«Кафкианский» — прилагательное, ставшее в русскоязычной публицистике последних лет очень популярным. Действительно, есть ощущение, что страна погрузилась в абсурд, безумие, трагедию и фарс одновременно.
Отсылка к Кафке, как и погружение родины во мрак, начались не вчера. От дела Pussy Riot, «Тангейзера» и «Седьмой студии» до задержаний за пикет с картой «Мир» или с романом Толстого, суда за «Нет вобле», заявлений «Мы не воюем с Украиной» и двадцатипятилетнего срока Кара-Мурзе за «госизмену» — Франц Кафка с его «процессами» и «превращениями» будто бы держал нас за руку, сопровождая на неведомое (и пока еще не достигнутое) дно.
Но с «кафкианством» есть проблема. «Безумная» политика, которую ведет руководство России, является «безумной», только если смотреть из точки «здравого смысла» и условной нормальности. И напротив, то, что еще несколько лет назад могло казаться по оптимизму или наивности вопиющим, бессмысленным, зверским бюрократическим / популистским эксцессом (вроде появления в УК «оскорблений чувств верующих» или «закона Димы Яковлева»), сегодня выглядит не просто осмысленным, но единственно верным способом существования путинской системы. подробнее ⮞⮞⮞
Возвращение к историческим истокам сегодняшней трагедии является необходимым условием для того, чтобы мы поняли, в какой ситуации мы находимся и как найти из нее выход. Нынешняя российская элита во многом является заложником исторической мифологии, лжи, которая доминировала в советских школьных учебниках. Но надо также признать, что эта ложь не встречала никакого опровержения в учебниках истории на Западе. Советский Союз всегда игнорировал тот факт, что Сталин был таким же зачинщиком войны, как и Гитлер, а западный мир смирился с этой оценкой.
Борис Зимин – российский предприниматель и общественный деятель, меценат. Соучредитель фонда 
С начала войны в Украине режим Владимира Путина вновь ужесточил контроль над оппозицией, особенно жестоко расправляясь с теми, кто пытается идти против и высказывать позицию, расходящуюся с линией государства. На сегодняшний день российское правительство демонстрирует признаки современного авторитаризма, однако многие полагают, что еще в начале двухтысячных годов у России была надежда на иное будущее.
Николас Старгардт — австралийский исследователь и профессор истории Магдален-Колледжа в Оксфорде — в 2022 году стал одним из самых читаемых зарубежных историков в России. На фоне мобилизации взлетели продажи его книг об истории нацистской диктатуры и немецкого милитаризма. В «Свидетелях войны» Старгардт рассказывает историю гитлеризма глазами детей, в «Немецкой идее милитаризма» — изучает антивоенное движение в Германии перед Первой мировой, а в последней работе — «Мобилизованная нация» — цитирует дневники и письма обычных немцев, чей голос обычно не слышен, когда речь заходит об истории Третьего рейха.
"Я не могу позволить себе ребенка", - говорит Глория. Она замужем, и ей уже за 30.
Переиздание российской истории — это не версия стандартного карамзинского варианта, где все вокруг государства и его централизации, а что-то радикально иное, очеловеченное, субъектное. Для этого даже долго искать не придется. Это, на мой взгляд, — история российского диссидентства.
Социолог, доктор наук Искэндэр Ясавеев провел трое суток под административным арестом по статье о возбуждении ненависти к социальной группе «политические деятели». К суду его привлекли за колонку на сайте Радио «Свобода»: там ученый объяснял феномен «человека советского», объясняя, что не в одной только личности российского президента надо искать причины происходящего с Россией. С этим категорически не согласились сначала Центр по противодействию экстремизму, а потом суд. Следующая «административка» может обернуться для недавнего сотрудника Высшей школы экономики уголовным делом.
Андрюс Кубилюс: дважды был премьер-министром Литвы, а сейчас депутат Европарламента, постоянный докладчик по России.
По словам Карла Маркса история проявляет себя "сначала как трагедия, а потом как фарс». Другой философ 19-го века Гегель сказал, что “Единственный урок, который можно извлечь из истории, это то, что из истории уроков не извлекают.” Похоже, что сегодня мы наблюдаем очередное подтверждение этих глубоких мыслей.
Российско-американский философ, филолог, киновед, и теоретик культуры, доктор искусствоведения Михаил Ямпольский об огромных симулякрах, о смутных, невнятных знаковых системах, которые власть пытается использовать для легитимизации этой войны
"Русский народ никогда не был и не мог быть освободителем: живущий в условиях диктатуры, а значит неволи, не может нести свободу. Он способен принести только рабство, согласующееся с теми воззрениями, представлениями, стереотипами, которые заполняют и структурируют его сознание. У русского народа никогда не было исторической возможности выработать иное общественное сознание, кроме рабского. Сознание у нас рабское. Не имперское, как это модно сейчас говорить, а несомненно рабское. И именно о нем данный текст", – пишет Ольгерта Харитонова во вступлении к своей новой книге "Война и феминизм".
Война в Украине показывает, что авторитарные государства далеко не так сильны, как хотят казаться. Режимы, которые в последние десятилетия противопоставляли себя либеральному Западу, сейчас оказались в довольно тяжелом положении — это относится не только к России, но и, например, к Китаю и Ирану. Политолог и философ Фрэнсис Фукуяма в 1992 году написал книгу «Конец истории и последний человек», в которой предрекал окончательное торжество либеральной демократии в мире. В колонке для журнала 
Весной 1989 года в СССР проходили первые выборы народных депутатов по новому закону, принятому всего за три месяца до этого. Явка составила 89,8 процента. И цифры были не дутые, тогда на участках для голосования действительно были толпы.
В России сейчас происходит своего рода антропологическая революция, на свет является новый человеческий тип – Homo putinus ("человек путинский"). Является ли он продолжателем "человека советского" или это некое новое существо? Юрий Левада является автором термина "простой советский человек". То, что происходит сейчас в России: эта феноменальная поддержка войны, это единение вокруг государства – продолжение советского человека, или это действительно какая-то новая антропология, сложившаяся в XXI веке?