Почему мы любим женщин?

Мы с Вилли, как обычно, встретились в ресторанчике на берегу океана за парой кружек пива и копчёными куриными крылышками на закуску. День был хотя и февральский, но совсем весенний. Впрочем, у нас в южной Калифорнии времена года вещь условная. Что февраль, что июль — разница не велика. Всё вокруг цвело, зеленело, чирикало, и пахло лирикой. Вилли сдул пену, пригубил пиво и сказал:

—  Надеюсь, ты не забыл? Завтра День Святого Валентина, а значит надо купить цветочки нашим девчонкам. Они по неведомой мне причине любят цветы, а мы любим их. Полагаю, что они нас тоже любят, хотя и не понимаю — почему? Вот пивка попьём и поедем. Только боюсь, что это будет непросто, не мы с тобой одни такие умные, всё наше мужское племя сегодня за цветами охотится. Однако, не боись, найдём.

—  Конечно найдём, — согласился я, — без цветов я домой не поеду. Но пока мы пиво пьём, я у тебя хочу спросить: а как ты думаешь, за что мы их, девчонок наших, любим? С чего вдруг нас к одной из них притягивает, а на других нам даже смотреть неинтересно? Нет, вру — смотреть интересно, но дома держать хочется только её. Почему она одна становится особенной? Ты человек аналитический, профессор даже, вот и объясни мне, что такое любовь…

—  Ну и вопросик ты задал… Какие только психиатры, поэты, писатели и философы не искали на него ответа. Никто толком не знает. Скорее всего потому, что нет однозначного решения этого уравнения с двумя неизвестными — это я тебе как математик говорю. Конфуций считал, что влечение сердец рождает дружбу, влечение ума — уважение, влечение тел — страсть, и только все три вместе рождают любовь. Но это уж слишком абстрактно и заумно. Может тут работают феромоны, то есть химические сигналы из каких-то желёз? Они могут или отталкивать, а могут и притягивать противоположный пол. Впрочем, я в этом мало понимаю. Что же ещё кроме химии?

Я думаю так: мужчина всегда ищет в женщине какую-то лично для него интересную особенность — в её внешности, в характере, в каких-то её способностях или талантах, в профессии, и может даже в биографии. Спектр тут безграничный. К примеру, способности могут быть кулинарные, поэтические, сексуальные, спортивные, вокальные, музыкальные — какие угодно.

Давай рассмотрим самое очевидное — внешность. У каждого мужика свой внутренний идеал женской привлекательности. Говорят, что женщины любят ушами, а мужчины глазами. Не уверен, что это универсальное правило, однако, то, как выглядит женщина, для нас действительно важно. Что-то должно выделять её из толпы. Работает это так. Вначале привлекает некий один элемент облика, причём всех нас по-разному. Кого ямочка на щёчке, кого разрез глаз, кого носик пуговкой, кого грудь колесом. Бывает — влюбится мужик в ямочку на щёчке, а жениться приходится на целой девушке. Потом расхлёбывает…

—  Да, — согласился я, — привлекательность — это вопрос индивидуального вкуса. Кому — попадья, а кому — попова дочка. Но есть в них всех нечто общее, что притягивает наш взор в первую очередь. Я тебе сейчас открою формулу женской красоты, на которой держится весь Голливуд. Вот скажи, ты знаешь разницу между киноактрисой и кинозвездой? Разница такая — актрисы лишь играют свои роли, но только звезды заставляют нас открывать кошельки и покупать билеты в кино. Без кинозвёзд искусство кино зачахнет. Именно звезды есть тот магнит, что притягивает нас к экрану. Но чем именно? Я вывел формулу женской привлекательности, и она очень проста: чтобы стать кинозвездой у актрисы талант желателен, но не обязателен, а вот рот должен быть необычной формы. Вот и всё. Только форма рта. Актриса может быть самой что ни на есть раскрасавицей и суперталантливой, но, если у неё рот, как у всех, шансы для неё стать звездой малы. Заметь, я сказал необычный рот, а не обязательно красивый. Маленький, огромный, кривой, пухлый, узкий, как копилка — не важно. Главное, чтобы необычный. Именно рот цепляет мужской взгляд, как рыбку на крючок.

Д. Робертс, А. Джоли, М. Райан, Р. Зеллвегер, С. Йоханссон

Нужны примеры? Да возьми любую кинозвезду и сам увидишь. Джулия Робертс с огромным крокодильим ртом, или Анжелина Джоли с губами, как мухоловка, или Мег Райан с утиным ртом, или Рене Зеллвегер, у которой не рот, а подушка, или Скарлетт Йоханссон со ртом в форме пончика с повидлом, да сам наберёшь примеров сколько угодно. Каждая из них не большая красавица, но именно необычный рот выделяет её из толпы и выводит в кинозвёзды. Форма рта — это то, что врезается в память и делает женщину узнаваемой — это звёздный билет. То есть, с талантом и хорошей внешностью быть актрисой — пожалуйста, но вот без вычурного рта в звёзды или, на худой конец, в модели — ни-ни. Поэтому ты внучкам своим подскажи, чтобы о Голливуде даже не мечтали, если у них со ртом нет никакой необычности.

—  Погоди, — спросил Вилли, отхлёбывая пиво и разглядывая официантку, что принесла нам новую порцию куриных крылышек, — но почему именно рот, а не, скажем, грудь, глаза или нос?

—  Потому, что рот это самая динамичная и запоминающаяся часть облика.  Когда мужчина видит незнакомую женщину, в какой последовательности он рассматривает её атрибуты? Экспериментально установленный факт — его взгляд инстинктивно идёт сверху вниз, сначала на её рот, потом на грудь, далее на ноги, а уж потом поднимается обратно на всё остальное. Так уж мы устроены — привычка свыше нам дана, то есть закон природы, и никуда от него не денешься. Женщины это хорошо понимают, поэтому губы помадой разрисовывают чтобы усилить эффект.

—  Похоже, что так… Я это и сам замечаю, — вздохнул Вилли, с трудом отведя взор от симпатичной официантки. — А для мужчин-кинозвёзд, какая у тебя формула?

—  Этого я пока не понял, закономерности не вижу…

—  Ну хорошо, а если не кинозвезда и рот у девчонки самый, что ни на есть обычный, то как тогда? Чем она притягивает? Пушкин, например, был помешан на женских ножках: «Ах ножки, ножки, где вы ныне? Где мнёте вешние цветы?». Вообще, мне кажется, интересная внешность, ну там лицо, фигура, грудь, ножки — важны не всегда. Иногда важнее какая-то необычность или странность в её внешности. Вот тебе случай из моего опыта. Ещё когда я учился, у нас на мехмате была одна студентка с огромной копной рыжих волос. Помнишь Анжелу Дэвис, которую так любили в СССР за то, что она была негритянская коммунистка? Анжела на голове носила гигантскую шевелюру по форме чёрного одуванчика, вот и у нашей студентки такая же, только медно-рыжая, делавшая её похожей на огромную тыкву для Хэллоуина. Так представь себе, некоторые парни от неё глаз не могли оторвать, хотя кроме медного шара на голове там смотреть было не на что. Два раза замуж выходила, а ухажёров и не счесть. Ну чем она брала? Только необычным видом. Поди, пойми нашего брата… Какое-то помешательство.

—  Могу привести пример другого мужского помешательства, с внешностью никак не связанного, — я решил развить эту глубокую мысль, — у моей жены был коллега-музыкант, тихий и очень религиозный еврейский парень. На кларнете играл и кипу на макушке носил. Так вот он сходил с ума по совершенно блеклой белобрысой немке с рыбьими глазами, а она его в упор не замечала. Господи, как он страдал, бедняга! Ну я бы ещё понял, что ему нравятся шиксы — каким еврейским парням они не нравятся? По себе знаю. Но его притягивало именно то, что она немка и дедушка её служил в Вермахте. Это что? Стокгольмский Синдром? Явное помешательство. А может любовь это и есть психическая болезнь? Подобный мужской психоз я называю «эффектом Лили Брик». Ты её фотографии видел? Самая заурядная внешность, смотреть не на что, а ведь какие мужчины были от неё без ума! Блестящий литератор Осип Брик, великий Маяковский, комкор Примаков, кинорежиссёр Катанян — это только мужья и их эквиваленты, а уж ухажёров и поклонников не счесть. Действовала она на мужчин, как наркотик. Впрочем, не только на мужчин, на некоторых женщин тоже. Была в ней некая таинственная притягательность…

—  Может у Лили был какой-то особый сексуальный талант, о котором история умалчивает? Секс для нашего брата далеко не последний фактор, — глубокомысленно заметил Вилли, знаток этого вопроса. — Говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Один умный человек сказал, что тот, кто так считает, метит слишком высоко. Да! Секс — это скрытый и неосознанный двигатель внутреннего сгорания мужчины. Многие наши на этом погорели…

— Раз уж мы заговорили о сексе, я тебе сейчас расскажу про то, что все слыхали, но мало кто знает детали, а я вот узнал, — сказал я. — Помнишь, в Великобритании был такой король Георг Пятый? Ну тот с бородкой, который, как брат-близнец, был похож на царя Николая Второго.  Когда в 1936-м году он дал дуба, его сынок принц Эдик стал королём Эдуардом Восьмым. Но ещё лет за пять до того принц спутался с одной бабёнкой по имени Валлис, женой американского морского капитана Симпсона. Как только капитан уходил в море, так его жена — к принцу. Страшна была Валлис, как химическая атака без противогаза. На лицо уродлива, грация, как у крокодила, фигура у неё была тощая и плоская, как шутка юмориста из женского журнала, но принц без неё просто жить не мог.

—  Если уродина, так с чего он к ней прилип? — удивился Вилли. — К принцу, ведь только свистни, любая красотка, закусив удила галопом прискачет.

—  В этом и есть самая большая тайна королевской семьи. Я её тебе сейчас по секрету раскрою, только ты никому не говори, а то меня в Букингемский Дворец пускать не будут. Дело в том, что у мужчин в их королевском роду Виндзоров есть некая ну вроде анатомическая ущербность. Как бы тебе поделикатнее объяснить… Это то, что в Кама-сутре называется «нефритовый жезл». Так вот, у некоторых виндзорских мужиков этот жезл малометражный. Понимаешь, что я имею в виду? Как Валлис обнаружила у своего любовника-принца эдакое несоответствие его большому титулу, решила, что с этим надо что-то делать, а иначе Эдика никак не удержать. Уж больно ей захотелось стать при нём королевой.

Валлис Симпсон и Принц Эдуард

—  Как королевой? У неё ведь муж был, американский моряк.

—  Вот уж нашёл ты проблему! Мужа она — побоку, развелась с ним и сразу уехала в Шанхай. Она где-то выяснила, а может по личному опыту знала, что у многих китайских мужчин такой же дефицит, что и у принца. Однако размножаются китайцы, как кролики. Стало быть, китаянки знают какой-то секрет, как эту анатомическую малость компенсировать с женской стороны. Ох умна была Валлис! Вот приехала она в Шанхай, нашла там самый известный бордель и пришла к «маме» — это у них в азиатских бардаках так называется мадам. Научите, говорит, мама, что надо делать, чтобы мужика к себе привязать, если у него китайская проблема. Я вам хорошо заплачу. Мама взяла её в обучение, поселила у себя в борделе на несколько месяцев, и прошла там миссис Симпсон серьёзную школу, где изучила все премудрости китайской любви. Куда там твоей Кама-сутре! Потом вернулась она в Лондон, опять с принцем Эдиком сошлась и показала ему такой высший пилотаж, что у него глаза на лоб полезли. Влип он, как муха на липучку, и не замечал даже, что выглядит Валлис, как кобыла.

Тут папа его, то есть Георг Пятый, преставился. Эдик стал королём Эдуардом Восьмым и сразу заявил — хочу жениться на Валлис Симпсон, без неё мне и королевство не мило! А ему отвечают: «Ваше Величество, вы что, сдурели? Все знают, что мы, англичане, народ либеральный — по нашему закону король на ком хошь может жениться: хоть на кривой, хоть на горбатой, хоть на мусульманке, даже на еврейке, если они, конечно, перейдут в англиканскую веру. Только вот на двух категориях никак нельзя — ни на католичке, ни на разведённой. Так что, Ваше Величество, подыскивайте себе другую невесту!»  Короля такой вариант совершенно не устраивал. Помнишь, как там у Шекспира: «Коня! Полцарства за коня!», вот и Эдик Восьмой тоже закричал: «Кобылу! Всё царство за кобылу!» Слово монарха крепкое: сказано — сделано. Эдуард от трона отрёкся, на этой кобыле Валлис женился, и поехали молодожёны в гости к Гитлеру. А королём стал его брат-заика, отец нынешней королевы Лизаветы.

—  А к Гитлеру-то зачем? — удивился Вилли.

—  Бес их знает. Может опытом делиться. По слухам, у Гитлера на этом фронте вооружение тоже было мелкокалиберное. Кроме того, отставной король относился к фюреру с большой симпатией, вероятно за его антисемитизм. Впрочем, это не по теме нашей беседы.

—  Этих виндзорских принцев часто тянет на разведённых баб сомнительной внешности. Возьми хоть симпатичного принца Гэрри, ну того, который младший сын принца Чарльза и принцессы Дианы. Он через пару месяцев женится на разведённой американской актёрке африканских корней. На мой вкус — ничего интересного, но зато заносчивости и наглости у неё через край. Видать, как говаривал Гамлет, какая-то гниль в том королевстве.

—  Ой как Гэрри промахнулся, что твоего мнения не спросил! — съязвил я, — кстати, ты его отца принца Чарльза упомянул — вот это птица поважнее будет, в теории будущий король. В своё время женили его на красотке Диане Спенсер, чтобы она при нём стала чем-то вроде королевы после того, как Лизавета отвалит. Боже, как все с ума сходили от радости! Казалось — какая красивая пара, хотя она была выше его на голову, даже без каблуков. Однако, что-то с ним, с Чарльзом, тоже оказалось не в порядке. Вероятно, виндзорский дефект. Я хотя с ним в сауне вместе не жарился, но подозреваю, что у него может быть такая же ущербность, как у его двоюродного дедушки принца Эдика. Однако, поскольку давно пора ему было производить на свет наследников престола, он всё же на Диане женился, хотя она в женском плане его совсем не интересовала — уж несколько лет кувыркался он с чужой женой Камиллой, как тот принц Эдик с Валлис. Примечательно, однако, что эта Камилла тоже оказалась похожа на чёрта. Жуть! Не дай бог встреть на кладбище после заката. К счастью, она после заката туда не ходит. Ну и вкусы у этой коронованной семейки!

—  Чем же Камилла его приманила? — спросил Вилли в рифму, — может она в той самой школе училась, что и Валлис?

—  Не знаю, всё может быть. Принц Чарльз, как женился на Диане, от Камиллы вообще не отходил, хотя как-то умудрился сделать с Дианой двух чудных мальчишек. Значит, не забывал свой монарший долг. Впрочем, я его не виню — такая уж у них у принцев и королей судьба: женись на ком надо Родине, строгай себе принцев, а втихаря гуляй с фаворитками, всякими там мадам-Помпадурами. Женитьба для королей — это не как у нас смертных. За редким исключением, для них это вовсе не союз между мужчиной и женщиной, а политический шаг, к любви не имеющий ни малейшего отношения. Надо иметь ум, чтобы понимать эту древнюю традицию. Так что тут к Чарльзу особых претензий быть не должно. Служба такая. И было бы всё хорошо, кабы Диана, пусть земля ей будет пухом, не оказалась такой дурой…

—  Почему дурой, ты что имеешь в виду? — удивился Вилли.

—  Она, как замуж вышла, ещё совсем молоденькая была, допускаю, что тогда не понимала во что вляпалась и на какую жертву пошла. Этот Чарльз в мужском плане её совершенно не интересовал, то есть никакой любви между ними не было. Однако не дошло до неё, что своим замужеством нанимается она на пожизненную государственную работу — служить стране принцессой, родить наследников, а в будущем королевить при короле. Эта служба 24 часа в сутки и в такой работе отгулов и отпусков не берут, да и редко увольняются по доброй воле. Беда в том, что она с годами не поумнела и ничего не поняла, а как увидела, что Чарльз с этой Камиллой валандается, вдруг взбрыкнулась, разобиделась, заревновала и в отместку сама пустилась в разгул на виду у всех. Ей бы не психовать и не устраивать публичных измен и гульбы, а тихо-спокойно завести себе пару-другую любовников, как делают все порядочные принцессы, растить детей и готовиться к королевской службе. Вот такие правила игры в их круге.

—  Так ведь она с этой службы уволилась, — напомнил Вилли, — она с Чарлзом развелась.

—  Вот я и говорю — дура. Ну ладно, сейчас времена либеральные, пускай даже со службы соскочила, но думать надо головой, а что же дальше-то будет? Ведь её старший сын в один прекрасный день станет королём, а она, где бы ни была и за кого бы потом замуж не вышла, навсегда останется матерью короля — тоже должность пожизненная, и с неё уж никак не уволиться! Ну и нашла бы себе какого-ни будь приличного британца, пусть даже не благородных кровей. Это нормально. Так она что надумала — выйти замуж за Додика-египтянина! Бедная Лизавета от ужаса себе все королевские ногти изгрызла — что станет с Империей, если у будущего короля отчимом будет мусульманин, да ещё из не шибко дружеской страны?  Срам и политический хаос! Мне знать не дано, но сильно подозреваю, что королева кому надо намекнула — горбатую только могила исправит. Вскоре так и получилось. Грустная история…

—  Да, — вздохнул Вилли, — ты рассказал про страдания Эдуарда и Чарльза из-за их анатомической миниатюрности, которую умные и хитрые дамы знали, как компенсировать и тем влюбляли в себя этих принцев. А помнишь сходную историю про гениального безумца Сальвадора Дали? У него была та же самая проблема, страдал он от неё невероятно ещё с молодых лет, пока не встретил свою музу Лену Дьяконову, родом из Казани, известную в парижской богеме под именем «Гала». Надо сказать, что была та Гала на десять лет его старше, вела в Париже весьма фривольную жизнь с множеством любовников, внешность имела на мой вкус заурядную, да и характер холодный и сварливый. Но чем-то она художника зацепила и решил он увести Галу от её мужа поэта Поля Элюара. Для этого он с ног до головы, как краской, изрисовал себя бычьей кровью, для аромата вместо одеколона измазался козлиным дерьмом и с диким хохотом пред ней предстал. Творческий человек, однако! И ведь не ошибся — это её не только ошеломило, но и покорило. Она ушла от мужа, даже дочку бросила и вышла замуж за Дали. Иди, пойми женщин! Он был от Галы без ума и жить не мог без неё ни дня. Значит, скорее всего был у неё некий дар, который вносил покой и творческую волю в сексуально-озабоченную душу великого художника. Потому и любовь у них вышла большая и на всю жизнь.

Итак, что мы пока имеем? Мы с тобой обсудили два женских фактора, связанные, если угодно, с мужским помешательством из-за внешности и сексуального таланта женщины. Но думаю, есть любовь без явного мужского сдвига, например, по уму. Как считаешь, женский ум — это сила притягательная или отталкивающая?

—  Зависит от мужчины. Кому-то нужна дура, чтобы, раскрыв рот слушала его оцепенев, даже если он всякую чушь порет. Другому подавай умницу — то ли оттого, что у самого мозгов не хватает (хотя явно не дурак, если это понимает), то ли хочет в ней видеть себе ровню, если сам умён. Но боюсь, что, когда две умные головы сойдутся, крепкий союз вряд ли получится — всегда будет война мозгов и характеров, если только один или одна из них окажется ещё умнее, чтобы прикидываться чуточку глупее. Вот это будет большая и крепкая любовь.

Ну а ещё встречаются женщины с сильным волевым характером — мечта инфантильных мужчин, которым до гробовой доски нужна материнская забота или хотя-бы нянька. Тут тоже может возникнуть взаимная любовь и привязанность. «Бой-баба» получает взрослого ребёнка, на которого может изливать свой неизрасходованный материнский инстинкт, а мужик-слабак получает суррогатную заботливую маму в форме жены и живёт с ней припеваючи, разве что соску не сосёт. Лично для нас с тобой это звучит дико, но такие случаи совсем не редкость. Я сам знаю некоторых. Потому я не согласен с Толстым, что все счастливые семьи похожи друг на друга. Чепуха… У великого старца не было семейного счастья, потому фантазировал.

—  Ну, а что ещё мы с тобой забыли? — спросил Вилли, допивая своё пиво, — ах да, мне кажется, что сильный афродизиак, который есть в женском арсенале, это голос. Некоторые мужики совершенно дуреет от какого-то определённого тембра. Может этим и объясняется твой «эффект Лили Брик»? Я с Лилей не был знаком и не слышал, как она говорила. Вроде нет записей её голоса, но допускаю, что было в её тембре нечто гипнотическое. Может из-за голоса чуткие к гармонии и красоте мужчины были на ней зациклены?

—  Очень верное наблюдение. Да, женский голос может завораживать и дурманить, как мифическая Сирена, что усыпляла Одиссея своими песнями. От такого голоса запросто теряют голову даже те, кому медведь на ухо наступил, то есть без всякого музыкального слуха. У меня был приятель, так он совершенно шалел от любой женщины, если у неё низкий голос. Тут уж для него неважно было, какая у неё форма рта или фигура. Не имели значения ни вес, ни рост, ни возраст, ни пол женщины — лишь бы баском говорила. Причём у самого-то был противненький тенорок. Может потому и любил басовитых баб, для компенсации? Это, конечно, тоже вариант мужского помешательства. Вспоминаю другой случай — давным-давно, в студенческие ещё годы, была у меня подружка, довольно симпатичная девчонка, не красавица, но собой недурна. Тембр голоса, когда разговаривала, особо ничем не привлекал, но зато смех у неё был невероятно заразительный, заливистый и звонкий. Как будто серебряные колокольчики звенели. Когда она смеялась, а была в те годы довольно смешливая, то сразу преображалась в наших глазах, казалась невероятной красавицей, доброй и нежной, хотя по жизни такой не была. Заливистый смех придавал ей какое-то женское очарование. Парни вокруг неё ходили хороводом и шуточки кидали, чтобы её рассмешить.

—  Что-ж, — подвёл итог Вилли, — мы с тобой провели занятный семинар по вопросам женской привлекательности, хотя, полагаю, всю тему до дна не исчерпали. Ну а что мы имеем сказать по противоположному вопросу — почему они нас любят? Чем мы их привлекаем?

Яков Фрейдин

Вышел из печати сборник рассказов Якова Фрейдина «Степени Приближения»
Его можно заказать в электронной форме:
В России
В других странах
Бумажный вариант можно купить на Амазон
Веб–сайт автора: www.fraden.com