Роль Хрущева в истории России

9. Хозяйственные и социальные реформы Хрущева.

После всего сказанного легко понять как двигались реформы Хрущева. В этом кратком изложении особенно обидно, что за всю историю России не было у нее ни государя, ни советского лидера, который был бы так озабочен не просто приданием стране европейского облика, но буквально ежедневно, в постоянных и долгих выступлениях в Советском Союзе и бесконечных по нему поездках, так же как в частых в последние годы визитах в зарубежные страны главной его заботой было как накормить и улучшить жизнь советского народа, чему еще полезному можно научиться (и обязательно тут же поскорее внедрить) в бескрайних наших просторах.

Чудовищный голод в результате коллективизации («голодомор», как называют его на Украине прошел мимо внимания Хрущева — он был в Москве поглощен борьбой с оппозицией, о голоде ничего не сообщали, а интересоваться тем, что тебя не касается уже и в те времена не полагалось. Но послевоенный голод тоже вызвавший массовые случаи людоедства и гибель, ориентировочно, шести-семи миллионов человек происходил, когда Хрущев руководил Украиной. Не очень понятно как он защищал своих друзей от расстрелов в годы ежовщины, да и защищал ли вообще, но то, что пытаясь спасти хоть часть голодающих в сороковые годы от гибели Хрущев писал отчаянные письма Сталину, пытался получить хоть какие-то дополнительные поставки зерна на Украину — известно совершенно точно. При этом он понимал, что вызывает очень опасное для себя лично неудовольствие Сталина (который язвительно стал называть его «народником»), действительно был сменен на посту первого секретаря ЦК КПУ Кагановичем, но хотя оставлен председателем Совета министров Украины, что уже было очень зловещим признаком, хоть какой-то хлеб все же сумел получить, а через год прошла и опала Сталина. С тех пор можно сказать, что как это ни странно звучит для совершенно античеловеческой советской власти и ее вождя, забота о благосостоянии народа была основной в жизни Хрущева.

Пятиэтажки для сравнительно простых людей он начал строить еще при Сталине, сразу же после того как стал первым секретарем Московского горкома и обкома партии. Это были дома еще чуть более основательные (к примеру, в Измайлово), а следовательно и более дорогие и их было существенно меньше чем последующих «хрущеб», но и в них уже переселяли людей из коммунальных квартир в мокрых подвалах и двухэтажных деревянных бараков, которыми была застроено вся Москва в 30-е годы. Уже в ноябре 1953 года Хрущев говорит «Москва задыхается, нет жилья» и начинает просчитывать, какой дом обошелся дешевле и построен быстрее. Но далеко не сразу он начал компанию за «борьбу с архитектурными излишествами», а по сути дела за массовое строительство самого дешевого, но нового жилья, за создание городов-спутников по всей стране. Он заговорил о людях живущих в подвалах, молодоженах покончивших с собой из-за того, что жить было негде29, о необходимости «скорее залечить зияющие раны потребности в жилье». Это были не просто декларации, но сперва разработанные проекты домов из сборного железобетона и сразу же — десятки заводов, выстроенные по всей стране, производящие на конвейере панели для домов, заполнивших уже через несколько лет пригороды всех крупных советских городов, а вскоре и многих небольших. Города, конечно, эти микрорайоны, несмотря на высаженные деревья и газоны, конечно, обезобразили, «встроенная мебель» редко была удобной, чаще — просто уродливой, оскорбленные новой программой архитекторы предлагали дополнить оборудование малометражной квартиры занимающим особенно много места ночным горшком с ручкой внутри. Тем не менее к 1965 году общая жилая площадь во всем Советском Союзе была удвоена и это великое дело Хрущева: десятки миллионов людей смогли жить в очень недорогих, но все же сухих и светлых квартирах. А Хрущев до самого лета 1964 года все продолжал сравнивать новые квартиры рабочих во Франции, в Скандинавских странах и все обдумывал, даже оправдывался и говорил часами о том, что и во Франции квартиры рабочих с невысокими потолками, а в Финляндии лучше сушат дерево для недорогой мебели, а во многих странах применяют сдвоенные рамы, что гораздо экономнее, чем по две рамы в окнах, какие по-прежнему ставят в русских домах. Три новых Москвы и все не хватает — говорил он в 1964 году. Все это искренне интересовало Хрущева, он старался вникнуть в каждую деталь, просчитать ее стоимость, возможную выгоду и то число новых квартир для нищих советских людей, которое может быть построено за счет этой экономии и рационализации. И, конечно, очень удивился, искренне обижался, что далеко не всем его слушателям, его сотрудникам были интересны эти расчеты. И все же жилищное строительство, его бесспорные успехи в годы правления Хрущева были самым очевидным его достижением (около третьи населения Советского Союза за годы его правления смогли получить новые комнаты или квартиры). Гораздо хуже было в других областях хозяйства.

Мечтой Хрущева был разумный сбалансированный бюджет, честные хозяйственные проекты на пятилетку, потом и на семилетку. При Сталине плодились фантастические планы роста во всех областях советского хозяйства, они необычайно широко рекламировались, как бесспорные достижения советской власти, потом, по мере того, как выяснялась их нереализуемость, тайком корректировались и, наконец, к завершению пятилетки их сокращение доводилось до такого состояния, что можно было столь же громогласно объявить о перевыполнение планов на множество процентов. Реальные производственные показатели были строго засекречены. Уже пятилетка завершавшаяся в 1955 году была в сравнении с начальными планами не выполнена почти по всем показателям, но Хрущев отказался перед подведением итогов корректировать планы и было честно объявлено, хотя, конечно, без большой помпы, что пятилетний план не выполнен.

Новый пятилетний план Хрущев хотел видеть не рекламным, не невыполнимым, но призывающим, как при Сталине, а вполне честным, реалистичным, хотя, конечно, и направленным на ускоренный рост промышленности. Замена большинства министерств совнархозами, то есть вместо одной вертикали управления, как с гордостью и надеждой говорил Хрущев, теперь их будет сто, казалось, что в каждой вертикали будет больше здравого смысла и заинтересованности в результатах. К тому же в декабре 1956 года на пленуме ЦК Хрущев открыто (и с публикацией в «Правде» против чего были почти все члены Президиума) впервые признал провал планов 1956 года и что еще хуже — выяснилось невозможность разработать реальный сбалансированный план пятилетки 1956-1960 годов. Надежда на то, что совнархозы и республики будут предоставлять более реалистичные планы и отчеты явно не оправдались. Вместо завышенных и несбалансированных ни с чем планов министерств и ведомств появились такие же планы совнархозов. Больше того, оказалось, что каждый совнархоз думает в первую очередь о собственных интересах и вполне игнорирует соседей. Характерным стало название статьи в «Известиях» – «Вы не из нашего совнархоза». Стало ясным к тому же, что наращивая вслед за Сталиным выплавку чугуна и стали Советский Союз не догоняет западные страны, а все больше отстает от них по разным причинам (отсталость технологий и другим), но, главное, в том, что весь мир переходит на замену металлов полимерами, а в СССР о химической промышленности и технологиях до этого даже не думали.

К тому же оказалось, что партийный контроль за производством сокращается — теперь уже не только руководители сохраненного Средмаш и основных военных производств, но и многие другие хозяйственные руководители почувствовали себя гораздо более независимыми от областного партийного начальства. А Хрущев и в дальнейшем будет наращивать эту независимость: укрупняя совнархозы, когда, к примеру, на три республики Средней Азии будет один совнархоз, конечно, почти независимый от местного начальства.

К 1961-62 году у Хрущева созреет план разделения обкомов на сельскохозяйственные и промышленные и практическое уничтожение райкомов партий при таком же разделении и превращении их в комитеты в производственных управлениях, причем постоянно подчеркивалась не руководящая, а лишь идеологическая роль этих парткомов.

И все эти постоянные судорожные перемены в управлении советским хозяйством на практике ничего не давали. Хозяйственные руководители как и партийные совершенно не были заинтересованы ни в качестве продукции, ни во внедрении новых технологий. Госплан был не в состоянии сбалансировать и распределить по стране, где к тому же оказался ослабленным уже не только страх перед НКВД, но и партийный контроль, миллионы видов необходимой продукции, годовые планы по росту производительности труда, по доходам населения не выполнялись.

На самом деле были правы критиковавшие экономические преобразования Хрущева члены «антипартийной группы» – Маленков, Сабуров, Первухин. Не только в общественно политической области, но и в экономике Хрущев делал ту же ошибку, от которой предостерегал его Черчилль — пытался перепрыгнуть пропасть в два прыжка. Если Хрущев сохранял плановую систему, государственную собственность на все виды производства, то ему надо было сохранять и сталинскую систему управления и контроля за всей хозяйственной жизнью в стране. Преимущества западной экономической системы, которые он постоянно отмечал, очень болезненно реагировал на все растущее советское отставание, были основаны на тонко отрегулированном, в разных странах несколько по разному, рыночном способе ведения хозяйства, экономической открытости и взаимодополняемости видов производства западных стран, что в конечном итоге предусматривало совсем другую демократическую структуру государственного управления. До 1962-64 года Хрущев не был к этому готов. Не только, как политический лидер, руководитель авторитарного централизованного управляемого государства и гигантского аппарата для него созданного, но и на уровне собственного понимания несопоставимости важнейших для него целей — в первую очередь роста благосостояния народа и изначальных возможностей советской структуры политического и хозяйственного управления, созданных Сталиным для совершенно других целей.

Основным препятствием и невозможности реального планирования и существенного повышения жизненного уровня советских граждан были совершенно фантастические не соответствующие никаким реальностям, но выработанные при Сталине для ускоренной милитаризации страны, цены буквально на все виды сырья, все виды работ, а соответственно и на все без исключения виды товарной продукции. Еще в начале 30-х годов академик Минц направил Сталину записку, которая и стала руководством к действиям на ближайшие десятилетия. Основным источником финансирования ускоренной индустриализации Советского Союза по предложению Минца, должно было стать целенаправленное понижение жизненного уровня населения. После чего в стране стали снижаться практически все виды заработной платы. Как в деревнях так и в городах резко возросли цены на все виды продаваемой бытовой и необходимой деревне промышленной продукции и услуг, было прекращено жилищное и культурно-бытовое строительство и все это при неуклонном занижении внутренних цен на все виды сырья и продукции тяжелой промышленности, предназначенной для армии и дальнейшего экономического имперского развития Советского Союза.

Основными результатами этой замечательной социалистической политики стал чудовищный рост числа заключенных, как наиболее дешевого вида рабочей силы. И это несмотря на то, что в некоторых лагерях в первую же зиму на Колыме погибали (от голода, холода, были расстреляны) до 80% первоначального списка, а голод в деревнях в начале 30-х годов, середине сороковых приводил к массовому людоедству. Царила неописуемая нищета на грани голода и у городского населения. В официальной культуре даже была выработана особая советская пропаганда всеобщей нищеты.

К тому же в результате многолетнего, чаще всего хаотического, диктуемого ежеминутными соображениями завышения одних цен, занижения — других, к концу пятидесятых годов, когда Хрущев попытался хоть сколько-то составить реальные планы, оказалось, что уже невозможно понять, что в действительности чего стоит. Чего стоит электричество и газ, металл, ботинки и новые самолеты. 16 июля 1960 года была создана комиссия «по исчислению стоимости в социалистическом хозяйстве» под руководством академика Василия Немчинова, но вскоре выяснилось, что она противостоит всей советской хозяйственно и плановой системе, разрушить ее Хрущев был не в состоянии и вернулся к сталинскому лозунговому планированию («нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме») и судорожным попыткам хоть еще немного улучшить жизнь советских людей при системе, которая была сильнее его.

К сожалению, на этом этапе своего развития Хрущев решил, что дела в экономике можно поправить, если совершенно уничтожить коррупцию в государственном аппарате — естественно развившуюся, как только пропал сталинский страх, воровство и мошенничество простых советских людей. Сергей Хрущев в своих книгах об отце приписывает многочисленные проявления государственной жестокости злому гению Фрола Козлова, который став вторым человеком в стране пользовался якобы доверчивостью и частыми поездками Хрущева для восстановления многих сталинских законов, интриг в ЦК и расстрелу в Новочеркасске. Между тем очевидно, что за неимением других мер сам Хрущев понадеялся (руками Козлова) добиться жесткими мерами успехов в советском хозяйстве. В качестве примера для партийных руководителей была исключена из членов Президиума ЦК КПСС и даже не выбрана в простые члены ЦК Екатерина Фурцева, построившая себе дачу из средств, выделенных Большому театру. Официально это никогда не было объявлено, но все кому надо было, конечно, знали. Фурцева в отчаянии вскрыла себе вены, Хрущев, который многим ей был обязан и просто хорошо к ней относился, пожалел ее и сохранил за Фурцевой пост министра культуры, на котором она сделала еще много доброго, но коррупция в стране росла, становясь лишь более изощренной, хотя не она была в те годы причиной неудач в экономической политике.

Более шумной и, к несчастью, гораздо более кровавой была история с «валютчиками» Владиславом Файбишенко и Яном Рокотовым.

В многочисленных статьях накопленные ими золото, валюта и сотни тысяч рублей объяснялись незаконными обменными операциями рублей на сильно заниженные по официальному курсу доллары, а за компанию — спекуляцией современной одеждой, привозимой иностранцами и недоступной советским гражданам. На самом деле все было гораздо серьезнее — это был тяжелый моральный удар коммунистическому самолюбию Хрущева и всей советской экономической системы. Файбишенко и Рокотов в основной своей роли были теми, кого через несколько лет, наконец осмелились называть «цеховиками». Их порученцы скупали у пастухов овечью шерсть, в дополнительное (высоко оплачиваемое для рабочих) время обрабатывали ее на государственных фабриках и шили самые модные по тем временам изделия, а потом легко и быстро нелегально продавали их в государственных же магазинах. Преступное по советским законам частное предпринимательство, в котором принимали участие сотни в том числе и вполне официальных людей, долгие годы оказывалось нераскрытым, а, главное, без труда побеждало советскую экономику.

Бешенство и унижение Хрущева были так велики, что его реакция по своему абсолютному беззаконию и жестокости вполне сравнялась с сталинскими. Сперва, узнав, что по Уголовному кодексу валютные операции караются восемью годами заключения, он потребовал ужесточить закон и судить уже арестованных валютчиков по закону, которого не было в момент совершения преступления. Это само по себе было отвратительно и с 1953 года совершенно беспрецедентно. Но за несколько дней до суда Хрущеву на глаза попалась статья, где речь шла об усилении ответственности по статье о валютных операциях и Хрущева обуяла новая волна ярости по поводу того, что Файбишенко и Рокотов останутся живы, будучи сравнительно молодыми людьми еще и выйдут из лагерей на свободу и он со скандалом и криком потребовал от слабо сопротивлявшегося Генерального прокурора СССР Руденко вновь пересмотреть статью Уголовного кодекса, чтобы этих первых известных советских предпринимателей обязательно расстрелять. Что и было сделано в лучших традициях тоталитарной власти, причем вместе с ними был расстрелян Яковлев — на самом деле информатор МВД, который и был арестован только для вида, чтобы не выдавать его сотрудничество с милицией. Больше того, поскольку все это сопровождалось очень шумной и крикливой компанией в прессе аресты «валютчиков», зачастую вполне мелких и ничтожных, начались по всей стране и всюду, как и в Москве сопровождались расстрелами молодых людей.

Демонстрация поражения Хрущева в области экономики оказалась в результате еще более кровавой, чем до этого политическое поражение в Венгрии, а после этого — социальное в Новочеркасске.

Расстрелы в 1961 году дополнялись почти прямым возвращением к сталинскому законодательству. Один за другим появляются законы:

• – об высылке на пять лет за тунеядство;
• – о расстреле за хищение социалистической собственности;
• – о тюремном заключении за нарушение правил прописки;
• – об ответственности за небрежное хранение сельскохозяйственной техники;
• – об организации продажи леса из колхозных лесов;
• – о нормах содержания скота рабочими государственных сельскохозяйственных предприятий, а также гражданами, проживающими на территории этих предприятий;
• – о нормах приусадебных и огородных земельных участков работников государственных сельскохозяйственных предприятий и других граждан, проживающих на территории этих предприятий;
• – о запрещении содержания лошадей и волов в личной собственности граждан;
• – о мерах улучшения комиссионной торговли в РСФСР;
• – о мерах улучшения комиссионной и колхозной торговли сельскохозяйственными продуктами;
• – об упорядочивании продажи продуктов сельского хозяйства, строительных и кровельных материалов частным лицам;
• – о мерах усиления борьбы с хищениями социалистической собственности и злоупотреблениями в торговле;
• – о единовременном учете трудоспособного населения, уклоняющегося от общественного труда и живущего за счет нетрудовых доходов;
• – об усилении ответственности за посягательство на жизнь и здоровье работников милиции и народных дружинников;
• – об усилении уголовной ответственности за взяточничество;
• – о применении мер воздействия за злостное неповиновение законному распоряжению или требованию работников милиции или народных дружинников.

Апофеозом стало возвращение в 1963 году сталинского закона (отмененного Маленковым и Берия в 1953 году) об усилении уголовной ответственности за самовольную, без надобности, остановку поезда.

Кстати говоря, в дополнение к уже высказанному соображению, что все эти законы были не результатом неконтролируемых действий Козлова, а соответствовали взглядам самого Хрущева, можно вспомнить записку Хрущева Сталину в конце 1946 года о выселении злостных и неисправимых преступников и паразитических элементов, результатом которой стал указ Президиума Верховного Совета о выселении в отдаленные районы СССР, по которому и было выселено 33 000 человек. Так что опыт «борьбы с тунеядцами» у Хрущева был давний.

Как легко понять все эти аресты и расстрелы к улучшению экономического положения в стране не приводили, больше того, число «цеховиков» в особенности в южных регионах страны неуклонно росло. Вскоре они в большинстве случаев без труда научились откупаться как от органов милиции, так и от зорко бдящих партийных начальников и коррупция в стране стала приобретать серьезные размеры, несмотря на то, что число сотрудников Министерства охраны общественного порядка впервые было увеличено сразу на 20 000 человек.

Между тем Хрущев выкраивал где мог копейки из государственного бюджета, чтобы хоть немного улучшить жизнь советских граждан, для него, действительно, это была главная цель в жизни.

Уже в 1955 году был сокращен на два часа рабочий день в субботу, в 1960 году благодаря сокращению рабочей недели еще на четыре часа появились два выходные дня — суббота и воскресенье, для подростков — не более, чем семичасовой рабочий день. Поскольку практически у всех горожан в стране были стабильные оклады на заработках это не отразилось. Развивается по всей стране сеть ясель, детских садов и интернатов для детей. Оплачиваемый отпуск по беременности был увеличен с 77 дней до 112-ти.

На военных заводах при сокращении военного производства был освоен выпуск велосипедов и стиральных машин, холодильников, пылесосов, электрополотеров — большей частью небывалых вещей в жизни советских людей.

Одновременно были повышены все рабочие пенсии, отменена плата за обучение в высших учебных заведениях и старших классах школ, повышена минимальная зарплата, отменены налоги с холостяков и повышена планка необлагаемого налогами дохода, главное же отменены не только законы о четырехмесячном заключении за опоздание на работу и шестимесячном — за прогул, но и закон от 19 октября 1940 года о крепостном праве в промышленности, по которому инженер или рабочий не только не могли по собственному желанию переменить место работы, но в зависимости от потребностей ведомств могли быть в обязательном порядке переселены в любой другой город без предоставления там даже минимальной жилой площади.

И хотя вполне понимаемая Хрущевым нищета советских людей была так велика, что в 1962 году черный хлеб в столовых стали подавать бесплатно, но массовое бесплатное жилищное строительство (впрочем, появились и кооперативные дома), множество мер повышения жизненного уровня в стране, из которых я перечислил далеко не все, привели к тому, что за годы правления Хрущева детская смертность сократилась до 45 новорожденных из тысячи (в 1940 году — 184), средняя продолжительность жизни достигла 69 лет (47 лет в 1938). Это были самые благоприятные годы в истории России.