Литература

     Капитан Смирнов, обхватив ремень большим и указательным пальцами обеих рук и расправив свои узкие плечи, обтянул худощавую грудь гимнастёркой и одёрнул её вдоль боков книзу. Слева направо и чуть вверх мотнул головой, словно откинув ниспадающие на лоб волосы, оглянул классную комнату четвёртого дивизиона и начал политзанятия. «Сегодня мы обсудим Звериное лицо Американского Империализма.», - объявил капитан тему и обвёл взглядом личный состав, многозначительно подчёркивая это достаточно выразительной паузой.

     Чехословакия была впереди, о Венгерских событиях, по-видимому, никто из солдат не знал. Во всяком случае Йона не встречал среди них такого. Шла война во Вьетнаме. Газеты, журналы, радио, телевидение и кинохроника были полны сообщений о ходе военных действий и преступлениях «американской военщины». Время от времени некоторых офицеров полка командировывали туда. подробнее ⮞⮞⮞

Голос звонившего Паша распознал не сразу. С некогда близким приятелем не было связи лет десять, может, и больше. Во всяком случае, это были времена, когда его величали Вовчик. И эта легкомысленно-панибратская форма вполне его устраивала.

Впрочем, звук и манера слов в звонке из прошлого не изменились – сработал лишь эффект неожиданности. И уже через пол-минуты Паша врубился. Вовчик был лаконичен, как справочное бюро:

- Феля помер. Информирую. Похороны сегодня...

Ну и подробности – где, когда. Ни cлова о причинах, ни интереса к подтверждению. В тон заданности Паша тоже развивать тему не стал, буркнув в ответ: «Вот как...О`кей. До встречи». подробнее ⮞⮞⮞

(рассказ без героев)

     В кафе «Sterlitz» всегда было людно. Исключением были утренние часы  по выходным, когда Wedding - район Западного Берлина отсыпался после трудовой недели. Кафе на улице Seestrasse угол Togostrasse в рабочем квартале Wedding битком заполнялось сразу, как только заканчивался рабочий день. Разный рабочий люд – и мужчины, и женщины, и молодёжь и посетители более солидного возраста заходили скоротать часок за куфелем или бутылочкой пива перед тем, как отправиться домой. На резком и звонком берлинском наречии звучали смех и радостные весёлые возгласы, и приветствия встретившихся знакомых.

Нельзя сказать, чтобы русская речь тонула в этом оживлённом вечернем хоре. Дорогу сюда знали многие из бывшего советского пространства. Из них одни заехали в шумный, многолюдный город отдохнуть, провести время и повеселиться, другие осмотреться, с целью найти себе место под крышами свободного города, который совсем недавно разрушил Стену, третьи уже не один год незаконно пребывали и нелегально работали здесь. подробнее ⮞⮞⮞

Именем этого села в Кишертском районе Пермского края, что на границе с Екатеринбургской губернией, связан сонм самых буйных фантазий, гипотез и грез. Вот уже на протежении почти сорока лет район этот притягивает  туристов, счет которым идет на десятки тысяч, а по накопительной – уже на миллионы.

В этом потоке любопытных оказался и автор этого текста. Причем еще в самом его начале – в марте 1990-го. То есть менее, чем через год после публикаций в «Советской молодежи» рижского журналиcта Павла Мухортова интригующих рассказов о таинственной зоне, где происходят всякие чудеса. Впрочем, и на тот момент напор «туристов» туда уже исчислялся тысячами. А территория «заповедника» была вытоптана и размечена колдовскими метками типа  Мухортовский завал, Поляна ужасов, Змеиная горка, Выселки, Пирамида, Космодром... И термин «уфологи» уже стал на слуху.

Что же сподобило отправиться  к черту на кулички? За пару тысяч верст! Да еще практически зимой - ведь в начале марта снег еще и не собирался таять даже в Литве? подробнее ⮞⮞⮞

В последние годы своей жизни моя тёща несколько раз в неделю посещала в Сан Диего дневной центр для пожилых, который мы между собой называли «детским садиком». По утрам в дом престарелых, где она жила, за ней и другими обитателями приезжал автобус, отвозил их в «садик», а к ужину доставлял обратно домой. Там проводили свои дни в общении друг с другом люди пожилого и очень пожилого возрастов. Среди них было немало китайцев, пара поляков, один кубинец, несколько коренных американцев, но большинство — из бывшего СССР.

Как-то раз позвонила мне наша приятельница, которая в том «садике» работала психотерапевтом, и спросила, не могу ли я к ним приехать и развлечь старичков: прочитать им какую-нибудь лекцию или рассказать что-то интересное? Отказать было неудобно, и я согласился. подробнее ⮞⮞⮞

     Яблоки были хороши. Яблоки были прекрасны. Более того, яблоки были столь красочны и совершенны, что казались творением рук искусных скульпторов, раскрашенным кистью и красками лучших живописцев в стиле социалистического реализма – социалистического по содержанию национального по форме. Национальное было отражено в прекрасно отпечатанных, атласных этикетках, красовавшися по бокам деревянных ящиков и на крышках оных. В то время такое совершенство полиграфического исскуства срочнослужащий, офицер или, далеко не каждый, простой совгражданин могли увидеть только в журнале «Америка». И эти шедевры полиграфии, точь в точь отображали в натуральную величину именно тот сорт яблок, который был упакован в ящике. Национальное превыше всего, и все, одинаковой формы и размера в полтетрадь, этикетки по-русски сообщали: «Продукт Польского происхождения». А под гражданством значились названия сортов: гомологический сорт «Золотой Ранет» или гомологический сорт «Кайзер Вильгельм». Плоды были аккуратнейшим образом уложены в деревянных без щелей ящиках шахматным порядком. На дне и под крышкой слой тонких беленьких чистейших стружек, как-будто снятых именно для этого. Со дна поднималась по бокам белая упаковочная бумага, которой плоды накрывались сверху, и каждое яблоко величиной с увесистый мужской кулак завёрнуто в полупрозрачную белую бумагу с ажурными краями. Ящики же были не просто ящиками – это были шкатулки, если бы не размеры, шлифованного светлого дерева, которые легко закрывались и открывались руками с помощью четырёх, по углам крышки, металлических защёлок, из  которых достаточно было открыть две, чтобы откинуть её. подробнее ⮞⮞⮞

(Из серии «Приключения Изобретателя»)

Расскажу байку из своей студенческой молодости. Произошло это давным-давно в советские времена, когда я ещё не только не был изобретателем, но пока даже инженером не стал, а учился на радиотехническом факультете Политехнического института. Меня в те годы занимала не столько наука и техника, сколько кино. В свободное от учёбы время я подрабатывал на телецентре нештатным кино-корреспондентом и бегал по городу, выискивая интересные сюжеты. На студии мне выдавали камеру, плёнку, если надо прикрепляли бригаду осветителей, а потом отснятый мной материал проявляли, монтировали, озвучивали и пускали в эфир в вечерних новостях. Мне платили 10 рублей за сюжет, что по тем временам было совсем неплохой добавкой к моей стипендии, которая была 45 рублей в месяц.

Как-то редактор новостей Лёня Коган спросил: подробнее ⮞⮞⮞

     «Здравствуй, Хонка! Вот так встреча!», - услышал я за спиной вроде бы знакомый голос и повернулся. «Здравствуй, Валерий! Ты здесь откуда?», - воскликнул я. Я был крайне удивлён, увидев Валерия с автоматом наперевес в форме рядового Советской Армии. Мы познакомились в Вильнюсе три-четыре года назад. Валерий жил в Ростове на Дону, а в Вильнюсе оказался, закончив, кажется, Пермское хореографическое училище и получил распределение в балетную труппу Вильнюсской оперы. Он вёл своё происхожденение из рода потомственных донских казаков, был темноволосым красавчиком с синими глазами и белоснежной улыбкой и, недолго освоившись в новой среде, женился на еврейской девушке, красавице вильнюсского разлива, чем не привёл, мягко говоря, в восторг свою казачью родню. Я имел честь быть гостем на этой свадьбе, приглашённым с обеих сторон, однако присутсвия гостей с Донской земли не заметил. У меня сохранился один из фотоснимков, с которого, озарённая пленительными счастливыми улыбками, глядит великолепная пара. подробнее ⮞⮞⮞

     «Ну, мой дорогой, беги на воздух, погуляй во дворе, поиграй с детьми!»,- сказала бабушка внучку, и шестилетний человечек сорвался со всех ног во двор навстречу ждущим его приключениям, получив вдогонку: «Не забывай, что ты обещал маме!». Дворовая компания была ему не очень-то интересной – там среди сверстников преобладали девчонки. Их спокойные игры в дочки-матери, иммитировавшие их домашние семейные уклады с непременным женским диктатом, были ему скучны. Ему были нужны движение, полёт, мальчишеские проказы. Его манил сквер напротив двора, на другой стороне улицы – весь в больших высоких тополях, каштанах и кустарнике, среди которых сохранился нетронутым бомбёжками и пожарами военного лихолетья длинный розового цвета двухэтажный дом, бывший до войны то ли приютом то ли монастырём евангелистов-реформатов, сейчас служивший общежитием для строителей. Можно было забираться на чердак под двухскатную красной черепицы крышу, наблюдать оттуда через слуховое окно за происходящими внизу событиями и стрелять из рогатки по голубям.

А ещё ему нравилось у распахнутых внутрь окон в высоченной светло-жёлтой стене, упиравшейся в улицу Komjaunimo, наблюдать за работой типографских машин и разговаривать с рабочими-печатниками. Стена во всю высоту и ширину была голой и возвышалась на некотором расстоянии слева от розового дома. Из его слуховых окон не виден отделённый живым забором кустов акации, невысоко над землёй, единственный ряд окон типографии с решётками и широкими подоконниками, уходившими вглубь стены. Справа от розового дома тянулся длинный крутой склон, простиравшийся вплоть до улицы Kalinausko. Зимой детвора съезжала с него на лыжах и санках, а летом съедала неуспевавший созреть крыжовник с кустов, когда-то ровными рядами высаженных монахами вдоль всего верха. подробнее ⮞⮞⮞

Нелепый этот персонаж повстречался в сутолоке эпизодов и случайных знакомств, которыми обильны были забугорные вояжи 90-х. Тех времен, когда курсировали еще «икарусы», и шиком считался  дряхлый «вольво» или «мерседес», списанный у первичных хозяев. Когда туристы еще не размежевались с «муравьями капитализма» - мешочниками. И кочевали по Европе общим кагалом, гармонично совмещая музеи и коммерцию. При этом, гонимые накопленной за «железным занавесом» жаждой нового, экономили на всем остальном. Были непривередливы в части комфорта. Поэтому турфирмы конкурировали  в основном за счет дешевизны. И нормой были ночевки в автобусах, забитых, как правило, под завязку.

Вот и я тогда не пропускал любой возможности пересечь границу. И когда одна из газеток, с которой сотрудничал, предложила  по бартеру (вместо гонорара) съездить на Октоберфест, согласился не глядя. При этом был приятно изумлен, когда, войдя в салон «автогостиницы», обнаружил в нем не более десятка пассажиров, вольготно растаявших в изобилии свободных мест. подробнее ⮞⮞⮞

     Свадебный кортеж тронулся от ЗАГСа и медленно приближался к нашему двору. Разгоняться то было некуда... Отдел ЗАГС на углу улиц Пилимо и Палангос был, перейдя через дорогу, прямо напротив 9-ой школы, учениками которой были почти все детишки нашего двора, высыпавшие из дому и с нетерпением ждавшие прибытия свадебного кортежа. Если выйти на проезжую часть и смотреть в ту сторону, то видны и школа и ЗАГС. Близко, ну, совсем рядом...

     Без кортежа невозможно было никак, ибо он являлся важнейшим атрибутом свадебного протокола, и состоял из трёх автомобилей «Победа», украшенных гирляндами цветов и лентами. В первой, украшенной белыми лентами, «Победе», на капоте которой среди белых цветов сидела «коронованная» розовощёкая светловолосая кукла, на заднем сиденьи располагались молодые. Впереди, в белой рубахе, с белой бутоньеркой в петлице чёрной тройки, рядом с водителем важно восседал свадебный Сват, которого стержневой задачей были заботы об кушаньях и напитках, должных быть своевременно подаными к столу, соблюдение ритуала, очерёдности свадебных церемоний и присмотр за общим порядком. Второе и третье авто также в цветах и лентах везли свидетелей, дру́жек и ассистентов, участвовавших в церемонии  в составе свадебной свиты, и остальных сватов, каковыми бывали родители молодых, в отличие от свадебного Свата, выбиравшегося чаще всего из числа дядьёв или старших братьев жениха.    подробнее ⮞⮞⮞

- Ты в Бога веришь?

- Да как сказать…Односложного ответа не получится. Вроде атеист. И в то же время … не совсем. А если в корень посмотреть – совсем не совсем.

- Это как понять?

- А так. Я не молюсь. А в церкви захожу, как зевака, турист – поглазеть на интерьеры. Или орган послушать. То есть, как в музей или театр. К попам ни робости, ни почтения не испытываю, на исповедь к нему никогда не пойду. Не молюсь и молитв не знаю, посты не соблюдаю, праздники типа Рождества и Пасхи блюду исключительно в гражданских формах – как повод встретиться и выпить. Библию сколько раз не пытался прочесть, так целиком и не осилил. Так…урывками. Скорей, из любопытства и просвещения, чтоб дикарем не выглядеть. Да и в целом к религии, как к учреждению, организации отношусь скорей негативно, чем позитивно. Но не потому, что «рассадник мракобесия». А как к любой бюрократической системе, вокруг которой и есть возможность, и много желающих поживиться. Выходит, я атеист – не правда ли? подробнее ⮞⮞⮞

Канун третьего тысячелетия располагал к высокому слогу. Даже сама его английская калька - «Миллениум» - зачаровывала, настраивала на высокопарность! Все же не каждому смертному удается пожить не только в двух веках, но и – тысячелетиях! Да еще в двух социально-экономических системах! Да еще – без войны!

Перешагнуть такой рубеж по шаблону – с «песнями о главном» по телеку и похмелкой за остатками с ночного пиршества – показалось кощунством. Захотелось особенного. Рвануть куда-нибудь в центр Европы! Слиться в братском единстве с еврочеловеками в праздничном балагане! Там, поди, и фейерверки щедрее, и инсталляции поизобретательней… подробнее ⮞⮞⮞

Вот и опять Новый Год на носу. На Западе уже празднуют Рождество: в одних странах — со сказочным «Рождественским Папашей»: Weihnachtsmann, Babbo Natale, Papá Noel и Père Noël, в других — с Санта Клаусом, а в России ждут Дедушку Мороза.

С 1929 года всякие рождественские ёлки-палки были в СССР запрещены как поповское мракобесие и опиум для народа. Тем не менее, когда лет десять спустя под новый год товарищ Сталин решил развлечь свою дочку Светлану ёлкой, рикошетом он позволил ставить новогодние ёлки и для других детей СССР. Тогда же изобрели и Деда Мороза по мотивам русских сказок и преданий — но, нe дай Бог, ничего религиозного, никакого Рождества! Просто, добрый сказочный дедушка из зимнего леса — и всё. Да ещё внучка Снегурочка в придачу, то есть снежная баба в молодости. Однако, уверен я, что тот, кто Деда Мороза придумал, всё же знал про Санта Клауса и использовал его в качестве прототипа.

Про этого персонажа и его двойников рождественских папаш всё известно довольно точно. Санта Клаус — это изменённое имя греческого епископа Святой Никола или St. Nicholas. Он жил в 3-м веке на территории нынешней Турции, а лет семьсот спустя его мощи перевезли на сохранение в город Бари, что на юге Италии. подробнее ⮞⮞⮞