались недолго и, как видится из 2022 года, были ошибочной стратегией. Предложение дружбы показалось Москве слабостью Запада и предоставленным карт-бланшем на подготовку к экспансии. Если смотреть постфактум, то трансформация ПМЭФ в те годы выглядит более чем показательной.

Например, с 2008 года в моду вошли рекорды. Первый медведевский форум отметился максимальными бюджетом (0,72 млрд рублей) и суммой заключенных контрактов ($14,6 млрд). В кризисном 2009 году размах ПМЭФ вынужденно сократили, но уже в 2010-м найден был вернейший способ отчитаться об успехе — количество заключенных соглашений. Их стало 47 против 14 в 2007-м, через год — 68, еще через год — 84, и так далее. Бюджет не отставал — 790 и 880 млн рублей в 2010-м и 2011 годах.

К тому же ПМЭФ стал приобретать черты откровенно светского мероприятия. В 2008 году губернатор Чукотки, а по совместительству владелец английского футбольного клуба «Челси» Роман Абрамович прибыл в Петербург на своей яхте и пришвартовал ее возле крейсера «Аврора». Морем на своих судах добрались и еще 20 участников мероприятий. В 2009-м другой миллиардер — Михаил Прохоров — созвал сотни гостей ПМЭФ на саму «Аврору», где для них на отдельной барже выступил проект Сергея Шнурова под соответствующим названием «Рубль». Неудивительно, что в 2010-е каждый ПМЭФ сопровождали сообщения об эскорте. Даже без Instagram, который позднее только подсветил явление, не замечать соответствующий контингент в отелях и на площадках форума было сложно.

По привычке форум еще называли «Русским Давосом», но на вопрос о каком-то существенном сходстве уже вряд ли мог кто-то ответить. Место смыслов в продвижении повестки заняли знаковые соглашения. В 2010 году присутствие на форуме президента Франции Николя Саркози и министра экономики страны Кристин Лагард обеспечило «Роскосмосу» контакт с французской Arianspace на запуск ракет-носителей из Гвианского космического центра, а «Газпрому» — соглашения с французскими GDF Suez и EdF по проектам газопроводов «Северный поток» и «Южный поток». Понятно, что все детали этих контрактов были обговорены сильно заранее. Подписание их именно на форуме должно было продемонстрировать экономическую мощь России, а приезд Саркози и Лагард — подчеркнуть статус мероприятия.

Крупнейшими же контрактами стали соглашения правительства Санкт-Петербурга с «РусГидро» и «Сбербанком» на 65 и 60 млрд рублей соответственно. С точки зрения структуры собственности получается, что российские государственные корпорация и банк договорилась с российскими же чиновниками на международном форуме, миссию которого описывали как стать практическим инструментом для бизнеса, позволяющим преодолевать барьеры между Россией и другими странами. Абсурд — но только если не предполагать, что настоящей задачей ПМЭФ стала выставка достижений народного хозяйства с плохо скрываемым тщеславием.

Апофеозом этого периода стал 2013 год, последний досанкционный. Стоимость проведения ПМЭФ впервые превысила миллиард рублей, число участников составило 7190 человек — исторический максимум, а общая сумма заключенных соглашений достигла запредельных $302 млрд. Впрочем, такую цифру обеспечил 25-летний контракт «Роснефти» с китайской CNPC стоимостью $270 млрд. Межправительственное соглашение по нему Россия и Китай заключили еще в марте, однако и он пошел в статистику ПМЭФ-2013.

Вернувшийся в президентское кресло в 2012 году и за год победивший протесты по этому поводу Владимир Путин стал главным инноватором и генератором идей. Все остальные могли рассуждать и обмениваться комментариями, но только по поводу уже принятых решений, без критики. На ПМЭФ глава государства, в частности, объявил, что Верховный и Высший арбитражный суды объединяются, роль государства в госкомпаниях усиливается, институт общественных омбудсменов создается, а ФНБ тратится на развитие.

Другие четыре буквы: после Крыма

Аннексия Крыма, прокси-война в Донбассе и санкции остановили экономический рост и какое-либо развитие страны. Для российского руководства это означало только одно — теперь целью Петербургского международного экономического форума становилось доказать миру, что в России все идет по плану, никакой международной изоляции нет, а попытка ограничить экономическое влияние страны проваливается. На это и были брошены все силы.

Логика рекордов позволяла решить такую государственную задачу — с каждым годом количество соглашений обновляло максимум. В 2014-м их было 175, а в 2021-м — уже 800. Неизменно росли и стоимость мероприятия и число участников — в 2019 году они дошли до отметки трех млрд рублей и 19 тысяч человек.

В 2014 году самым важным иностранным гостем стал председатель совета директоров Total Кристоф де Маржери (в том же году он скончается в авиакатастрофе в аэропорту «Внуково»), однако в списке самых цитируемых персон форума он займет скромное 20 место. Популярнее него были, помимо, разумеется, Путина, десять чиновников, восемь топ-менеджеров госкомпаний и друг главы государства бизнесмен Геннадий Тимченко. Политическая элита наслаждалась общением сама с собой, а смыслом стало коллективное самоутешение.

В следующие пять лет — новая стадия жизни ПМЭФ — форум превратился в четвертую часть общения Путина с миром. В рамках прямой линии Путин примеривался к роли доброго, но справедливого лидера, понимающего нужды простого человека. На большой пресс-конференции он давал понять, что держит все происходящее в стране (да и в мире) под контролем, хотя в последние годы отличий между двумя мероприятиями становилось все меньше. Послание Федеральному собранию подчеркивало его статус стратега, а вот ПМЭФ стал местом для рассказов о победах российской экономики и успешном противостоянии с Западом. Отдельной фишкой стали иностранные ведущие — они хотя бы внешне подтверждали серьезный международный, если не общемировой характер мероприятия.

В рамках последней тенденции список значимых гостей серьезно сместился в сторону Азии и Ближнего Востока. В 2015-м на форум приехали глава Китая Си Цзиньпин, а также лидеры Киргизии, Мьянмы, Монголии, Саудовской Аравии, Бахрейна и Ирака. Позднее представительство ПМЭФ обеспечивали глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, генсеки ООН Пан Ги Мун и Антониу Гутерриш, премьер Италии Маттео Ренци, премьер Индии Нарендра Моди, премьер Японии Синдзо Абэ, премьер Словакии Петер Пеллегини, президент Болгарии Румен Радев, а также президент Франции Эммануэль Макрон, который, по всей видимости, едва ли не последним среди западных политиков утратил надежду договориться с Путиным. Участие статусных гостей исполняло и легитимизирующую функцию. В конце концов, переговоры на высшем уровне проведены, но для их участников приезд в Петербург на экономический форум выглядит менее демонстративным жестом, чем отдельная программа визита.

Другими словами, формат сложился и стабилизировался — Путин проводит переговоры с иностранными лидерами, российские чиновники, политики и олигархи на публике обсуждают друг с другом все, что связано с экономикой, а про неизменный успех ПМЭФ позволяют говорить приуроченное к нему подписание крупных контрактов. Как и в случае Прямой линии и большой пресс-конференции, определенная фронда допускалась, но только для демонстрации политическим истеблишментом уверенности в своих силах и возможностей все опровергнуть.

Так, в 2019-м глава Счетной палаты Алексей Кудрин назвал арест основателя Baring Vostok Майкла Калви шоком для российской экономики, приведшим к удвоению оттока капитала из России. На это министр финансов Антон Силуанов заявил, что ситуация не повлияла на инвестиционный климат, и вообще ей уделяется слишком много внимания. Если посмотреть на список главных заявлений форума, составленный «Коммерсантом», то отыскать там удастся только чиновников и глав госпредприятий. Междусобойчик перестал вызывать вопросы, абсолютно деполитизированное мероприятие, по выражению Строева, окончательно политизировалось. А так как чиновники говорили примерно то же самое, что и всегда, внимание общества все больше смещалось в другую сторону. Например, на обсуждение молодых участниц ПМЭФ, которые активно фотографировались у стендов, но вряд ли имели отношение к бизнесу.

После этого уже никто, разве что для проформы, не удивился стенду Генпрокуратуры в 2021 году. В конце концов, силовики стали крайне влиятельным участником экономической жизни страны, и свой стенд определенно заслужили. Да и выступление генпрокурора Игоря Краснова выглядело очень даже уместным на фоне заявления Олега Дерипаски о самоподрыве оппозиции. Искренний и лояльно относящийся к практике эскорта миллиардер заявил, что теперь страна получила десять лет стабильности. Правда, он почему-то считал, что вместе с ней пришло время для ставки на предпринимателей и нового общественного договора.

Договор в начале 2022 года действительно изменился. Но вряд ли в ту сторону, о которой мечтал Дерипаска. К такому выводу можно прийти исходя из того, что миллиардер провел начало ПМЭФ не на полях форума, а на полях сельскохозяйственных. В своем Telegram-канале он опубликовал видео оттуда с закадровым голосом и уверением, что голода не будет. Впрочем, на выступление Путина он все же прилетел, вероятно, побоявшись самоподорваться.

«Адекватные мужики» — талибы, Вован, Лексус и Пушилин

Война с Украиной смыла весь грим с того, во что превратился ПМЭФ. Инерция обнажила истинные цели мероприятия до гротескного уровня. Статус международного форуму обеспечили делегация Египта, проявивший неожиданную самостоятельность президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев и главные ньюсмейкеры первых дней — главы ДНР и ЛНР Денис Пушилин и Леонид Пасечник, а также представители группировки «Талибан». Клеймо террористов не помешало «адекватным мужикам», как описал талибов российский посол в Афганистане Дмитрий Жирнов, строить планы на развитие экономических связей с Россией — продавать фрукты и минералы, а закупать нефть, газ и пшеницу.

Организаторы по привычке говорили о внушительном составе участников, но списки предпочли не публиковать. Источники, впрочем, утверждают, что многие компании опасались публично признать, что прислали представителей на ПМЭФ из-за возможности санкций или просто обструкций со стороны мирового сообщества. Поэтому отдуваться за публичность пришлось людям, терять которым уже нечего.

В первый день главным событием стала дискуссия с участием официального представителя МИДа Марии Захаровой, серого кардинала прокремлевских телеграм-каналов Кристины Потупчик (впервые приняла участие в ПМЭФ еще в 2018 году), а также пранкеров Вована и Лексуса, которые показали свое последнее достижение — розыгрыш писательницы Джоан Роулинг. Из экономических смыслов можно выделить призыв Силуанова пересадить чиновников на отечественный автопром, крайне актуальное предложение помощника президента Максима Орешкина обратить внимание на авторов негативных прогнозов, не враги ли они родины, а также идея ЦБ постепенно девалютизировать вклады населения.

Гостей форума тем временем развлекала улетающая в космос сода от «Башкирской содовой компании» (только на оформление экспозиции и зон общения было потрачено 200 млн рублей), робот-буфетчица Дуняша (прототипом стала жена пермского бизнесмена Рашида Габдуллина Диана, «Мисс Пермь-2014») и стенд Ростовской области с Антоном Чеховым, Петром Первым и Карлом Марксом в окружении музыкальных инструментов.

Снова на арене: к кому обращался Путин

Другими словами, все три дня выглядели декорацией для очередной исторической речи Путина, которую провластные СМИ анонсировали не иначе, как провозглашение «нового мирового порядка». На деле программа оказалась набором из тезисов не первой свежести и ресентимента, в котором чередовались обида на Запад, надежда на дружественные страны, вера в свои силы, неизбежность собственного успеха и апелляция к отечественной истории.

«Россия, наши действия по освобождению Донбасса здесь абсолютно ни при чем. Сегодняшний рост цен, инфляция, проблемы с продовольствием и топливом, бензином, в энергетике в целом — это результат системных ошибок в экономической политике действующей администрации США и европейской бюрократии», — заявил президент.

В версии Путина, в энергетическом и продовольственном кризисе виноват исключительно Запад и санкции, при этом война с Украиной ни при чем — на это президент особенно упирал. Евросоюз утратил субъектность и перешел под контроль США, Россия готова сотрудничать со всеми, кто согласен, общество консолидировано как никогда, цель — не импортозамещение, а развитие лучших в мире технологий. А что касается обещаний — снижение ставок по льготной ипотеке, отмена проверок российского бизнеса и пересмотр сроков заключения предпринимателей, комплексная программа модернизации ЖКХ, повышение уровня жизни на селе.

«Последние события только подтвердили то, о чем я говорил ранее: дома надежнее. Те, кто не захотел услышать этот очевидный посыл, потеряли на Западе сотни миллионов, если не миллиарды долларов», — настаивает глава государства.

Бросилось в глаза, что более чем за час Путин не допустил даже минимального упоминания о Китае, главном торговом противнике США. На фоне последовавшего затем видеообращения главы КНР Си Цзиньпина к участникам форума это обстоятельство может свидетельствовать разве что о явном раздражении Путина. Ведь помощь, на которую так рассчитывали последние годы, очевидно буксует, причем в самых неожиданных местах. Технологии, коммуникационное оборудование, поставки деталей для самолетов — везде Китай предпочитает уклоняться.

А уже во время дискуссии холодным душем для Путина стало поведение Токаева, чье имя Путин так и не научился выговаривать. Президент Казахстана не просто заявил, что вряд ли признает независимость ДНР и ЛНР, но и отчитал некоторых российских депутатов и журналистов, которые позволили себе неприятные высказывания в адрес его страны. Ни для кого не секрет, что среди этих людей Тигран Кеосаян, муж Маргариты Симоньян, модератора беседы. Вряд ли хозяин форума ожидал, что отчитывать его пропагандистов будет глава Казахстана.

На кого было рассчитано выступление Путина — вопрос сложный. Это не обращение к руководству западных стран, ведь США — враги, а Евросоюз — вассалы, о чем с ними говорить? Это и не попытка поговорить с народом России — слишком вскользь была упомянута война, да и социальный блок был сравнительно кратким. Призывы к бизнесу инвестировать в Россию звучали как дежавю, словно были списаны с прошлых речей. Слова о суверенитете сопровождались объяснением, что без него Россия начнет продавать седла. Кому они нужны в 21 веке, не уточнялось.

Все выглядит так, что больше всего эта речь была нужна самому Путину, а настоящим ее адресатом была история. Чтобы потомки, прослушав выступление национального лидера на RuTube, оценили мудрый взгляд и верность прогнозов. А пока аплодисменты аудитории помогут ощутить, что ничего страшного не случилось, все еще впереди, колесо истории сделает оборот, а Россия будет великой снова. Маршрут «партактив — Давос — партактив» пройден успешно.