Я не врач и потому давать медицинские советы считаю неэтичным. Однако то, что я узнал от своего знакомого, так меня заинтересовало, что я решил поделиться с читателями. Может кому-то это окажется полезным знать.
С моим соседом Артуром, что живёт через дорогу, лет пять назад случилась беда. Он был заядлый велосипедист. Я имею в виду — не спортсмен-велосипедист, а просто, где только было можно, вместо автомобиля использовал он свой вéлик: и на работу, и в магазины, и в гости, если, конечно, не нужно было выезжать на автостраду. То есть, двигался он только по городским улицам. В один невезучий день, вернее ночь, эта привычка едва не стоила ему жизни. Но прежде, чем продолжить, скажу пару слов о нём самом.
Этот парень, ему было тогда лет 35, серьёзно увлекался всякими народными лечебными средствами. Трудно сказать, почему у него возник такой интерес — никаких явных болезней у него не проявлялось; физически был он силён и ловок, работал руками на «стройках капитализма». Тем не менее, заимел он себе около-медицинское хобби: стал изучать различные лекарственные растения и снадобья, способы очистки организма, вёл здоровый образ жизни, продукты покупал только органические, воду пил фильтрованную, у себя во дворе выращивал какие-то травки и корешки. Короче говоря, знал массу оздоровительных методов не только теоретически, но и за своим собственным телом следил серьёзно. подробнее ⮞⮞⮞
Я не врач и потому давать медицинские советы считаю неэтичным. Однако то, что я узнал от своего знакомого, так меня заинтересовало, что я решил поделиться с читателями. Может кому-то это окажется полезным знать.
С Вильямом Шекспиром мне пришлось встретиться дважды. Не лично, разумеется, всё же нас разделяло в разные годы моей жизни от 350 до 400 лет, а как ныне говорят, мы с ним пересеклись в «виртуальном пространстве». Вот с этих двух встреч я и начну о нём свой рассказ.
Сказка – ложь, да в ней намёк…
Прогулка до Арбата
В феврале 2002 года на сцене Метрополитен Опера состоялась премьера оперы «Война и Мир». Даже те, кто не знаком с оперой Прокофьева, а только читал роман понимают, что для театра, рискнувшего воплотить это действо на сцене, создать спектакль по такому грандиозному эпическому произведению – труд адовый. Зрелище почти на 4 часа. Большое количество эпизодов. Шестьдесят восемь (!) основных ролей. Балы, война, русские войска, французские войска, уланы и драгуны, гренадеры и кирасиры, гусары и казаки, фузилеры и вольтижеры, маркитанты, фуражисты, партизаны, горожане, ополченцы, хоры, балет, миманс и прочая, и прочая, и прочая... По сцене передвигаются большие массы народа, сталкиваются, воюют, танцуют, убивают друг друга... И при этом ещё и поют. В общем – дурдом. Страшный сон для режиссера-постановщика. Лев Николаевич ворочается в гробу, потому как старик оперу не жаловал, и обзывал всякими нехорошими словами.
Мы с Вилли, как обычно, встретились в ресторанчике на берегу океана за парой кружек пива и копчёными куриными крылышками на закуску. День был хотя и февральский, но совсем весенний. Впрочем, у нас в южной Калифорнии времена года вещь условная. Что февраль, что июль — разница не велика. Всё вокруг цвело, зеленело, чирикало, и пахло лирикой. Вилли сдул пену, пригубил пиво и сказал:
(Ненаучный анализ)
От трамвайной остановки до нужной мне хрущёвской пятиэтажки надо было добираться ещё минут десять по грязному и мокрому снегу, прыгая через глубокие лужи и цокая на каблуках, как на ходулях, через мелкие. Разыскал подъезд, поднялся по лестнице на пятый этаж, нашёл нужную мне дверь с тремя звонками — коммунальная квартира, и позвонил. Долго не открывали, наконец услышал из-за двери старческий голос: «Кто это?»
Тебе что, некуда деньги девать? — спросил мой друг Вилли, увидев, что я отправляюсь за покупками в магазин натуральных продуктов, — Я тебя знаю, ты там наверняка наберёшь всяких органических продуктов — без гормонов, без пестицидов. Всю эту дорогую хрень, которую там продают чтобы таким лопухам, как ты, пудрить мозги и на вас наживаться. A ты не спорь, только на меня посмотри, какой я молодец! Кровь с молоком, причём заметь — не органическим. Я, в отличие от тебя, покупаю только самые дешёвые продукты, а на лекарства вообще не трачусь. Этот фарма-бизнес, ну все эти компании, которые лекарства делают, совсем оборзели. Дерут, понимаешь, с трудового народа без стыда и зазрения совести. Одна таблетка Виагры — 30 долларов, с ума сойти! Как жить?
В недавний наш приезд в Париж мы с женой решили посетить места, которые прежде как-то избегали нашего внимания. Среди таких, для нас неизведанных пока районов, оказались кладбище на Монмартре и Маршé-о-Пюс, то есть «Блошиный Рынок». На второй день после прибытия в столицу мы отправились на кладбище, а на следующий день взяли такси и поехали на барахолку. Про кладбище я напишу как ни-будь в следующий раз, а про барахолку расскажу сейчас, вернее не про сам рынок, а про то, что мы там нашли. Этот рынок на самом деле есть настоящий город со своими улицами и переулками, где расположены сотни антикварных магазинчиков и лавок. По улицам медленно бродят толпы охотников за редкостями и перекупщиков. У нас никакого интереса к антиквариату не было, кроме как посмотреть, и потому мы просто дефилировали меж рядами, вертя головами направо и налево. Я остановился у одной мало-приметной лавочки, которая торговала старыми фотоаппаратами, альбомами с порыжевшими снимками столетней давности и портретами чьих-то предков в потёртых позолоченных рамочках. Мне особенно интересно было посмотреть на дагерротипы, то есть на старинные снимки, с которых собственно и началась история фотографии. 
Он ловко забросил свой нехитрый багаж на верхнюю полку, оставив внизу лишь кожаную походную сумку. Легкий стук и, не дожидаясь ответа, дверь купе с рокотом соскользнула вбок. В проёме стоял хмурый проводник, исподлобья разглядывая единственного пассажира.